Дальнейшая работа на ближайшие пять-шесть лет по Мобилизационному отделу сводилась бы лишь к различным исправлениям и мелким техническим усовершенствованиям. Эта работа уже не могла меня удовлетворять. К тому же времени возникли у меня некоторые трения с начальником Генерального штаба Жилинским, и я тогда же (начало 1912 г.) получил предложение от Н.А. Данилова («Рыжего», начальника Канцелярии Военного министерства) занять должность его помощника. Я решил перейти в Канцелярию Военного министерства и согласился на предложение Н.А. Данилова.
Многие из моих сослуживцев выражали тогда удивление по поводу принятого мною решения: должность начальника Мобилизационного отдела, будучи одинаковой по рангу с должностью помощника начальника Канцелярии Военного министерства, была гораздо самостоятельней, более значительной и гораздо более видной. Начальник Мобилизационного отдела являлся крупной персоной, которую знала вся армия и который был на виду не только у военного министра, но и у других министров и членов законодательных палат (Государственного совета и Государственной думы). В работе начальник Мобилизационного отдела был совершенно самостоятельным.
Должность же помощника начальника Канцелярии Военного министерства требовала повседневной громадной, кропотливой и невидной работы. Личность помощника начальника Канцелярии совершенно затемнялась начальником Канцелярии, который и пожинал плоды работы Канцелярии и только он был «на виду». Несмотря на все это, я решил перейти на менее видное и менее «блестящее» место.
На мое решение недоразумение, возникшее у меня с генералом Жилинским, повлияло как толчок. Главный же мотив был другой, характера «карьерного». У меня была прочно составлена репутация как хорошего офицера Генерального штаба, отлично знавшего штабную службу, но я не имел строевого ценза. Не откомандовав же полком, я – при нормальных условиях – не мог рассчитывать устроить себе строевой карьеры, то есть получить в командование корпус и затем выдвинуться на пост командующего войсками какого-нибудь военного округа. Правда, я мог пойти на должность начальника штаба корпуса и затем получить в командование пехотную дивизию, но, не говоря о том, что этот путь был бы переходом из «попов в дьяконы», это было очень и очень не верно. Могло повезти, а мог и «заморозиться» на должности начальника дивизии.
Переход же на должность помощника начальника Канцелярии Военного министерства, при уже составленной мною репутации, оставлял меня все же до известной степени на виду и давал мне возможность практически познакомиться с военно-административной деятельностью. Мне было ясно, что, блестяще пройдя искус начальника Мобилизационного отдела, я на должности начальника Канцелярии Военного министерства не буду в положении рядового помощника начальника Канцелярии Военного министерства, а приобрету новые данные, которые откроют передо мной новые возможности для более широкой военно-административной карьеры: пробыв два-три года в положении помощника начальника Канцелярии Военного министерства, я с тем багажом, который мною уже был приобретен, стану естественным кандидатом на три большие должности в военном ведомстве: начальника Канцелярии Военного министерства, начальника Главного штаба и начальника Генерального штаба. А эти должности открывали путь и на пост военного министра. Наконец, если бы в будущем я захотел пойти по строевой линии, то с одного из перечисленных выше трех высших военно-административных постов я всегда при желании мог бы получить в командование корпус. А последнее, не закрывая пути на пост военного министра, открывало бы возможность быть назначенным на пост командующего войсками одного из военных округов.
Вот эти-то соображения «карьерного» или «честолюбивого» порядка и побудили меня пойти на будто бы невидный пост помощника начальника Канцелярии Военного министерства.
Канцелярия Военного министерства
Весной 1912 года я расстался с Мобилизационным отделом и с головой окунулся в совершенно для меня новую работу. Должен откровенно сознаться, что эта новая работа, чисто канцелярского характера, мне очень и очень не понравилась. Пока я в нее не втянулся и к ней не привык, я неоднократно сожалел о своем переходе.
На помощнике начальника Канцелярии Военного министерства лежали три главные обязанности:
1) Быть докладчиком в «малом» Военном совете.
2) Исполнять секретарские обязанности в «большом» Военном совете и замещать в нем начальника Канцелярии Военного министерства в случае, когда он по тем или иным причинам не мог делать в нем доклады по рассматриваемым вопросам.
3) Помогать начальнику Канцелярии по рассмотрению и по проведению смет Военного министерства как в правительственных комиссиях, так и в законодательных учреждениях и заменять в них начальника Канцелярии, когда он это признает нужным.
Больше всего было работы по «малому» Военному совету.
Надо сказать, что наше военное законодательство по хозяйственной части было чрезвычайно устарелое и совершенно не отвечало развитию армии к началу XX столетия. Права военно-окружных советов и командующих войсками по хозяйственным вопросам были ничтожны, и все централизовалось Военным советом, председателем которого состоял военный министр. Благодаря этому Военный совет был завален массою всевозможных хозяйственных представлений.
В «большой» Военный совет, полного состава, под председательством военного министра, вносились на рассмотрение все вопросы законодательного характера, сметы и наиболее крупные хозяйственные вопросы.
Вся же «вермишель», то есть все мелкие хозяйственные вопросы вносились на рассмотрение «малого» Военного совета, в состав которого ежегодно выбиралось из общества состава членов Военного совета, если не ошибаюсь, восемь членов. Председательствовал старший из членов Военного совета (при мне – генерал от инфантерии Салтанов). Заседания «большого» Военного совета происходили, если не ошибаюсь, еженедельно по средам, а «малого» – по субботам. В среднем в «большом» Военном совете в каждое заседание рассматривалось 15—20 дел, а в «малом» – 80—120 (доходило до 150 дел).
При таком количестве дел Военный совет фактически не мог их рассматривать добросовестно, и члены Военного совета были лишены возможности заблаговременно знакомиться с делами (что требовалось по закону). Вся работа ложилась на Канцелярию Военного министерства, а Военный совет принужден был почти всегда соглашаться с докладами начальника Канцелярии (в «большом» совете) и помощника начальника Канцелярии (в «малом» совете).
Ненормальность этого положения была описана в особой книге членом Военного совета генералом Скугаревским217 (кажется, в 1910 г.), но ничего не было исправлено, только Скугаревский за бестактное выступление в печати был уволен в отставку.
Успех работы Военного совета зиждился на работе Канцелярии Военного министерства и на личных качествах начальника Канцелярии и его помощника.
Подбор личного состава Канцелярии Военного министерства был блестящий. Приличные оклады жалованья, крупные наградные на Рождество и на Пасху, широкие награды орденами, быстрое продвижение в чинах и сравнительно легкое награждение гражданских чинов придворными званиями – все это выделяло Канцелярию Военного министерства из ряда всех других министерств (в этом отношении наряду с Канцелярией Военного министерства считались только Министерство иностранных дел, Государственная канцелярия и Кредитная канцелярия Министерства финансов) и давало возможность подбирать действительно выдающихся работников. Начальниками Канцелярии Военного министерства в течение ряда лет были выдающиеся военные: генерал Лобко218, генерал Редигер, генерал Забелин и генерал Данилов. Моими предшественниками по должности помощника начальника Канцелярии Военного министерства были генералы Данилов (Н.А.), Гулевич219 и Янушкевич (последнего заменил я, когда он был назначен начальником Академии Генерального штаба).
