Захар быстро набрал код попавшего в беду кибера – для уничтожения робота требовалось активировать систему самоликвидации. Он знал коды всех киберов наизусть, виртуальной подсказки «Зодиака» не требовалось. Но от волнения пальцы не слушались, и два раза он набрал неправильную последовательность.
– Черт с вами, – послышался голос Граца. Наверное, он имел в виду Захара.
Врач рухнул в эргокресло, его сознание переместилось в мозг кибера. В этот момент Захару наконец удалось набрать правильную последовательность знаков, но палец так и застыл над рычагом, запускающим процесс самоуничтожения кибера. Он не волновался за Станислава – при гибели робота нейропроцессор корабля автоматически отключит сознание оператора, поэтому навредить доктору Захар не мог. Однако внезапно на него нахлынула дурнота – в глазах потемнело, в висках, будто кузнечный молот, загрохотал пульс, тошнота стремительно подкатывала к горлу, заставляя часто сглатывать накапливающуюся во рту слюну.
Хватаясь за что попало, Захар опустился на пол. Он плохо соображал. Наверное, на какое-то время он отключился совсем. Перед глазами мельтешил «белый шум», в ушах гудело – казалось, этот гул пробкой заталкивается, заползает внутрь слухового прохода. Он несколько раз наотмашь ударил себя по лицу – глухой стук ватного рулона о бесчувственную деревяшку. Тело ничего не чувствовало. Кибертехник вовремя сообразил, что, несмотря на отсутствие чувствительности, самобичевание может вполне закончиться синяками и ссадинами. Он осторожно ощупал лицо пальцами. А может, и не пальцами – руки ничего не ощущали, только размытое, едва пробивающееся сквозь заслон онемения покалывание.
В голове постепенно прояснялось. Шум в ушах тоже становился тише. Слишком тихо. Никаких звуков, только гудение и гулкие барабаны пульса внутри головы.
Захар осмотрелся. Сквозь медленно рассеивающуюся пелену проступали очертания рубки. Эргокресло – в нем, свесив голову набок, лежал Грац. Из уголка его рта на пол медленно стекала струйка слюны.
Дальше – между выступающей из стены массивной консолью пульта управления и зафиксированным на полу перед ней креслом – сидела Гертруда, сжавшись и обхватив голову руками. Она словно бы пряталась там от кого-то. Захар вспомнил, каким было ее лицо за несколько секунд до того, как он потерял ориентацию. Или он был без сознания, как сейчас Грац? Трудно сказать, в каком состоянии пребывала Герти. Лица ее не видно, а поза столь недвижимая, что она тоже, вполне возможно, в отключке.
Клюгштайн сидел на полу, там же, где Захар видел его стоящим. Он продолжал тереть поврежденную руку, однако глаза его были неестественно выпучены и смотрели в никуда.
Лившиц… Черт возьми, а куда подевался внеземелец? Кажется, он упал на пол, когда Захар оттолкнул его. Но сейчас его нигде не видно. Захар встал – голова нещадно кружилась, тело ломило, как после тяжелой работы, но все же он мог стоять. Нет, в рубке Лившица не было.
Что же такое произошло? Захар помнил, что собирался уничтожить кибера. Грац зачем-то начал сеанс вирт-связи с роботом. А потом все и произошло. Сбой в системе управления виртуальностью? Сомнительно – за неприкосновенностью человеческих мозгов следило столько дублирующих друг друга охранных программ, что вероятность подобного сбоя приближалась к нулю. Не равнялась ему, но все же…
Грац вяло зашевелился в эргокресле. Хвала небесам – жив! Надо посмотреть, что там с Герти и куда девался внеземелец. Цепляясь за спинки кресел и выступающие части консоли, Захар пробрался к женщине. Качало сильно, будто в шторм на лодке в открытом море. Желудок отчаянно боролся за сохранение вверенного ему не так давно завтрака.
Спина Гертруды Хартс отчетливо приподнималась – она дышала.
– Герти, – хриплым ослабевшим голосом позвал Захар.
Она не отвечала. Кибертехник наклонился – новый приступ дурноты обручем сдавил голову – и убрал руки планетолога с ее головы. Глаза Гертруды закрыты, лицо бледное, будто мелом посыпанное. Но дышит ровно.
Захар аккуратно вытащил ее из-за кресла и положил на пол. Гертруда не приходила в сознание.
– Станислав, – позвал он, сидя рядом с планетологом, – Герти нужна помощь.
Грац ворочался в эргокресле, отчаянно пытаясь встать. Похоже, ему это не удавалось, а у Захара сил подняться уже не было.
– Нам всем… нужна… помощь, – отдуваясь, словно после километровой пробежки, произнес доктор.
– Что там было? – спросил Захар. Он не знал, успел ли Грац подключиться к сознанию кибера.
– Ничего. В голове гудит. Ничего не помню. Все мышцы болят, будто током ударило.
Током? Возможно. Не исключено, что у кибера замкнуло проводку. Часть неприятных ощущений могла дойти до сознания оператора, прежде чем охранные системы «Зодиак» прервали сеанс вирт-связи. Только часть, ничего опасного для здоровья. Но на связи с ремонтником был только Грац. А Захар? А остальные? Им-то откуда досталось?
– Вставайте же, наконец, – Захар заставил себя подняться, добрался до доктора и теперь из последних сил тащил Граца из эргокресла.
– Что вы ко мне прицепились?
– Вы же врач. Им всем нужна помощь. Кроме того, Лившиц куда-то пропал.
– Лившиц? – Станислав на секунду прекратил барахтаться. – Хм, странно.
Доктор отстранил рукой Захара и поднялся на ноги самостоятельно. Видимо, ему становилось лучше. Захар тоже чувствовал, что головокружение и дурнота проходят. К конечностям и лицу возвращалась чувствительность – скулы немного болели после сеанса самобичевания.
Грац доковылял до Гертруды, пощупал пульс, приподнял ей веки и, удовлетворенно махнув рукой, сказал:
– Ничего страшного. Простой обморок. Очухается минут через пять-десять. Что там с Фрицем?
Захар пожал плечами. Клюгштайн продолжал таращиться в пустоту и тереть предплечье левой руки. Кожа в том месте сделалась красная.
– Опять абсанс
[23]. – Станислав подошел к биологу и, не останавливаясь, наотмашь отвесил ему пощечину.
Захар от неожиданности вздрогнул. Клюгштайн перестал тереть руку, на мгновение замер, вытянувшись в струну – казалось, еще чуть-чуть, и он рухнет, словно взорванная у основания башня, – и его глаза приобрели осмысленное выражение.
– Вы что делаете?! – удивленно проговорил он, потирая щеку.
Потом он рассмотрел оплывшее, с красными слезящимися глазами лицо Граца, его неуверенную позу, распростертую на полу Герти и спросил более мягко:
– Что-то опять случилось?
– Вот именно, что опять, – ответил Грац. И добавил, обращаясь к Захару: – Что там с нашим ремонтником?
Захар встрепенулся – действительно, он совсем забыл о роботе. Что происходит у корабля чужих?
Кибертехник повернулся к голоэкрану. Ну, конечно же, темнота. Так и есть, не зря у Граца ощущение, что его током ударило – видимо, кибера все-таки перемкнуло. Только вот чем? От Хозяина Тьмы не исходило никаких сигналов, Захар на всякий случай проверил показания датчиков «Зодиака».
