Варвары ржали, а я растворялась со стыда…
Дэсад отпустил меня, когда я выдала всё, что во мне было. Распластанная и мокрая легла, внизу пульсировало и продолжало гореть, но уже отпускало. Маркиз навис надо мной победно, дёрнул раз пять свой всё ещё стоячий член, и обильно брызнул прямо на лицо, обжимая кожу горячей спермой. Попало и на грудь, и на волосы. Но я уже никак не отреагировала.
— Обоссанная шлюха, в которую даже совать не хочется, — выдал брезгливо маркиз и спешно покинул зал.
Я повернулась на бок и свернулась калачиком, тихо всхлипнув.
Надо признать, что месть Дэсада вышла чертовски хорошей. Меня прямо голой выволокли из зала и бросили в сарай на подстилку из соломы. Похоже, варвары понимали, что заковывать больше нет необходимости. Я почувствовала себя опустошённым, никому не нужным мясом.
Глава 11. НЕЗВАНЫЕ
Когда очень плохо, вспоминаешь детство. В самую первую невыносимо холодную, жгучую, мерзкую ночь, я пыталась укутаться одеялом воспоминаний. Отчаянно делая попытки вернуть сознание во времена, когда у меня были любящие родители и родные сёстры.
Во времена, когда не знала забот, и была уверена, что мир вокруг безгранично добр ко мне, что меня защищает отец и его доблестные рыцари. Они называли меня маленькой принцессой…
Но в одно мгновение всё изменилось. Девочка стала взрослой слишком рано, в том самый момент, когда увидела, как безнаказанно расправляются с её старшей сестрой. И нет ни рыцарей рядом, ни отца. Всех разорвали так быстро, что тряпичных кукол.
Разлом был и тогда, и монстры были. Но они ещё не заходили так далеко. Но в один прекрасный солнечный день в поместье Дуаля появились монстры… Много, разных, но хорошо организованных. Долгое время я гадала, почему змеюкавые, споровики, кото — обезъяны и прочие твари собрались вместе. Если бы я могла вернуться в прошлое сейчас, то порубила бы всех, разорвала голыми руками, сожрала бы и не подавилась. Сколько я прокручивала в голове, как расправляюсь с тем монстром с кучей мерзких, склизких щупалец. С тем самым ублюдком, что насиловал мою сестру.
Тогда меня, маленькую девочку, чудом спас мужчина. Он появился из неоткуда на огромном скакуне, схватил за шиворот и унёс прочь. Мы скакали долго, я помню тот день, как трава с цветами и кочками проматывается у меня перед глазами, как хрипит конь, как стучат его копыта и сыплется с них сорванный дёрн. Как мужчина гладит меня по волосам, и говорит, что теперь мой дом здесь, а он мой Наставник…
Прошлое уходит, когда утренние судороги настигают меня. Это цена за то, что лежала неподвижно всю ночь. И как не пыталась остановить время, даже в неподвижном, порой бездыханном теле, время всё равно шло вперед.
Я возненавидела тёплые дни, и полюбила холодные ночи. Ибо днём ко мне в сарай приходили воины, и прочие люди. Рассматривали меня, всматривались в меня, искали что — то для своих моральных наслаждений. Со мной пытались говорить и враги, и друзья. Но во мне ничего больше не говорило, а глаза смотрели сквозь них.
Ночами я размышляла о том, что пуста. И даже все мои накопленные души, и моя сверх сила, и любезно оставленная девственность… не могли заполнить эту пустоту. В холоде и мраке отчаянный голос во мне взывал к Наставнику снова и снова, но единственный, кто всегда защищал меня, теперь не пришёл.
Пришёл другой.
Глубокой ночью на десятые сутки само бичевая сарай озарился голубым светом. Предо мной предстала тоненькая фигурка в полупрозрачном платье, что занавеска, сверкая и переливаясь, будто укуталась множеством слоёв звёздного неба.
Девушка, заправила огненно — рыжий локон за ушко, сверкнула голубыми глазами и, сомкнув руки впереди на поясе, улыбнулась мне.
Та самая синяя нимфа, что спасла меня и рыцарей от оборотней, вновь появилась в моей жизни. И на этот раз вызвала больше радости, чем прежде. Но я не лелеяла надежд, ибо с монстрами Разлома шутки плохи, особенно с такими вероломными, дьявольски прекрасными, что ангелочек.
Девушка выглядела очень миловидно, будто ей лет четырнадцать отроду. Невинность подкупала, а с улыбкой в придачу — тем более.
Она смотрела на меня, не говоря ни слова. А я на неё, пытаясь разобраться, что мне грозит. Ведь если она убьет меня в момент моего экстаза, то получит около тысячи душ практически без усилий. Всё, что я собирала два года, путешествуя по мирам, может достаться этой маленькой твари.
Словно прочитав мои мысли, нимфа вдруг резко перестала улыбаться. Вызвав приступ серьёзного опасения. Но следом, в одно мгновение тоненькая фигурка схлопнулась, утягивая за собой весь свет и всколыхнув пространство.
Тем и вызвала волну разочарования и острой тоски от одиночества.
Прошёл месяц, может, больше. Казалось, что интерес местной знати ко мне попросту прошёл. Дэсад больше не наведывался с усмешками и просьбами задрать платье и встать раком, чтобы он спустил на солому. Да… я делала всё, что он просил.
Моё тело подчинялось маркизу, всё во мне подчинялось ему… Он сломал меня и подчинил. На последней встрече я всем своим видом просила, чтобы он, наконец, трахнул меня, лишив девственности. Мои глаза смотрели на него особенно, я ласкала собственную грудь у него на виду, и выгибалась, как кошка. У меня отрасли волосы до плеч, и распухли губы. Но и это не помогло.
— Кончи мне в попу, — на последок прошептала я, закусывая губу.
— Ты мне не интересна, — бросил он, выскочив стрелой, и больше не приходил в мой сарай.
Прошло ещё немного времени, и меня попытались запрячь крестьянской работой. Но первое же вёдро с рыбой я перевернула ногой, со словами, чтобы чистили сами, или жрали так! Пришёл средней паршивости варвар и попытался избить меня плетью. А на утро следующего дня его нашли около моего сарая разорванным в клочья. Сама ничего не помню, всё, как в тумане.
Кто — то думал на меня, судя по тому, что всё моё платье было в крови, а другие решили, что я просто елозила по ошмёткам, ибо у меня уже давно поехала крыша. В итоге посадили в клетку от греха подальше, но к другим пленникам поближе. От которых я и узнала интересную новость.
На столичный город пошли войной валькирии. Брунгильда распсиховалась, и собрала приличное войско, похоже, не только из женщин, и теперь кошмарила конунга. На прямой штурм стены не сподобилась, но все пути с суши ему перекрыла. А Магнус, видимо, опасаясь в открытом бою просрать всё своё войско, продолжал отсиживаться и ждать возражения армии с юга, отбивая не частые вылазки и вылавливая шпионов внутри порта.
Но, как заведено у неудачников: напасть никогда не приходит одна. Несмотря на моё пленение, в городе по утрам продолжили находить разорванные тела взрослых варваров. Каждый день по одному, ущерб невелик, но нервы у жителей стали сдавать.
И вскоре они потребовали конунга принести меня в жертву каким — то там богам, мол, именно я всему виной, разгневала всех и вся на небесах.
