На радаре троеточие Либры совершало последний маневр, выходя на финишную параболу, ведущую прямо к входу в тоннель.
Что же делать? Догнать Граца? Нереально. Теперь Захар, наконец, понял, почему Станислав взял именно «Либру» – она не только самый большой, но и самый быстрый малый корабль в арсенале «Зодиака». Догнать ее сможет только сам «Зодиак».
А рассудительность доктору не изменила, мозги у него работают не хуже прежнего.
– Я вхожу в тоннель, – донеслось из динамиков.
Грац до сих пор не пользовался вирт-связью. Он отдал «Зодиаку» приказ ограничить вирт-эфир корпусом корабля. Как того хотел внеземелец. А может, если бы они послушали Люциана… Прекратить рефлексию! Захар поймал себя на том, что постоянно, раз за разом прокручивает в памяти события прошлого, пытаясь найти изъян в собственных действиях, приведших к нынешней ситуации. Пустое это. И самое главное, он, в общем-то, не мог понять, в чем эта самая «нынешняя ситуация» состоит.
Так вот, в космосе виртуальность «Зодиака» не транслировалась, но внутри Либры и на некотором расстоянии от корабля вирт-эфир присутствовал. Однако Грац все так же пользовался исключительно радиосвязью.
– Станислав, для чего вы туда лезете? – спросил Захар, не ожидая услышать ответа.
Предчувствия не обманули – Грац пропустил вопрос кибертехника мимо ушей. Но рассказ о собственных действиях продолжал вести.
– Кругом белесый, немного шероховатый камень. Тоннель идет прямо, стенки его гладкие, но поверхность не идеально ровная. Она словно…
– Ее как будто лепили, – подсказал запнувшемуся доктору Захар.
Грац никак не отреагировал, словно и не слышал сказанного. А может, и на самом деле не слышал – «Зодиаку» не составит проблемы отфильтровывать входящий сигнал по просьбе капитана.
– «Зодиак», дай картинку с камеры скафандра капитана, – отдала приказ кораблю Гертруда.
– Видеотрансляция невозможна, – ответил «Зодиак».
– Интересно – почему?
Ответа не последовало. Не то мозг корабля решил, что вопрос имел риторический характер, не то получил прямой приказ капитана не отвечать. Впрочем, большого значения это не имело.
– Продвижению по тоннелю никто не препятствует. До точки три тысячи метров.
– Зачем он рассказывает? – спросила Гертруда. – Мы же видели это уже не раз.
Действительно, видели. Сам Захар видел Хозяина Тьмы воочию дважды. И внутри тоннеля побывать успел. Причем провел там почти половину суток. А вот Грац видит глыбу, так сказать, живьем впервые. Он ловит каждый сантиметр, каждый поворот тоннеля. Его восхищают формы и шероховатости, он в восторге…
Секундочку. На голоэкране Грац тоже лицезрел эту безрадостную картину много раз, как и остальные, он присутствовал в рубке во время каждого эксперимента, связанного с кораблем чужих. Или что там собой представляет Хозяин Тьмы… А теперь его вдруг стали восхищать красоты. Те, которых не было.
Внезапно Захар вспомнил Клюгштайна. Тот день, когда люди впервые залезли внутрь каменного исполина. Фриц тогда тоже, словно дитя малое, восхищался унылым однообразием пейзажей тоннеля. А потом он снял перчатку и собирался потрогать камень голыми руками. В открытом космосе, в вакууме.
– Станислав, немедленно возвращайтесь! – заорал кибертехник.
Но Грац не реагировал. Он продолжал двигаться в глубь исполинской глыбы, бормоча какую-то околесицу. Хотя…
А ведь они не видели Граца. Они здесь, на «Зодиаке», не знали, где доктор на самом деле. Они поверили на слово, что он перемещается в глубь тоннеля, намереваясь достичь точки соприкосновения тоннеля с внутренней зоной Хозяина Тьмы. Но видеотрансляции нет.
– Где вы, Станислав?! Отвечайте!
– Ты чего? – не поняла его напора Герти.
– Где Грац? – спросил ее Захар.
– В тоннеле, – пожав плечами, ответила планетолог. Судя по выражению лица, она была готова поверить во что угодно, но наибольшее доверие у нее явно вызывала версия с сумасшествием Захара.
– Ты видела, как он туда входил?
– Нет.
– С ним что-то не то. Ты разве не чувствуешь? Ты же сама сказала, что мы все это видели уже много раз. И Грац тоже видел. Пускай на мониторе, но видел. А сейчас он ведет себя, словно попал в какие-то… райские кущи, а не в безжизненную темную пещеру.
– Но…
– «Зодиак», включи видеотрансляцию!
– Видеотрансляция невозможна.
– Чтоб тебя, безмозглая машина! Включи трансляцию с камер Либры.
Голоэкраны мгновенно озарились призрачным голубоватым светом, а в следующую секунду на них возникло освещенное по периметру темное жерло каменного тоннеля.
Захар переключил управление камерами малого корабля на себя, войдя в виртуальность. Жилой отсек, научный модуль, двигательные установки, навесное оборудование. Камеры «Либры» не давали столь полного и многогранного восприятия, как фотофоры киберов – в этом не было нужды, – но обзор вполне достаточный. Граца нигде не было. В тоннеле?
Захар посмотрел прямо перед собой. Внутрь темной шахты, уходящей, казалось, в самую преисподнюю. Что-то там такое копошилось у стены. Или только показалось?
Чувствительный нейропроцессор корабля послушно увеличил изображение, не дожидаясь устной команды оператора. Сейчас Захар и «Зодиак» были единым целым, они мыслили порознь, но мотивы их действий слились в общем порыве: мозг корабля тоже желал знать, что происходит с частями его организма, одним из которых была «Либра». В глубине тоннеля, метрах в семистах, действительно что-то копошилось.
Слишком темно, чтобы разглядеть. Яркость отсветов, долетающих туда от прожекторов зависшей у входа Либры, плавно увеличилась: «Зодиак» искал оптимальное решение, стараясь улучшить освещение.
Сомнений нет – это был Грац. Он не подбирался к внутренней зоне Хозяина Тьмы с активированным импакт-зондом. Доктор вообще не двигался, уперев обе руки в шероховатую поверхность стены. Только голос Станислава продолжал монотонно рассказывать о вымышленном пути.
– «Зодиак», включить трансляцию с камер скафандра капитана, – повторил команду Захар. – Предварительно протестировать адекватность команд капитана.
– Видеотрансляция невозможна, – повторил бесстрастный голос корабля.
– Да, почему, черт тебя дери?! – воскликнула Герти.
– Все камеры скафандра повреждены, – сообщил «Зодиак».
Значит, никакой команды капитана не было. Правильно – отломать или разбить камеры надежней, так шанса включить их не остается в принципе.
– Что он там делает? – спросила Герти.
Захару тоже очень хотелось бы это знать. Но темнота и расстояние не позволяли разглядеть. Только факт оставался фактом – Грац им врал. Вопрос – намеренно ли.
