IV. Генерал Деникин и высшее французское командование условятся, чтобы русское имущество, сложенное в зоне французских действий, было либо использовано при формировании русских войск этой зоны, либо предоставлено в распоряжение генерала Деникина.
Последний не будет препятствовать посылке во французскую зону припасов излишнего продовольствия (провиант и топливо), которое могло бы иметься в его собственной зоне.
V. Генерал Деникин и высшее французское командование будут взаимно держать друг друга в полном курсе своих операций и нужд, посредством миссий для связи. Они будут, по мере возможности, оказывать друг другу взаимную поддержку.
VI. Русские торговые суда, не находящиеся в пользовании союзников, могут быть употреблены для русских военных перевозок и для продовольствия русских войск. Высшее французское командование не будет чинить никаких препятствий к применению для этой цели, под русским национальным флагом, русских судов, находящихся в Черном море, под условием, чтобы они обслуживались русским экипажем, подчиняющимся генералу Деникину.
В пределах возможного эти суда, если придется, будут способствовать возвращению на родину русских солдат, находящихся вне русской территории.
Русские суда, правильно зафрахтованные дружественными правительствами, останутся в распоряжении этих правительств, кроме как в случае невозобновления таковыми контрактов по истечении сроков.
Русским военным судам, которые укомплектованы русским экипажем, подчиняющимся генералу Деникину, разрешается плавать под русским флагом».
Франко-английское соглашение 10/23 декабря, дополнением к которому явилось настоящее соглашение, никогда не было сообщено командованию Добровольческой армии. Настоящий же документ, сообщенный тогда, когда на территории юга России, после эвакуации Одессы и Крыма, не оставалось уже ни одного французского солдата (кроме французской военной миссии в Екатеринодаре), многое разъяснил и показал, насколько безнадежно не понимали французы обстановку на юге России и насколько были диаметрально противоположны их взгляды и взгляды командования Добровольческой армии на ту помощь, которую последнее ожидало от союзников.
Этот документ показал:
1) На генерала Деникина французское командование, а следовательно, и французское правительство смотрели лишь как на командующего Добровольческой армией, действующей в районе Кубани и Дона, и объединяющего в этом районе в своем лице единое командование. Права же за генералом Деникиным устанавливать и возглавлять гражданское управление на всей территории юга России, освобождаемой от большевиков, не признавалось.
2) Устанавливалась возможность формирования русских воинских частей, не подчиняемых командованию Добровольческой армии; предоставлялось право свободного решения для этих частей о желании или нежелании подчиняться генералу Деникину.
3) В зонах своего действия, то есть в Крыму и во всей освобождаемой Новороссии (одесская зона с Николаевом и Херсоном), французское командование признавалось высшим по разрешению всех вопросов, то есть должно было действовать как в оккупированных районах, а следовательно, и устанавливать гражданское управление, не руководствуясь в этом отношении указаниями генерала Деникина. Затем оставалось совершенно не выясненным, входит ли Донецкий угольный бассейн в сферу французского или английского влияния и как впоследствии будет распространяться французское влияние при дальнейшем освобождении русской территории от советской власти.
4) Французское командование в своей зоне действий должно было вести самостоятельные операции против большевиков, причем оно и генерал Деникин «будут, по мере возможности, оказывать друг другу взаимную поддержку».
5) Генерал Деникин во главе вооруженных сил, ему подведомственных, при действии против большевиков, рассматриваемый просто как один из командующих армиями, должен был вести операции для освобождения России от советской власти по соглашению с французским командованием, направляющим военные операции в своих зонах действий. Причем под начальством французского командования оставались русские войска, которые не хотели подчиниться генералу Деникину или об оставлении которых под французским командованием было достигнуто соглашение с генералом Деникиным.
6) Относительно русских торговых судов Черного моря (надо понимать, что речь шла о приписанных к Одессе, то есть 9/10 всех черноморских торговых судов) распорядителями являются французы.
Все это так расходилось с основными принципами, проводимыми генералом Деникиным, что станут понятны те трения и недоразумения, которые происходили в Одессе, раз французское командование их проводило в жизнь, причем командование Добровольческой армии не было осведомлено о тех основаниях, коими руководилось французское командование в своих действиях.
Эти же основания не могли быть приемлемы для командования Добровольческой армии, которое считало:
1) На всей территории юга России, освобождаемой от большевиков, образуется единая русская армия, подчиняемая главнокомандующему Вооруженными силами Юга России. Никаких русских воинских частей, не подчиненных главнокомандующему генералу Деникину, на этой территории быть не могло (могло быть лишь оперативное подчинение русских частей французскому командованию).
2) Гражданское управление и гражданские власти на этой территории, через соответствующие отделы Правительства (Особого совещания) генерала Деникина, подчиняются последнему, и недопустимо вмешательство союзного командования в гражданское управление на территории России, освобождаемой от большевиков.
3) Освобождение России от советской власти должно было вестись русскими, а не иностранными руками. Войска союзников крайне желательно было получить лишь для обеспечения порядка в районе, который должен был служить плацдармом для формирования Русской армии и базой при ее дальнейших операциях. Предполагалось, что лишь при расширении одесской зоны союзным войскам, может быть, придется принять участие в боевых действиях.
4) Русским имуществом (в том числе и судами) должно было распоряжаться правительство генерала Деникина, а никак не французское командование.
Трудно допустить, что французское и великобританское правительства выработали это соглашение совершенно самостоятельно, не базируясь на донесениях французского командования в Одессе. Последнее же действовало, как мной уже отмечено, под влиянием различных русских партий и организаций, которые или не понимали весь вред, который они приносили русскому делу, настраивая французское командование в определенном направлении, или преследовали свои узкие партийные или личные цели.
Непонятное указание генерала Франше Д’Эспере в телеграмме на имя генерала Деникина от 21 марта/3 апреля, что «таковые меры согласованы с желаниями союзных правительств, в том числе и русского правительства» – дает основание предполагать, что Парижское совещание, под председательством князя Львова, сыграло в этом случае печальную роль.
Во всяком случае, если бы французское правительство своевременно и ясно сообщило генералу Деникину свои предположения или даже решения, то это устранило бы трения и недоразумения, которые проистекали от полного взаимного непонимания. Генерал Деникин, конечно, не мог бы согласиться с точкой зрения, изложенной в приведенном выше соглашении между французским и великобританским правительствами, но, вероятно, это дало бы ему возможность договориться с ними до приемлемых условий.
