– Но мы именно этого и хотим, Надин, – сказал доктор Денэйр.
Она посмотрела на доктора и снова замкнулась в себе.
– Итак? – сказал Денэйр после некоторой паузы.
– Что вы обнаружили после того, как накачали меня сывороткой
правды? – спросила девушка. – О чем я говорила?
– Я намерен рассказать вам, – ответил доктор Денэйр. – Дам
вам прослушать магнитофонную запись нашего разговора. У вас могут возникнуть
некоторые трудности с пониманием того, что вы говорили, потому что временами
ваш голос ослабевал – как это бывает у человека, говорящего во сне.
– Я хочу послушать, что я говорила, – заявила Надин. Лицо ее
было бесстрастным.
Доктор Денэйр воткнул шнур в розетку, включил
воспроизведение.
– Теперь, пожалуйста, – сказал он, обращаясь к Надин Фарр, –
постарайтесь ничего не говорить. Не перебивайте, просто слушайте. До самого
конца.
– Хорошо, – ответила Надин.
Из динамика магнитофона донеслось легкое шипение, потом
комнату заполнил голос доктора Денэйра:
– Ваше имя?
Мейсон уголком глаза посмотрел на Надин. Она сидела
неподвижно, опустив глаза и сложив руки на коленях. На ее спокойном лице ничего
невозможно было прочесть.
Все четверо присутствующих в офисе не произнесли ни слова,
пока магнитофонная лента медленно ползла с одной катушки на другую. Магнитофон
воспроизводил запись, заполняя комнату отчетливыми голосами. Казалось, люди в
офисе на самом деле толпятся вокруг кушетки, на которой лежит и отвечает
накачанная наркотиками Надин Фарр.
Когда спокойный голос Надин произнес: «Я убила его», три
пары глаз повернулись к сидящей в кресле девушке. У нее лишь слегка дрогнули
ресницы. Лицо оставалось все таким же непроницаемым.
Запись закончилась. Доктор Денэйр поднялся и отключил
магнитофон.
– Итак? – спросил он Надин.
Она посмотрела ему в глаза, попыталась что-то сказать, но
тут же сбилась.
– Мистер Мейсон – адвокат, – мягко напомнил доктор Денэйр. –
Он хочет помочь вам. Поскольку я уже немного знаю вас, то чувствую: то, что вы
сказали, может оказаться неправдой, или же там могут быть какие-то смягчающие
вину обстоятельства.
Она не отводила глаз от доктора.
– Что вы намерены делать?
– Я намерен помочь вам, дорогая моя.
– Вы обратитесь в полицию?
На вопрос ответил Мейсон:
– Пока нет, мисс Фарр. Доктор Денэйр проконсультировался со
мной. Он спросил меня, что ему следует делать в подобной ситуации. Я ответил,
что, с одной стороны, он не имеет права покрывать столь серьезное преступление,
с другой стороны – вы его пациент, и он обязан защищать вас и ваши секреты.
– Вы не находите, что тут есть какое-то противоречие? –
спросила Надин.
Мейсон улыбнулся:
– Да, это можно истолковать и так. Мы решили, что должны
провести собственное расследование, а лишь потом что-то предпринимать. И мы
подумали, что, возможно, и вы смогли бы помочь нам в этом расследовании. Видите
ли, мисс Фарр, доктор Денэйр – мой клиент.
Она перевела взгляд с одного на другого, затем резко
поднялась из кресла.
– Вы хотите что-то сказать? – спросил Мейсон.
Надин покачала головой.
– В конце концов, дорогая моя, – сказал доктор Денэйр, – вы
не можете продолжать жить в таком эмоциональном напряжении. В мире нет таких
лекарств, которые могли бы вас исцелить. Да, вы можете пичкать себя наркотиками
или алкоголем, чтобы довести организм до полного бесчувствия, но для того,
чтобы излечиться, есть только одно средство – освободиться от этого бремени.
Когда вы находились под действием сыворотки правды, вы дали нам ключ к тому,
что тревожит вас. И теперь, если вы расскажете нам остальное, то, возможно…
Надин подошла к доктору, схватила его за руку и умоляюще
заглянула в глаза.
– Доктор, – сказала она, – могу ли я… можно мне подумать обо
всем этом в течение суток?
И внезапно разрыдалась.
Доктор Денэйр вскочил на ноги, многозначительно глянул на
Мейсона и кивнул. Он обнял свою юную пациентку за плечи и стал успокаивающе
поглаживать.
– Все в порядке, Надин, – сказал он. – Мы твои друзья, и мы
пытаемся помочь тебе. Ты носила в душе бремя, которое не под силу человеку с
такой хрупкой нервной системой, как у тебя.
Она вырвалась из его объятий, схватила свою сумочку, открыла
ее, извлекла платок, вытерла глаза и прочистила нос.
– Если бы вы только знали, как я ненавижу плакс и нытиков, –
сказала она. – Я не плакала с тех пор… с тех пор… в общем, давно.
– Возможно, – мягко сказал доктор Денэйр, – в этом тоже
заключается часть проблемы. Вы слишком старались быть самодостаточной, Надин.
Вы пытались сражаться с целым миром.
– Мир сражался со мной, – сказала она спокойно. – Могу я
теперь идти?
Доктор Денэйр сказал:
– Я тоже ухожу, Надин. Я могу вас подвезти.
– Я не хочу ехать с вами.
– Почему?
– На сегодня с меня хватит вопросов.
Она двинулась было к двери, но изменила направление, подошла
к Мейсону и протянула ему руку.
– Я знаю, вы думаете, что я неблагодарная, – сказала она. –
Это не так. Я думаю, вы… вы великий человек. – Она улыбнулась Делле. – И
большое вам спасибо за сочувствие в глазах, мисс Стрит. Я рада, что встретила
всех вас. Мне жаль, что я не могу объяснить… не сейчас…
Она повернулась и с гордо поднятой головой вышла из офиса.
Доктор Денэйр пожал плечами.
Мейсон сказал:
– За маской тихой скромницы прячется настоящий боец.
– Глубокая мысль, – заметила Делла Стрит.
– Каково твое мнение сейчас, Берт? – спросил Мейсон доктора
Денэйра. – Полагаешь, она могла совершить убийство?
– Хотел бы я знать, – ответил доктор. – Вообще-то предполагается,
что я немного разбираюсь в психологии и психиатрии, но эта девица ставит меня в
тупик.
– Что ж, – сказал Мейсон, указывая на магнитофон, – припрячь
эту штуку в надежном месте.
– Каков на данный момент мой легальный статус? – спросил
доктор Денэйр.
Мейсон обдумал вопрос.
– Технически, – наконец ответил он, – ты уязвим. Практически
– чист, ибо пришел ко мне, следовал моим советам… и мы приступили к
расследованию дела… и все такое. Так что все вроде бы нормально. При одном
условии…
