На полевой поездке 1907 года генерал Палицын проверил все данные по сосредоточению наших войск в районе Дубно—Проскуров и дал указания для некоторых изменений в нашем плане сосредоточения и плане первоначальных действий.
Генерала Палицына беспокоил вопрос о связи между Юго-Западным фронтом (Киевский и Одесский военные округа) и Варшавским районом. Действительно, в случае первоначальных неуспехов Киевский район оказывался отрезанным от Варшавского и чрезвычайное значение приобретал район у Ровно, откуда шли единственные возможные для движения артиллерии и обозов пути на север через Полесье. Поэтому после окончания полевой поездки 1907 года генерал Палицын с генералом Алексеевым, мною и полковником Добровольским (начальником оперативного отделения Главного управления Генерального штаба) прожил месяц в окрестностях Ровно, изучая их и решая, какие меры надо принять, дабы обеспечить сохранение за нами Ровненского района.
Как следствие этой поездки, появился проект устройства укреплений у Ровно. В 1908 году от Главного инженерного управления был командирован полковник Колосовский для составления на месте проекта укрепления Ровно. Для совместной работы с полковником Колосовским, в качестве представителя от Генерального штаба, был назначен я.
Полковник Колосовский сказал мне, что он получил указание от начальника Главного инженерного управления генерала Вернандера составить проект крепости, что генерал Вернандер не признает «ублюдков» в виде временных укреплений и если надо укреплять Ровно, то надо укреплять как следует.
Под подсчету полковника Колосовского на эту работу должно было потребоваться не менее ста миллионов рублей, и, конечно, эта работа должна была быть многолетняя.
Я с этим не согласился, указывая, что надо устроить для армии опорные пункты временного характера и что укрепленная позиция будет усилена и развита теми войсками, которым придется ее оборонять. То, что я предлагал, по грубому подсчету, не должно было превысить расход в 10—12 миллионов рублей, и работа могла быть закончена в два-три года.
Наши параллельные проекты были представлены в Главное инженерное управление и начальнику Генерального штаба. Из-за недостатка средств ни один из этих проектов осуществления не получил.
В декабре 1908 года начальником Генерального штаба, вместо генерала Палицына, был назначен генерал Сухомлинов; всем было ясно, что это временно и что генерал Сухомлинов будет назначен военным министром; в противном случае он вряд ли согласился бы променять свой самостоятельный пост (командующего войсками Киевского военного округа и генерал-губернатора юго-западного края) на менее видный, гораздо меньше оплачиваемый и требующий большой личной работы пост начальника Генерального штаба.
И действительно, вскоре состоялось назначение генерала Сухомлинова военным министром вместо генерала Редигера, а генерала Мышлаевского, с подчинением военному министру, начальником Генерального штаба.
Все были уверены, что избежать Европейской войны нельзя будет; атмосфера слишком сгущалась, и напряжение всех государств Европы в подготовке к войне становилось столь большим, что грозило разорением некоторым государствам и долго продолжаться не могло. Нарыв назревал. Темп германской подготовки к войне заставлял думать, что войну надо ожидать в 1915 году. К этому сроку готовились и мы.
Большая и ответственная работа выпала за этот период на долю военного министра. Генерал Сухомлинов, будучи умным человеком и хорошим администратором, все же для поста военного министра для данного периода не подходил. Быстро схватывая вопрос, он давал указания по существу и отлично мог руководить работой, но по свойству своего характера в детали вдаваться он не любил, да и не умел.
Прохождение же вопросов через законодательные учреждения часто требовали личного присутствия министров для дачи объяснений не только в Государственной думе и Государственном совете, но и в комиссиях этих учреждений. Для этого же, конечно, надо было знать проводимые вопросы детально. Кроме того, у генерала Сухомлинова был недостаток, который мало кто знал. Будучи отличным оратором и рассказчиком при небольшом числе слушателей, он совершенно не мог говорить речей или давать какие-либо официальные разъяснения, когда слушателей было много; он страшно волновался, и у него совершенно пропадал голос.
В тех случаях, когда ему необходимо было выступать с речью в Государственной думе или Государственном совете, он всегда заранее приготовлял речь и ее читал.
Все это побудило генерала Сухомлинова создать должность помощника военного министра и на таковую в 1910 году был назначен генерал Поливанов, который объединил деятельность всех довольствующих правлений (артиллерийского, интендантского, инженерного, санитарного и ветеринарного) и, руководя работами по составлению смет военного министерства, заменял военного министра в законодательных учреждениях.
Работа по подготовке к войне затруднялась недостатком средств. Расходы из государственного казначейства на текущие надобности, вследствие реорганизации армии, сильно возросли, и министр финансов стремился, насколько возможно, не допускать увеличения ежегодных экстраординарных расходов, не оправдываемых действительной необходимостью.
Впоследствии, в начале войны, Государственная дума неоднократно упрекала правительство в том, что не было предусмотрено целого ряда потребностей на нужды армии и не были своевременно испрошены необходимые кредиты.
Военный министр на это отвечал, что ему не позволяли испрашивать большие суммы, чем те, какие проходили через междуведомственные совещания с участием представителей Министерства финансов; а министр финансов говорил, что военный министр не настаивал на отпуске больших кредитов.
В действительности оба были не правы. Министр финансов отлично знал, что испрашивавшиеся кредиты урезывались в междуведомственных комиссиях по требованию Министерства финансов; а военный министр не был достаточно настойчив, не ставил вопрос ребром и соглашался на те урезки кредитов, которые требовались Министерством финансов.
С начала деятельности Государственной думы, то есть с 1906 года, в порядке Верховного управления можно было проводить вопросы, касающиеся исключительно одного военного ведомства и не требующие новых расходов; все же остальные законопроекты и сметы должны были вноситься на предварительное рассмотрение Государственной думы и Государственного совета.
Новый порядок, конечно, многим не нравился. Указывали, что на проведение самого незначительного законопроекта требовалось много времени. Но главная причина неудовольствий являлась следствием тех неприятностей, которые зачастую приходилось выслушивать представителям военного ведомства, защищавшим законопроекты, как в комиссиях Государственной думы, так и на общих ее заседаниях. Но постепенно работа Военного министерства с Государственной думой налаживалась, и к 1909 году работа, в общем, пошла гладко.
Комиссия государственной обороны, образованная Государственной думой, в своем составе имела людей, действительно желавших поднять боеспособность армии, и между членами этой комиссии и представителями Военного министерства установились отношения, основанные на взаимном доверии.
