Германские агенты – большевики, как присланные немцами в запломбированных вагонах, так и местные, на этот раз примут все меры, чтобы произвести переворот и захватить власть в свои руки.
По опыту 20 апреля – 3 мая и 3—4 – 16—17 июля я убежден, что слизняки, сидящие в составе Временного правительства, будут сметены, а если, чудом, Временное правительство останется у власти, то при благосклонном участии таких господ, как Черновы, главари большевиков и Совет рабочих и солдатских депутатов останутся безнаказанными.
Пора с этим покончить.
Пора немецких ставленников и шпионов, во главе с Лениным, повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде и не собрался!
Вы правы. Конный корпус я передвигаю главным образом для того, чтобы к концу августа его подтянуть к Петрограду, и если выступление большевиков состоится, то расправиться с предателями Родины как следует.
Руководство этой операцией я хочу поручить генералу Крымову.
Я убежден, что он не задумается, в случае если это понадобится, перевешать весь состав Совета рабочих и солдатских депутатов.
Против Временного правительства я не собираюсь выступать. Я надеюсь, что мне в последнюю минуту удастся с ним договориться.
Но вперед ничего никому говорить нельзя, так как гг. Керенские, а тем более Черновы на все это не согласятся и всю операцию сорвут.
Если же мне не удалось бы договориться с Керенским и Савинковым, то возможно, что придется ударить по большевикам и без их согласия. Но затем они же будут мне благодарны и можно будет создать необходимую для России твердую власть, независимую от всевозможных предателей.
Я лично ничего не ищу и не хочу. Я хочу только спасти Россию и буду беспрекословно подчиняться Временному правительству, очищенному и укрепившемуся.
Пойдете ли вы со мной до конца и верите ли, что лично для себя я ничего не ищу?
Я, зная генерала Корнилова как, безусловно, честного и преданного родине человека, ответил, что верю ему, вполне разделяю его взгляд и пойду с ним до конца. Вот начало и основа всего заговора, в котором потом Временное правительство обвиняло генерала Корнилова и меня.
После этого я сказал генералу Корнилову, что все надо хорошенько обдумать, постараться предусмотреть все случайности и сделать так, чтобы бить наверняка. Я просил поручить мне все это обдумать.
Генерал Корнилов мне ответил:
– Теперь я вас прошу никакой армии не принимать, а остаться у меня начальником штаба. До сих пор я с вами не говорил, предполагая, что вы захотите принять армию. Я уже кой-что подготовил, и по моим указаниям полковник Лебедев31 и капитан Роженко32 разрабатывают все детали. У вас, как у начальника штаба, слишком много работы, а потому уже доверьтесь, что я лично за всем присмотрю и все будет сделано, как следует. Во все это посвящены еще мой ординарец Завойко33 и адъютант полковник Голицын34».
Я, к сожалению, на это согласился, и никакого участия в разработке операции не принимал. Как последующее показало, сам генерал Корнилов, за неимением времени, подготовкой операции не руководил, а исполнители, не исключая и командира корпуса генерала Крымова, отнеслись к делу более чем легкомысленно, что и было одной из главных причин, почему операция впоследствии сорвалась.
12/25 августа в Ставку приехал генерал Крымов, но так как генерал Корнилов до отъезда в Москву на Государственное совещание не имел времени с ним переговорить, то предложил ему ехать с ним в Москву, чтобы переговорить дорогой.
Государственное совещание было созвано в Москве в целях выяснения средств для спасения родины.
13/26 августа генерал Корнилов приехал в Москву, которая встретила его очень торжественно.
В тот же день генерала Корнилова предупредили, что Керенский не доволен встречей, которую Москва устроила Верховному главнокомандующему и этим подчеркнула, что видит в нем человека, способного спасти родину. При этом генералу Корнилову сказали, что Керенский примет все меры, чтобы помешать ему выступить на Государственном совещании.
Действительно, вечером 13/26 августа, в поезд главнокомандующего прибыл один из членов Временного правительства и, ссылаясь на то, что все ораторы уже расписаны, что Керенский скажет относительно армии все, что надо, советовал генералу Корнилову с речью не выступать. Но генерал Корнилов потребовал, чтобы ему было дано слово, и на утреннем заседании Государственного совещания 14/27 августа выступил с речью.
Он определенно сказал, что у него нет уверенности в том, что Русская армия выполнит свой долг перед родиной. Указал, что в армии развал и продолжаются убийства офицеров озверевшими солдатами. Прочитал ряд последних телеграмм о кошмарных, хулиганских убийствах чинов командного состава. Указал, что дезертирство продолжается и анархия в армии развивается. Указал, что на юге опасность угрожает плодородным губерниям, а на севере, если не будет удержан Рижский залив, то непосредственная опасность будет угрожать Петрограду.
Затем генерал Корнилов указал, что для спасения армии и России необходимо ввести в армии железную дисциплину, восстановить власть начальников и престиж корпуса офицеров. Указав на разруху в тылу, вследствие которой армия начинает голодать, а производительность фабрик и заводов падает, требовал принятия немедленных и самых решительных мер против развала армии и тыла. Заявил, что правительство занимается попустительством и не утверждает для спасения армии тех необходимых мер, на которых он неоднократно настаивал.
Все участники совещания, кроме представителей Совета рабочих и солдатских депутатов, горячо приветствовали Корнилова и в своих речах настаивали на проведении в жизнь намеченных им реформ.
После своей речи на совещании Корнилов сейчас же выехал в Могилев.
В бытность в Москве он виделся с донским атаманом Калединым35, с председателем Государственной думы Родзянко и с представителями разных общественных организаций и политических партий. Разговоры с ними его убедили, что требования, им предъявляемые, будут поддержаны, и укрепили в нем уверенность в правильности его решений.
После возвращения в Могилев Корнилов с нетерпением ожидал разрешения возбужденных им вопросов. Керенский и Савинков прислали телеграммы, что разработка мероприятий, требующихся для восстановления дисциплины в армии, заканчивается, и что Савинков в ближайшие дни приедет в Могилев для окончательного согласования вопросов с Корниловым, после чего все намеченное будет немедленно утверждено Временным правительством.
Между тем сведения, поступавшие из Петрограда, подтверждали, что выступление большевиков состоится в конце месяца. В Петрограде, еще раньше, несколькими лицами было образовано тайное общество с целью формировать отряды самообороны на случай большевистского выступления. Полковник Генерального штаба Лебедев, поддерживавший связь с лицами, стоявшими во главе этой организации, предложил Корнилову войти с ними в непосредственное сношение и вызвать их в Могилев.
