– И что дальше? – спросил Мейсон с некоторым скептицизмом в
голосе.
– Дальше, – продолжал доктор Денэйр, – она исполнила свое
намерение видеться с Джоном Локком как можно чаще. И вот наступило утро
рокового дня. Ее время истекало в семь часов вечера. Около полудня Хигли
напомнил ей и о сроке, и об ультиматуме. Потом он попросил чашку шоколада. Она
отправилась на кухню и приготовила требуемый напиток. Принесла чашку старику.
Тот отпил и внезапно стал задыхаться. Но успел посмотреть на нее и прохрипеть:
«Ты – сучка проклятая! Я должен был это предвидеть! Ты меня отравила!» Он
попытался закричать, но из горла его вырывались только нечленораздельные звуки.
Он схватил пульт с кнопкой вызова сиделки. Чашка с остатками шоколада выпала из
его руки и разбилась на полу. Хигли давил на кнопку, потом у него начались
спазмы. Он повалился на постель, но с трудом снова уселся и все давил и давил
на кнопку. К тому времени, как появилась сиделка, а произошло это через
несколько минут, поскольку днем ее обязанности исполняла Надин, Хигли уже не
мог говорить. Надин поспешила к телефону и вызвала доктора. Явился доктор,
констатировал смерть Хигли и заполнил свидетельство, в котором в качестве
причины смерти указывался коронарный тромбоз. Пролитый шоколад вытерли.
Разбитую чашку выбросили. Хигли похоронили. При первой же возможности Надин
Фарр бросилась в свою комнату, чтобы посмотреть, на месте ли бутылочка с ядом.
Ее на месте не было. В панике Надин поспешила на кухню. На той самой полке она
обнаружила две одинаковые бутылочки. Почти полная с заменителем сахара была
задвинута в глубь полки, а перед ней стояла другая, в которой, по всей
видимости, были выкраденные из лаборатории таблетки цианида. Кто-то подстроил
все так, что она убила Мошера Хигли.
– Она взяла эту бутылочку с таблетками цианистого калия и
бросила ее в воду? – спросил Мейсон.
– Правильно. Она спрятала бутылку в свою сумочку. Надин была
уверена, что доктор установит, что Мошер Хигли был отравлен. Она уже готова
была во всем признаться. К счастью, от этого шага ее удержала мысль, что у
Джона Локка могут возникнуть крупные неприятности из-за этих таблеток. Доктор
дал ей успокоительное и отправил спать. Когда она проснулась, то узнала, что
доктор и сиделка считают, будто Хигли умер естественной смертью. Ей показалось,
что господь посылает шанс. У Хигли в доме была оружейная комната. Когда он был
помоложе и поздоровее, то очень любил охоту. В той комнате на стенах было
развешано оружие, а в шкафах хранилась всякая охотничья амуниция. С помощью
тонких плоскогубцев она вытащила пыжи из двух патронов от охотничьего карабина,
а дробь высыпала в бутылочку. В тот же день она отнесла ее на озеро Твомби и…
– Откуда она знала про это озеро? – перебил Мейсон.
– Туда же выезжает вся молодежь города – полизаться и
потискаться. Надин с Джоном Локком тоже временами выбирались туда. Традиционное
место свиданий. Она поехала туда и в водах озера утопила бутылочку. Но,
разумеется, ее терзали муки совести. Инстинкт велел ей помалкивать. Совесть
приказывала все рассказать и покаяться. Таким образом, у Надин возник глубокий
внутренний конфликт, оказавший на нее скверное действие. Она не могла спать.
Стала нервной, дерганой. Она потеряла аппетит, начала стремительно терять вес,
стала озабоченной, подозрительной. Словом, больной. Джон Локк, заподозрив
неладное, настоял, чтобы она проконсультировалась с врачом. Она пошла к
терапевту. Тот направил ее ко мне. Вот и вся история.
– И чертовски, надо сказать, увлекательная, – произнес
Мейсон.
– Отчего такая ирония?
– А ты взгляни на свое повествование глазами присяжных, –
посоветовал Мейсон. – Значит, так: она ненавидит Мошера Хигли, Хигли отвечает
ей взаимностью; она травит его ядом, а остатки яда выбрасывает в озеро. Это она
говорит под влиянием сыворотки правды. Кроме того, есть основания полагать, что
Мошер Хигли обладал достаточной властью, чтобы расстроить ее роман. По всей
видимости, у него была какая-то информация насчет прошлого Надин – достаточно
мрачная, чтобы она не могла противостоять старику в открытой схватке. Он
приказывает ей исчезнуть и оставить любимого человека. Он дает ей двое суток
срока, но умирает до окончания срока действия своего ультиматума. А умирает он
от отравления. А яд ему дает наша девица. И использует она цианистый калий,
который стащила из лаборатории, где работает предмет ее обожания. Умирающий
Хигли в своей смерти обвиняет девицу. Он утверждает, что она его отравила. Она
сознает, что сделала. Она берет бутылочку с остатками яда, начиняет дробью и
топит в водах озера Твомби.
– Да, выглядит все чертовски скверно, – согласился доктор
Денэйр. – Но, черт меня побери, Мейсон, я все равно склонен верить девушке! Все
не просто выглядит, а обстоит крайне плохо. Тут у Деллы где-то должен быть
скотч, давай-ка пропустим по рюмочке и отправимся получать каждый свою клизму.
– Мы-то почему должны быть подвергнуты такой процедуре? –
удивился доктор Денэйр. – Мы всего лишь расследовали этот случай и…
– Боюсь, – прервал его Мейсон, – дело гораздо более
запутанное, чем ты думаешь.
– То есть?
– Когда ты мне позвонил и я осознал всю важность и срочность
дела, я понял, что все дальнейшее будет зависеть от одного фактора.
– От чего же? – спросил доктор Денэйр.
– От того, будут ли найдены улики. От того, смогут ли найти
бутылочку с ядом.
– Думаю, да, – согласился доктор Денэйр. – Они могут
использовать ныряльщиков и…
– Поэтому, – снова перебил Мейсон, – я поспешил к озеру
Твомби. Там купались какие-то подростки, и я заплатил им, чтобы они исследовали
песчаное дно в окрестностях лодочного пирса. Глубина там была около трех
метров. Ребят было четверо, они с радостью принялись нырять. У них были ласты и
очки для подводного плавания. Озерцо это небольшое, спокойное. Больших волн там
не бывает даже в грозу. Дно, как я уже сказал, песчаное. Я полагал, что если
эти ребята не смогут найти никакой бутылки, то и полиция ее не найдет, а
значит, дело окажется высосанным из пальца.
– Хорошая мысль, – одобрил доктор Денэйр. – Должен признать,
ты быстро соображаешь, Мейсон. Да, это наша самая лучшая защита. Мы просто
будем спокойно сидеть и…
– Не будем, – мрачно заявил Мейсон. – Ребята нашли
бутылочку.
– Черт!
– Вот именно.
– И где она теперь?
– Я отправился с ней к Герману Корбелю, химику-консультанту.
– Толковый мужик, – заметил доктор Денэйр.
Мейсон кивнул.
– Один из лучших профессионалов в своей области. Я хотел,
чтобы он определил, что там, в этой бутылочке. Но теперь, учитывая все то, что
сказала тебе пациентка, это уже ни к чему. Ясно: там яд. А стало быть, и
поделать мы ничего не можем.
– Послушай, – сказал доктор Денэйр, – ну нашел ты эту
бутылку. А нельзя ли просто от нее избавиться? В океане утопить?..
