Много недоразумений происходило вследствие грубого и нетактичного поведения младших чинов британской администрации. Я не буду здесь касаться подробно всех жалоб на дурное обращение и плохое содержание; об этом писалось много, и в будущем, на основании имеющихся документальных данных, вопрос о содержании англичанами беженцев и эвакуированных будет, вероятно, освещен всесторонне.
Но должен сказать, что постепенно содержание их на Кипре и в Египте улучшалось, и осенью 1920 года, когда англичанами был решен вопрос о перевозке всех оставшихся на их попечении в Сербию, я получил из Александрии, от имени всех оставшихся к этому времени в Египте беженцев, телеграмму с просьбой их в Сербию не перевозить; в телеграмме указывалось, что содержание их в Египте отличное и что отношение к ним британской администрации самое лучшее.
К концу лета 1920 года в пределах скромных средств, отпускаемых на улучшение положения беженцев, было сделано все, что только возможно. К осени выяснилось, что на удовлетворение различных потребностей армии средств не хватает, и я получил указание постепенно сокращать расходы на беженцев, а с 1 октября прекратить отпуск новых средств в распоряжение общественных организаций.
Требование генерала Врангеля добиться широкого открытия границ Сербией и другими государствами для приема новых беженцев, дабы разгрузить Крым, провести не удалось. Сербское правительство ответило, что оно радо помочь, но не в силах принять на себя новые расходы, а другие государства ответили простым отказом.
Первоначальные требования из Крыма поступали главным образом на уголь, бензин и керосин. Заготовительному органу, находившемуся в моем распоряжении, удалось наладить покупку и регулярную доставку всего этого в Севастополь. Что касается удовлетворения армии предметами артиллерийского и интендантского довольствия, то до осени 1920 года я не получал значительных заказов на их заготовку.
Объяснялось это отчасти тем, что в крымских складах оказались довольно значительные запасы, и отдел снабжений предполагал, что он будет в состоянии наладить изготовление необходимых предметов на месте, а отчасти тем, что из Франции, Америки, Румынии и Дальнего Востока было направлено в Крым значительное количество материалов и вещей, принадлежавших русскому правительству, что также давало основание считать, что большая часть потребностей будет удовлетворена.
Из константинопольских турецких складов, сначала при помощи англичан, а потом французов, удалось направить в Крым значительное количество боевых припасов, принадлежавших Русской армии и захваченных турками в Трапезунде, Батуме и в передовых складах бывшего Кавказского фронта.
Для меня было ясно, что при увеличении армии и в случае, если не удастся захватить у большевиков каких-либо крупных складов артиллерийского и интендантского имущества, потребность армии тем, что имелось в Крыму и получалось из-за границы из прежних русских складов, не будет удовлетворена. Я предвидел, что ко мне будут предъявлены требования на крупные заграничные закупки, а по данным, бывшим в моем распоряжении, наши заграничные денежные средства начинали иссякать.
Я писал об этом председателю правительства генерала Врангеля А.В. Кривошеину, указывая, что если не будет найден источник для получения достаточных денежных средств, то к январю 1921 года может наступить полный крах, и, как бы ни были блестящи победы армии на фронте, наше дело будет проиграно из-за недостатка денежных средств. Мне ответили, что меры для получения кредита во Франции принимаются, а из Крыма налаживается отправка за границу зерна, вина и портового металлического лома из Севастополя.
К осени действительно выяснилось, что расчеты управления снабжений на удовлетворение армии местными средствами не оправдались, и в Константинополь была прислана особая заготовительная комиссия, а я получил приказание передать в ее распоряжение все свободные средства, имевшиеся у состоявшего при мне представителя управления финансов; вместе с этим я получил новое приказание: сократить до крайних пределов расходы на беженскую организацию.
Новые наряды на заготовки за границей всего необходимого для армии явно превышали имевшиеся в нашем распоряжении средства, и пришлось, по соглашению с начальником снабжений, отказаться от заготовки многого из того, что было намечено. Несмотря на сокращение намеченных заказов для армии, к середине октября выяснилось с полной очевидностью, что, если не удастся получить крупного кредита во Франции или Америке, должна через два-три месяца наступить полная финансовая катастрофа.
Находясь в течение всего Крымского периода в Константинополе и не принимая непосредственного участия в напряженной и трудной работе, которой руководил генерал Врангель, я не берусь дать подробное описание всех тех мероприятий, которые велись по воссозданию армии, укреплению тыла и по продолжению борьбы с большевиками, а ограничусь лишь общим кратким очерком.
Работа по воссозданию боеспособной армии генералу Врангелю блестяще удалась. Уже 23 апреля/10 мая я получил из Севастополя письмо, в котором мне сообщалось: «Общее настроение крепнет. Надежда удержать Крым – полная. Мира с большевиками, по счастью, кажется, не будет, ибо сами инициаторы сего предложения – союзники – чувствуют всю тщету надежд сговориться с этими бандитами. Фронт держится хорошо. К кавалерии, которая долго одна держала подступы к Крыму, ныне подошла хорошая пехота в лице 1-го (бывшего Добровольческого) корпуса, которая сильно подняла настроение».
Но, укрепив положение в Крыму и вернув боеспособность армии, генерал Врангель, естественно, стал перед дилеммой: или покориться ультимативному требованию англичан не переходить к северу от Крымского перешейка и тем поставить себя в невозможность не только произвести дальнейшее усиление армии и получить необходимый конский состав, но и обречь все предпринятое им дело на постепенную и скорую гибель вследствие отсутствия в Крыму достаточного количества хлеба, фуража, мяса и жиров, или пренебречь сделанным ему заявлением и занять северные уезды Таврической губернии, которые своим богатством обеспечивали бы содержание армии и населения и дали бы возможность получить столь необходимый конский состав и пополнить ряды армии новым контингентом бойцов.
Генерал Врангель принял второе решение, и оно было выполнено успешно. Союзники, как это и надо было ожидать, признали совершившийся факт.
Укрепив положение в Крыму и обеспечив его продовольствием занятием трех северных уездов Таврической губернии, генерал Врангель поставил себе новую задачу: расширить противобольшевистский фронт, не позволить советскому правительству сосредоточить все свои силы против Крыма и затем, создав благоприятную обстановку, приступить к планомерному развитию операций против большевиков.
Для осуществления этой задачи требовалось объединение всех противобольшевистских сил, и генерал Врангель пошел по пути, вызвавшему впоследствии столько критики, – соглашения с Грузией, украинцами, поляками и проч. Для достижения той же цели было необходимо поддержать восстания, начавшиеся в казачьих областях и на правом берегу Днестра.
В июле месяце были получены сведения, что противобольшевистское движение на Дону и на Кубани разрастается и нужна лишь небольшая внешняя поддержка и объединение этого движения, чтобы советская власть в этих областях была свергнута. Генерал Врангель решил воспользоваться создавшейся обстановкой; для действия на Кубани был направлен отряд под начальством генерала Улагая (в составе 8000 человек, из коих 2000 было конных), и для действий на Дону, на Азовском побережье был высажен небольшой донской отряд под начальством полковника Назарова144.
