Глаза ее вдруг загорелись. Она увидела в моем взгляде искру.
В душе моей стало что — то распускаться. Я не хотел показывать эмоций, не хотел поддаваться на провокации. Мне ли не знать, как играют с чувствами рабов господа. Ты даришь надежду, оживляя, затем отнимаешь, злорадствуя и делая больнее. Однажды мой гвардейский наставник сказал, если человеку нечего терять, дай ему что — то…
До этого момента мне и казалось, что больше нечего терять.
— Сними с меня все это, — произнес я так строго, как мог в своем жалком положении.
Через несколько мгновений по велению ее мысли цепи осыпались, от легкого движения рук слетели кандалы, а затем отпал и ошейник. Я мог в любую секунду наброситься на Филисию. Придушить бы не успел, рыцари бдят. А вот свернуть шею легким движением рук вполне.
Но я не сделал этого. Даже если бы вдруг захотел, стало бы поздно. Ибо женщина бросилась в мои объятия, как та… несмышленая, маленькая принцесса из прошлого, влюбившаяся без ума и без памяти в славного Рыцаря черной гвардии. Циничного бабника, разбивавшего сердца придворным дамам и некоторым кавалерам. Куда ж без таких в славной империи?!
Я обхватил ее и прижал в ответ. Мои руки почувствовали упругую спину. Это не было предательством собственных убеждений, просто я думал о другой, что даже сейчас не выходила из моей головы. Думал и мечтал, вспоминал и теплился, пусть в мои объятия бросилась другая, безгранично властная, несметно богатая и очень опасная женщина. Которая может в любой момент лишить меня жизни. Вот оно… это липкое мерзкое чувство уязвимости, что приходит, когда понимаешь, как хочется все же существовать дальше.
— К Черному Квазару все, — шептала она. — Я так скучала по тебе.
Вдруг подумалось, что эта женщина такая же несчастная и безнадежная, как я. Смогу ли заполнить пустоту в ее душе? Как скоро она поймет, что ответных чувств ей от меня не суждено дождаться?
Филисия отпряла. Посмотрела с легкой улыбкой, так счастливо и открыто. Я почувствовал что — то теплое и одновременно опасное. Тонкую грань, край пропасти, острое лезвие, по которому начал движение. Я ощутил гадкое волнение и предательскую сладость. Может, к черту все?! К черту ее…
Я поднялся и бросил принцессу на кровать, уловив удивление в ее взгляде. А затем взял, как самую дорогую проститутку, от которой хочется взять, как можно больше, ибо заплатил непомерно много… Душой заплатил.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Месяц спустя.
К хорошему привыкаешь быстро. А к лучшему — прочти мгновенно. Мы добрались до Столичной системы менее, чем за пять суток по стандартному имперскому исчислению, не слезая при этом с кровати. Я наслаждался вкуснейшими блюдами и лучшей выпивкой. Кушал свежее мясо, приготовленное искусными поварами, запивая виски стоимостью в годовой заработок рейдера. Нежился от массажей и спа — процедур в исполнении профессиональных и трепетных служанок, получал удовольствие от оральных ласк ненасытной и неугомонной принцессы. А еще куражился от бассейна длиною в пятьдесят метров! Кто бы мог подумать, что на крейсере такое возможно…
Система Ария Эм не являлась прародительницей империи. Но была одной из самых благоприятных систем, что находилась в относительном центре всех владений Великой и неповторимой империи людей. Она была абсолютно защищена и очищена от всякого отрепья. Только самые знатные и самые богатые могли иметь здесь недвижимость и право быть в одной солнечной системе с династией. Ария Эм имела три кислородные планеты, две из которых были созданы искусственным путем. И являлись олицетворением райской жизни, о которой даже не мог помыслить и мечтать любой, кто не видел сказочно цветущей зелени, не ощущал чистейшего кислорода и не вкушал фантастически прекрасной атмосферы мира и беззаботности, которую обеспечивали рабы, прислуга и пик нано — технологического развития.
Конечно, кроме столичных планет, у династии было несметное количество резиденций в других системах, курортных уголков и прочего. Плюс ко всему, вся обитаемая галактика принимала гостей императорских кровей с распростертыми объятиями и трепетом, отдавая лучшее и стремясь получить милость императора. Милость императора… Как смешно, что горько.
Планета Зэрдин. Будучи рыцарем первого круга я лишь несколько раз удостаивался чести быть здесь. Первый раз, когда получал награду и титул. А второй, когда представляли ко двору принцессу Филисию.
И вот, мы снова здесь. В личном дворце принцессы. И я чувствую, здесь что — то изменилось. Баланс сил и власти сменил свои полюса. Даже по поведению моей покровительницы это видно.
— Тебе так идет этот мундир, — ворковала принцесса.
Мы обедали за круглым столом на лоджии с видом на зеленые поля, фруктовый сад и голубое озеро. И казалось, в этом мире мы одни.
— Тесный и неудобный, — поежился я. Хотя в душе мне прельщало, как строго стягивает меня рыцарская форма, навивая былого…
— Мне так нравится рвать на тебе пуговицы, чтобы они разлетались далеко и падали тирадой на пол, — хихикала женщина.
Сама она была одета в простенькое платье из легкой ткани. Не скрывающее прелестей, довольно вульгарное и возбуждающее.
— Ты не будешь представляться императору по прибытию? — Как бы между делом спросил я, хлебая самый дорогой виски во всей галактике.
Филисия все это время была со мной, отлучаясь ненадолго. Насколько помню правила, по прибытии в главную резиденцию любой из династии сразу же предстает перед императором. И это дело не одного часа, особенно, если это внучки. Старик любил беседовать с молодежью и наставлять, наставлять, наставлять… А мы уже двое суток здесь куражимся. И нет никакого напряжения, хотя в любой момент ее хоть в ночнушке, хоть голой могли доставить разгневанному деду.
Принцесса рассмеялась.
— Что? — Возмутился я, пребывая под хмелем. В последнее время пью очень много, практически не просыхая. Кажется, что алкоголь уже не действует должно на мой организм. Восприятие никак не хочет искажаться. Будто это задумано специально.
— Если расскажу, ты унесешь этот секрет в могилу, хочешь этого или нет, — заявила вполне серьезно, хоть и улыбнулась при этом.
— Ты мне угрожаешь, императорская сучка? — Фыркнул ей в ответ.
Женщина игриво хихикнула, она любила, когда с ней строг. Я посмотрел пристально, и она посерьезнела.
— Знаешь, там в зале приемов вот уже часа два к трону шагает главный советник императора, — брякнула непринужденно. — Помнишь его?
Я даже поежился при его упоминании. А женщина, уловив это, посмотрела на меня с иронией. Главный советник наводил страху не только на главных адмиралов армады, но и на династию. Ведь от того, как он передаст императору то или иное, зависела реакция монарха. Тот его во всем слушал. Даже на моем веку ссылались внуки и внучки за деяния, выявленные старым стукачом, который чувствовал ту еще власть, пребывая неформально вторым лицом в империи. Помнится, как мои командиры, боевые офицеры и матерые воины с дрожью в голосе упоминали его.
