– Если честно, я их не считал. Так, прикинул на глазок.
– А почему вы их не пересчитали?
– Не было времени.
– Что было дальше?
– Я хотел убраться до возвращения Надин.
– Вы так и сделали?
– Да. Я даже проехал мимо нее, когда она выходила из
торгового центра. Но она меня не заметила. Я вел машину на большой скорости.
– А далеко этот торговый центр от ее дома?
– Примерно два-три квартала.
– Когда все это происходило?
– В ту самую субботу, когда скончался Мошер Хигли.
– В какое время?
– Около половины двенадцатого.
– Вы видели машину Ньюберна?
– Машину – нет. Его там не было, но миссис Ньюберн торчала
наверху с Мошером Хигли.
– А что делал капитан Хьюго, когда вы появились?
– Мыл окна в столовой.
– Чтобы попасть в комнату Надин, надо обязательно пройти
через кухню?
– Верно.
– Но в ее комнату вы не заходили?
– Нет, только подошел к началу лестницы, ведущей в подвал. Я
стоял там, чтобы предупредить капитана Хьюго, если она вдруг вернется.
– Вы не заметили – на плите не было посуды для приготовления
шоколада?
– Заметил. Там стоял специальный чайник. В него уже была
залита шоколадная масса, но огня под чайником не было.
– А позже вы спрашивали Надин про яд?
– Я хотел поговорить с ней об этом в тот же день, но… ну, вы
знаете, что произошло. Мошер Хигли умер, Надин была на грани нервного срыва, и
доктор дал ей успокоительное. Она вырубилась на двадцать четыре часа, а
проснулась совсем другим человеком. Она изменилась. Я… Я знал, что Мошер Хигли
обращался с ней, как с собакой, и… я просто не мог заставить себя начать такой
разговор. Я чувствовал, что даже если у нее и было настроение… ну… покончить с
собой, то это прошло.
Мейсон в течение нескольких секунд вел машину в задумчивом
молчании.
– Так что, – продолжил Локк, – вы теперь понимаете, почему
мне пришлось посвятить во все капитана Хьюго. Я не хочу, чтобы вы думали, что я
безмозглый сплетник, выбалтывающий все направо и налево. Но теперь вы знаете,
что произошло. После того как доктор Денэйр записал признание Надин на ленту,
она обо всем мне рассказала, и это, конечно, выставило все дело в новом свете,
так что я, как мог, ее успокоил и…
– К этому времени она уже рассказала вам, что похитила
цианид из лаборатории?
– Да.
– А вы ей рассказали о том, что случилось с ядом?
– Ни слова. Она мне рассказала, что яд исчез из ее комнаты,
и я… ну, я ей ничего не сказал, поскольку знал, что это никак нельзя увязать со
смертью Мошера Хигли. Я чувствовал, что рано или поздно мы сможем убедить ее,
что Хигли умер от вполне естественных причин.
– Но вы пошли к капитану Хьюго?
– Да, я рассказал ему о записанном на ленту признании и о
том, какую вину взвалила на себя Надин.
– И что дальше?
– Капитан Хьюго сказал, что лучше всего будет, если миссис
Ньюберн разузнает про признание Надин.
– Почему?
– Потому что тогда миссис Ньюберн начнет расследование, а
после этого капитан Хьюго расскажет о том, что он изъял яд из комнаты Надин, и
все прояснится. В противном случае, опасался он, доктор Денэйр спрячет пленку,
как конфиденциальную информацию и профессиональную тайну, а этот груз так и
останется висеть на совести Надин.
– Возвращаясь к таблеткам: вы совершенно уверены, что
различили отчетливый запах цианида? – спросил Мейсон.
– Да. Я отвинтил крышку и понюхал.
– Но вы не знаете, сколько пилюль оставалось в бутылке?
– Нет.
– Давайте начистоту, – сказал Мейсон. – Вы могли оценить их
количество?
– Ну, если честно, я просто не думал… я не считал.
Мейсон пристально посмотрел на него и сказал:
– Локк, вы лжете.
Губы Локка дернулись и искривились.
– Давайте, говорите, – нажал Мейсон. – Сколько таблеток было
в бутылочке?
– Двадцать одна.
– Уже лучше, – похвалил Мейсон. – Теперь я понимаю, почему
вы не желаете разговаривать с полицией.
– Мистер Мейсон, я никогда не скажу об этом полицейским. Я…
я буду им врать.
– Это вы так думаете, – усмехнулся Мейсон. – Вы понятия не
имеете, с чем вам придется иметь дело. И вы недостаточно хороший лжец, чтобы
убедить полицию. Ваш коллега скажет им, скольких таблеток не хватает. И еще он
скажет, что вы тоже совершенно точно знали, скольких таблеток недоставало.
Полиция ни на минуту не поверит вам, что вы взяли у капитана Хьюго бутылку и не
пересчитали ее содержимое. Кстати, капитан Хьюго их пересчитывал?
– Я не знаю.
– Вы его об этом спрашивали?
– Нет.
– Почему?
– Я… я боялся спрашивать.
– Вот именно, – подхватил Мейсон. – В полиции вас
моментально расколют. Они выжмут из вас правду. А когда они это сделают, у нас
на руках будет прекрасно аргументированное дело, возбужденное против Надин
Фарр, обвиняющейся в хладнокровном преднамеренном убийстве. У обвинения будет
очень сильное подозрение, что Надин вытащила четыре таблетки из бутылочки,
чтобы положить их в шоколад Мошера Хигли. Обвинение будет убеждено, что она
положила эти таблетки в шоколад и что Мошер Хигли умер от отравления цианистым
калием. А что, кстати, вы сделали с теми таблетками, которые дал вам капитан
Хьюго?
– Я поехал на станцию обслуживания, спустил таблетки в
унитаз в тамошнем туалете и несколько раз тщательно вымыл бутылку. После чего
выбросил ее в корзинку для мусора.
Мейсон обдумал услышанное.
– Послушайте, мистер Мейсон, я им ничего не скажу… я…
– Это вы только подбадриваете себя, – ответил Мейсон. – Вы
прекрасно знаете, что, когда они на вас нажмут как следует, вы расколетесь. Вы
не умеете врать. Вы слишком честный человек и понятия не имеете о применяемой
полицией тактике допросов. Они, повторяю, выжмут из вас всю правду. До
последней капельки.
– Понятно, – сказал Локк с отчаянием в голосе. – Так что же
мне делать?
Лицо Мейсона было угрюмым.
