Последнюю фразу граф добавил торопливо, заглянув мне в глаза, как бы пытаясь меня убедить, что я тут долго всё равно не задержусь: вот через день-два приедет «тот самый» офицер, и я могу отправляться на все четыре стороны, — куда угодно.
Собственно, а куда мне спешить??? На постылую службу? Чего ради? Я всё-таки имел душу боевого коня, которого возбуждают звуки недальнего боя, чахнувшего на гражданской службе от глухой тоски. Нельзя, никак нельзя такому коню скучать в городской тиши! Мой новый начальник не походил на безмозглого дуролома: сработаемся…
И я, стукнув себя кулаком в грудь в знак подчинения, побежал командовать разгрузкой. Убедившись, что работа закипела, пошёл на встречу с местным дворецким.
Тот оказался грузным дядькой, хорошо смотревшимся бы в роли сельского старосты. Я и кличку его заранее узнал у дворового мальчишки — Кабан. Да, похож. И глазки такие маленькие, оценивающие: нельзя ли пырнуть тебя клыками половчее?
Вопросов у меня насчитывалось пока только три: где буду ночевать, где кухня и кто из охраны склада самый негодный человечишко? С каждым караваном приходила своя охрана, кого-то оставляли сторожить накопленное продовольствие, а кого-то оправляли домой. Я решил, что нужно держать под рукой «своих» людей, испытанных дорогой, но, так как войска много не бывает, то нужно усилить свой отряд за счёт местных. Тем более, что среди «своих» выявилось несколько таких лоботрясов, что упаси Боже воевать с ними плечом к плечу.
Кабан, настороженно поведя глазами, исчерпывающе кратко выложил мне «список лиц», для дальнейшего пребывания в сих стенах нежелательных.
В этот вечер он потом нашёл меня в комнате, которую сам же мне и показал, и передал церемонное приглашение на ужин. Я, кое-как побрившись и умывшись из шайки с тёплой водой, вздохнул и поплёлся в обеденную залу.
Большая комната, оформленная в «рыцарском» стиле, со свечами на подвесных бронзовых люстрах, с длинным столом в форме буквы «Т» и тяжёлыми стульями с чрезмерно высокими прямыми спинками — я бы сказал, что обстановка была «как у всех приличных людей». Хозяин восседал, разумеется, во главе стола, его супруга — по левую руку. Два мальчика и девочка скромно притулились на первых местах поближе к родителям, а на противоположной от них стороне сидели также трое, явно офицеры. Я, не колеблясь, сел к командирам четвёртым.
Граф оделся по-простому, в серый камзол. Никаких пышных тебе воротников и манжетов. Офицеры, и тем более я, тоже не сверкали официальным золотом и наградами. Что ж, тем лучше: все на равных.
— Господа! — хозяин помпезно поднял свой бокал. — Разрешите вам представить вашего нового товарища. Я назову его просто Клёст, так как под этим именем он известен гораздо больше…
По сумрачным лицам офицеров оказалось невозможным понять, знакомо им моё имя или нет. Я представлялся им, конечно, опасным конкурентом на их тёплых, насиженных местах, и они пока не знали, чего от меня можно ждать. Поэтому они подняли свои медные кубки без особого энтузиазма, формально, без азарта стоя чокаясь со мной.
Я заметил, что хозяйка, до этого пристально смотревшая лишь в свою фарфоровую тарелку с порцией, которой не накормишь и сытого цыплёнка, подняла на меня взгляд, но тут же поспешно снова опустила длинные ресницы, как будто обжегшись. Я невольно смутился и замешкался, чокаясь с новыми товарищами, но всё-таки выдавил из себя широкую улыбку до ушей, стараясь, тем не менее, не выпячивать нехватку зубов.
Мы с ней, стало быть, знакомы? Но где и, главное, каким образом? Вот уж чего-чего, а мне не хотелось бы, чтобы она оказалась из числа моих былых «военных» подружек, которой посчастливилось выскочить замуж за графа. Эдак ещё окажется, что я — папаша одного из этих отпрысков… Я невольно посмотрел на самого старшего паренька: нет, вроде бы на меня не похож.
— Господин Клёст будет лично руководить охраной обозов, — начал пояснять хозяин. — Наш замок загружен под завязку — нужно как можно быстрее развозить грузы по армейским частям, а у нас пока что это плохо получается: не хватает людей и командиров для охраны караванов.
Мало-помалу, мы разговорились, расслабленные отличным вином. Выяснилось, что тут создана система кругооборота: караваны доставляют грузы, и некоторые стражники и возницы остаются в замке: потом они сопровождают телеги уже до армейских частей. После этого кого-то тоже отпускают назад, домой, а другие идут во второй обоз. Или даже в третий. Похоже, в замке осели постоянные жильцы, предпочитавшие стабильное пропитание за казённый счёт, нежели прозябание по родимым деревням; по крайней мере, некоторые лица офицерам уже примелькались. Никакого «бумажного» учёта типа «прибыл — убыл» нет: всё решается либо желанием мужиков, либо окриком командиров — поэтому неизвестно, кто и сколько раз успел «сходить в армию».
— Завтра же, Клёст, Вы отправитесь с очередным обозом в пехотную часть на самую границу, — сообщил мне слегка захмелевший граф. — И я еду с Вами: мне обязательно нужно встретиться с командующим и уточнить реальное положение дел со снабжением…
Ну, надо — так надо.
Поутру мы проводили всех «лишних сторожей», уезжавших весело, под завистливыми взглядами оставшихся. Начиналась рутинная служба, где нет места геройству, а, случись какой подвиг — никто и не узнает: все поэты воспевают только прославленных генералов и былинных богатырей, к снабжению никакого отношения не имеющих.
Сумрачные мужики деловито погрузили телеги, подготовив очередной караван. Я расставил охрану, и мы тронулись в недальний путь: я ещё смолоду знал, что тут до границы — рукой подать.
Конь графа оказался под стать своему хозяину: тоже какой-то франтоватый, и на клячу мою фривольно поглядывал, норовя положить свою морду ей на гриву, скотина эдакая. Меня так и подмывало врезать ему кулаком в ухо, но я стеснялся своего начальника. Моя лошадка брезгливо фыркала на такие ухаживания.
— Когда я бывал тут много лет назад, то у здешнего хозяина, сыновей, кажется не было… — начал я издалека. — Вы этот замок купили, граф?
— Нет, нет, не покупал. Вы правы: сыновей он не имел. Этот замок — приданое моей жены: она была младшей дочерью моего покойного тестя.
«Ах, вот оно что! Значит, я когда-то катал его жену на лошадке… Хм, надо же: она меня узнала! А вот я ни за что бы не догадался, что это та самая пигалица.»
— Она ни за что не хочет его покидать, — жаловался между тем граф. — У меня и свой замок есть — не чета этому. Но ей хочется самой заниматься сельским хозяйством и общаться с местным крестьянским быдлом. В стране таких чудачек, как она, и пяти не наберётся. Ей кажется, что, оставь она все дела на управляющего, — всё непременно развалится на мелкие куски.
— Так ведь они ж воровать норовят, — глубокомысленно изрёк я, ни хрена земляным трудом никогда не занимавшийся.
— Ну, так что теперь? — мой спутник даже поводья бросил, чтобы развести руками, на которых красовались кожаные краги. — Все воруют. Нужно только почаще их тормошить, отлупцевать разок-другой, чтобы окончательно совесть не потеряли — и всё будет нормально. И им хватит, и тебе прибыль будет.
