– Что там было, что вы делали там, Станислав?
Захар повторял свои вопросы снова и снова – с тем же успехом можно разговаривать со стеной. Грац молчал. Он вообще, казалось, не замечал, что к нему обращаются. Лишь один раз, перед тем как исчезнуть за раздвижными дверьми носового отсека, остановился на секунду и пристально посмотрел в глаза кибертехника. Тяжелый, полный безнадежности и ненависти взгляд вынудил Захара оставить доктора в покое.
Неясно, кому была адресована та ненависть, что морозным бризом веяла из потаенных глубин души нового капитана. Захар ничего не понял, но произошедшие с доктором перемены ему не понравились. Сильно не понравились. И взгляд Граца казался смутно знакомым, он вызывал в памяти то гнетущее ощущение, будто тебя пристально изучают, препарируют невидимым микротомом
[29], снимают слой за слоем, и будут продолжать, пока не доберутся до самой сути.
– Они… там… – нечленораздельно пробормотал Грац, а потом резко махнул рукой, отчего его перевернуло поперек, и, не меняя положения тела, исчез в темном колодце уходящего косо вверх переходного коридора.
32. В ожидании апокалипсиса
Палец медленно парил в пустоте, цепляя виртуальную надпись то за одну букву, то за другую. На самом деле там ничего не было, но обманутый электрическими импульсами виртуальности разум человека легко принимал вымысел за правду. Виртуальная реальность под чутким руководством искусственного мозга «Зодиака» генерировалась процессором прямо внутри черепа, выверенные электрические и химические сигналы разбегались по биоткани щупалец нейроконтакта ко всем областям мозга, заставляя нейроны делать то, чего не удалось добиться от них органам чувств.
Надпись барахталась, словно кусок пенопласта в волнах, переворачиваясь из стороны в сторону. «Власть проявляется в специфических отношениях между социальными субъектами». Именно эти слова и плясали в полумраке каюты, повинуясь движениям пальца Захара. Зачем он запустил поиск на слово «власть»? Наверное, от нечего делать. Изнутри рвалось какое-то совершенно иррациональное желание куда-то бежать, действовать, перевернуть мир, в конце концов. Да хоть просто в носу поковырять с чувством, сделать хоть что-то, лишь бы не сидеть в ожидании неизвестно чего.
Только дел не придумывалось. Даже в носу ковырять нужды не было – климатический контроль «Зодиака» пока что работал отлично, и в носу ничего не насохло.
Гертруда сказала, что Станислав теперь во власти Хозяина Тьмы. Точнее, не сказала – она тихо, но отчетливо истерически шептала, вытаращив красные от слез глаза и для убедительности дергая себя сжатыми в когтистую лапу пальцами за ворот бесформенной кофты.
Именно после ее слов он и отправил «Зодиаку» запрос о природе власти. Выходило, что Гертруда ошибалась. Власть зиждилась на отношениях. Тут предлагали не только социальные трактовки. Теологи что-то намекали на окружающий мир и высший Абсолют, но и у них тоже фигурировали отношения.
А с Хозяином Тьмы отношений не получалось. Никакой взаимности, только упреки и подозрения. Люди над ним не властны, он над людьми, похоже, тоже. Они не могли решить, чего хотят друг от друга.
А Грац и в самом деле вернулся оттуда сам не свой. Захара пугали его потерянный вид, какая-то неуместная глубокая скорбь, легшая тяжелым отпечатком поперек взгляда темных, глубоко посаженных глаз. Такими были сначала Клюгштайн, потом Лившиц. Их неадекватность проявлялась по-разному, но что-то общее, связывающее их в одну цепочку, прослеживалось именно во взгляде.
Захар еще там, в коридоре между носовым отсеком и лабораторным блоком, путаясь в болтающихся рукавах не надетого до конца скафандра, отдал «Зодиаку» приказ отслеживать поведение капитана и бить тревогу при малейших подозрениях на неадекватное поведение. Собственно, постоянный критический анализ действий капитана и так входил в повседневные обязанности «Зодиака», но здесь был вопрос не о легитимности власти, а о самой жизни капитана.
– Ты не желаешь поверить, – продолжала проникновенно шипеть Герти. Теперь она оставила в покое растянутый воротник и отчаянно трепала торчащие во все стороны волосы. – Мы все в его власти, он нас подмял под себя. Все. Но Грац – он сдался, Грац теперь на его стороне. Этому камню не нужны мы, ему не нужны никакие научные данные. Он хочет забрать наши души. Это же исчадие ада, как ты не понимаешь?!
– Ты никогда не казалась мне религиозной, – заметил Захар.
Гертруда усмехнулась. Зло и надменно.
– Ну давай, отведи меня к Грацу. Поможешь ему обработать мои мозги. Разумеется, он же врач, он знает, что нужно делать. Он уже довольно поэкспериментировал на остальных, так что после меня – когда наш доктор доведет до совершенства методику превращения людей в послушные игрушки космического камня – можешь довериться его рукам и сам. Вдруг тогда до тебя хоть что-нибудь дойдет!
– Перестань, – Захар отвернулся, сжав зубы. Ему надоела бестолковая болтовня Гертруды. Может, и в самом деле отвести ее к Грацу? Хотя на что он теперь способен – доктору и самому не помешала бы помощь. Вот только врач на корабле один. Есть еще «Зодиак», который…
– Мы можем свергнуть его! – замогильным шепотом прошипела женщина, ее глаза вдруг загорелись, в них, казалось, засветился огонек жизни. Одна беда, от этого огонька отчетливо веяло безумием.
Захар нахмурил лоб, пытаясь понять, о чем говорит Гертруда. Она перебила мысль, решение было совсем рядом, оно почти сформировалось, а теперь никак не получается вспомнить, о чем же он только что думал. Что-то о возможностях «Зодиака». Но чего он хотел добиться от псевдоразума? Нет, теперь не вспомнить.
Кибертехник тряхнул головой, пытаясь избавиться от бесплодных навязчивых мыслей, и повернулся к Герти.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы можем свергнуть его! – повторила женщина. Она улыбалась, в ее состоянии хватило бы маленького толчка, чтобы начать хохотать до тех пор, пока не закончится дыхание, без всякого смысла и повода. Герти пребывала на волосок от истерики. – Мы имеем право переизбрать капитана. Я и ты. Мы большинство, «Зодиак» обязан нас послушать.
Ах вот о чем она! Да, переизбрать капитана команда всегда имеет право. Но нужен повод для переизбрания, иначе любой конфликт на корабле будет заканчиваться анархией, рано или поздно ведущей к хаосу. А хаос в открытом космосе – стопроцентная смерть. Власть должна быть сильной, а сильной власти частенько приходится принимать не самые популярные решения. Конфликты неизбежны, и мозг корабля – в любом случае подчиняющийся человеку – не должен стать причиной раздора. Наоборот – правильно обученный нейрокибернетиками псевдоразум будет изо всех сил стараться удержать стабильность на борту.
– «Зодиаку» нужна причина, – напомнил Гертруде Захар.
