Янь кивнул. Имея опыт работы в полиции, он прекрасно понимал, к чему клонит Чжао.
– Я вдруг вспомнил слова Гао Дуна. Мол, мы должны самостоятельно докопаться до правды, которая гораздо глубже, чем кажется. Похоже, его загадочное послание наконец обретает смысл.
Чжао потрясенно молчал. Он принялся мерить шагами кабинет, обдумывая план. Наконец улыбнулся.
– Я знаю, как поступить. Как и обещал, я попросил знакомого из прокуратуры побеседовать с капитаном Ли. Он увильнул от разговора, ссылаясь на то, что уже не помнит дела Хоу Гуйпина спустя столько лет. Может, с тем расследованием что-то нечисто, а Цзян его подловил?
– Ли объяснил, почему торопился закрыть дело?
– Нет, он вообще этого не признал и на каждый вопрос твердил, что ничего не помнит.
– Твой знакомый ему поверил?
– А ты поверил бы? – усмехнулся Чжао.
– Вряд ли.
– Тем не менее капитана уличить не в чем. У нас нет доказательств того, что он подделал заключение о вскрытии. Сейчас его в лучшем случае слегка пожурят за излишнюю спешку.
У Янь Ляна не шли из головы мысли о Чжане Чао. Если он хотел указать им на Ли Цзяньго, почему не сделать это прямо? Однако арестант продолжал хранить молчание и не раскрывал свои мотивы. В чем его главная цель?
Полная картина складываться пока не желала.
Глава 40
– Боюсь, на этот раз Чжу легко не отделается.
Цзян, кажется, впервые видел Чэня таким серьезным.
– За что его арестовали? – Он начинал паниковать.
– Чжу угрожал Юэ Цзюню пистолетом и выстрелил, едва не ранив.
Цзян беспокойно ерзал на стуле.
– Когда у Чжу отняли оружие, в магазине не хватало двух патронов, – пояснил Чэнь. – Он сказал, что сделал два предупредительных выстрела в воздух, когда спасал Юэ Цзюня от похищения. Увы, спасенный изложил другую версию событий.
– Какую еще версию?
– Он утверждает, что вы заявились к нему домой. Чжу был явно нетрезв и грозился арестовать Юэ в отместку за удар по репутации. Юэ попробовал сбежать, Чжу погнался за ним и выстрелил в воздух. Повалив Юэ на землю, приставил пистолет к его паху и принуждал свидетельствовать против Сунь Хунъюня. Когда Юэ признал, что работал в «Хан групп», но с директором Сунем никогда не встречался, Чжу ему не поверил и выстрелил, почти попав Юэ в ногу, отчего тот обмочился. Затем в игру вступил ты, успокоил Юэ и отвез в участок. Отдел внутренних расследований опросил официантов в ресторане, где вы ужинали. Пришли к выводу, что Чжу напился при исполнении, угрожал оружием гражданскому и превысил служебные полномочия.
– Это же вранье! Почему не спросили меня? Я ведь все время находился рядом с ним! – воскликнул Цзян.
Чэнь вздохнул.
– Когда ему пересказали эту историю, он все подтвердил. Добавил, что ты сопровождал его против воли и в расследовании участвовал по принуждению. Полицейские позвонили главному прокурору У, он тоже за тебя вступился.
Цзяну почудилось, что земля уходит у него из-под ног.
– Надо скорее объяснить им, как все происходило на самом деле. Не могут же они принять выдумки Юэ Цзюня за чистую монету.
– Бесполезно. – Чэнь покачал головой. – Чжу действительно выстрелил, целясь в промежность Юэ?
– Да, только…
– Тогда тем более бесполезно. Пули уже найдены, как и следы мочи. Неопровержимые улики.
– Всё вывернули наизнанку, и…
– Цзян, взгляни фактам в лицо! Какими бы вескими ни были причины, Чжу выстрелил в человека. Это очень серьезно. Гораздо серьезнее, чем просто выбить показания. Тебе ли не знать? Полицейский угрожает пистолетом невооруженному гражданскому… Если инцидент придадут огласке, Чжу получит срок за покушение на убийство. Кроме того, Ли Цзяньго обвиняет его в публичном оскорблении чести и достоинства, а Сунь Хунъюнь – в незаконном задержании, нанесшем ущерб репутации его фирмы. Заместитель директора подлил масла в огонь, напомнив, что Чжу обманом получил подписи на ордерах. И заметь, никто из них не лжет.
Цзян совсем пал духом. Чжу и впрямь попал в переплет и мог оказаться за решеткой.
– Я не допущу, чтобы его посадили! Особенно когда настоящие преступники на свободе!
– Ты ничем не поможешь.
– Почему?! – Цзян сорвался на крик и вскочил на ноги.
– Потому что ты не предашь доверие Чжу. Иначе он зря защищал тебя, уберегая от неприятностей. Прошу, прислушайся к моему совету. Ничего не предпринимай.
– Столько людей пострадало! Ты знаешь, сколько девочек изнасиловал Ху Илан?
– Знаю. – Чэнь проявил недюжинное терпение, стараясь отвечать спокойно. – Чжу предвидел твою реакцию и велел передать тебе слово в слово: ты должен прекратить расследование.
Чувствуя себя выпотрошенным, Цзян Ян медленно опустился на стул.
Глава 41
– Прокурор У, я не сомневаюсь, что Юэ выложил нам правду. Прошу вас, помогите открыть расследование этих изнасилований. – В голосе Цзяна звучали умоляющие нотки.
– Основываясь на аудиозаписи? – Главный прокурор вернул ему телефон. – Ты не хуже меня знаешь, что запись в суде не примут. Она получена незаконно.
– Да, Юэ раскололся под принуждением, но он не лжет. Он не смог бы выдумать такую складную историю.
– Я верю, но, повторю, ты не сможешь использовать запись в качестве вещественного доказательства. Кроме того, попробуй теперь спросить Юэ: подтвердит ли он свои слова? – Прокурор вздохнул. – Наверняка даст задний ход.
Цзян заскрипел зубами. Очередной тупик.
– Твой друг Чжу Вэй сейчас под следствием. Я вступился за тебя, хоть и пришлось подергать за ниточки. Пожалуйста, ради себя и ради Айкэ брось это дело.
– Как я могу все бросить? – возмутился Цзян. – Множество девочек изнасиловано, одна покончила с собой. Хоу Гуйпин погиб, на него повесили два преступления. Дин Чуньмэй исчезла и, вероятно, тоже мертва. Допрос Юэ Цзюня так и не состоялся, а теперь Чжу Вэй арестован!
– Прокурор должен оставлять эмоции дома, – заметил У.
Цзян сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Раньше вы поддерживали меня. Что изменилось?
– Ты же в курсе сложившейся ситуации. Рассуди хладнокровно. Уголовные дела ведет Бюро общественной безопасности, прокуратура не имеет права вмешиваться в расследования. А даже если мы вмешаемся, кто будет искать улики? Давно ты стал детективом?.. На Чжу Вэя теперь не надейся.
Цзяна эти слова лишь раззадорили.
– Я добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило. Я не сдамся!
Главный прокурор помолчал, а затем проговорил, медленно и отчетливо:
