Вопрос восточной границы Польши будет решен договором общерусского и польского правительств на этнографических основах. Польша должна оказать содействие живой силой немедленным частичным переходом в наступление для отвлечения части большевистских сил и дальнейшим развитием операций в возможно кратчайший срок и в полном масштабе.
Союзники должны: а) решительно и незамедлительно принять меры к охране флотом Черноморской губернии, Крыма и Одессы; б) оказать содействие в помощи живой силой со стороны Болгарии и Сербии (надо сказать, что как из Болгарии, так и из Сербии поступали заявления, что они готовы, при согласии союзников, оказать поддержку вооруженной силой в борьбе против большевиков. Эти предположения не встречали сочувствия со стороны союзников; особенно категорично они возражали против помощи Болгарией, усматривая в этом политический с ее стороны маневр для облегчения ей условий мирного договора и для возможности образовать значительную армию); в) обеспечить тоннажем перевозку указанных в пункте б) войск; г) продолжать снабжение Вооруженных сил юга России».
Кроме того, Мак Киндеру было, от имени правительства юга России, передано следующее заявление: «Правительство главнокомандующего Вооруженными силами на юге России генерал-лейтенанта Деникина признает крайне желательным, чтобы великобританское правительство рассмотрело вопрос об экономическом содействии югу России, дабы при продвижении войск вперед в возможно кратчайший срок был налажен железнодорожный и водный транспорт, а также налажена экономическая жизнь страны и правильный товарообмен между союзными странами и югом России».
Ответ генерала Деникина удовлетворил Мак Киндера, и он сказал, что надеется в Англии достигнуть благоприятных результатов, после чего немедленно вернется в Новороссийск уже в качестве постоянного представителя великобританского правительства.
Уезжая 2/15 января на миноносце в Англию, он перед отъездом просил передать генералу Деникину:
1) К его возвращению в Новороссийск необходимо окончательно решить вопрос относительно Бессарабии; что, по его мнению, надо согласиться на плебисцит в Бессарабии.
2) После его возвращения из Лондона необходимо устроить в Констанце или Галаце свидание между генералом Деникиным и Пильсудским, дабы окончательно договориться по польскому вопросу.
3) Просить обратить внимание на необходимость воспользоваться для обороны Крыма и Одессы хорошо сорганизованными немецкими колонистами.
Это последнее указание, касающееся немецких колонистов, крайне характерно, так как до этого времени как англичане, так и французы очень отрицательно относились к возможности привлечения к борьбе с большевиками немецких колонистов, как организованной силы.
К середине января, хотя штаб главнокомандующего и выражал уверенность, что успех на фронте опять склонится на нашу сторону, и хотя отдельные успешные для нас боевые эпизоды как бы подтверждали это, но для внимательного наблюдателя было ясно, что катастрофа, и при том близкая, надвигается.
Это, конечно, не укрылось и от представителей союзного командования.
12/25 января 1920 года мы получили сведения, что вследствие серьезных обострений у Великобритании с Турцией вероятно открытие военных действий, и потому англичане, стягивая в Константинополь все, что возможно, решили эвакуировать Батумскую область. У нас же складывалось впечатление, что эвакуация Батумской области намечается не только этим соображением, а и опасением войти в непосредственное соприкосновение с большевиками, что могло втянуть Великобританию в войну с советской Россией.
В этот же день, то есть 12/25 января, политический представитель великобританского правительства генерал Кийз в частном разговоре сообщил, что из английских источников подтверждаются газетные сведения о предполагаемом снятии союзниками блокады советской России. Что эта мера вызывается потребностью Европы в сырье, которое она надеется получить из России взамен нужных русскому крестьянству товаров и сельскохозяйственных орудий; что с этой целью в Россию, вероятно, будет отправлена экономическая миссия.
Наконец, в январе же из Лондона, из источника, заслуживавшего полного доверия, были получены следующие сведения:
«1) Англия и Франция, под влиянием успеха большевиков в Сибири и на юге России, опасаются, что опасность от большевизма реально надвигается на Европу и на Персию и Индию через Кавказ и Туркестан.
2) Америка, Англия и Франция сознают, что Германия не в силах выполнить условия мирного договора до тех пор, пока не окрепнет окончательно и силой обстоятельств принуждена будет вновь взяться за оружие, и Европа вновь будет втянута в войну.
3) Франция и Англия не могут употребить живую силу для борьбы с большевиками.
На основании этих данных в Англии идут разговоры о том, что необходимо предоставить Германии и Японии навести порядок в России и покончить с большевизмом, предоставив им за это значительные экономические выгоды в России. Этим, по мнению многих политических деятелей в Англии, будет достигнуто успокоение в Европе, предотвращена возможность новой войны и Германии будет дана возможность выполнить условия мирного договора».
Говорить в начале 1920 года о возможности привлечь Германию для наведения порядка в России было, конечно, более чем преждевременно, и на это Франция не могла дать своего согласия. Но эта последняя информация являлась показательной в том отношении, что среди английских политических деятелей, бывших до этого времени за энергичную помощь противобольшевистским силам в их борьбе с советской властью, под впечатлением неуспехов армий Колчака и Деникина, зародилось сомнение в правильности пути, который ими был избран для свержения большевистской власти в России, и началось искание других путей, которые привели бы к устранению большевистской опасности в смысле распространения большевизма в Европе и Азии, а также для скорейшего создания условий, при которых возможно было бы начать коммерческие сношения с Россией, столь необходимые для Европы.
При этих условиях позиция, занятая в Англии политической группой, требовавшей прекращения поддержки в России противо-большевистских сил в их борьбе с советской властью и вступления на путь соглашения с большевиками, естественно, крепла. Сведения о предполагаемом снятии союзниками блокады с советской России, подтвержденные генералом Кийзом, приобретали чрезвычайное значение и указывали на то, что, во всяком случае, Англия накануне решительного изменения своей политики по отношению к большевикам.
После эвакуации Новороссийска и перевозки на судах Вооруженных сил Юга России в Крым сразу определилось изменение отношений к последним со стороны великобританского правительства.
Прежде всего русскому командованию было предъявлено ультимативное требование не переходить к северу от Перекопского перешейка, то есть прекратить борьбу с большевиками, сохранив за собой Крым.
Несколько позже возобновились разговоры о созыве международного совещания с участием представителей советской власти для прекращения междоусобной борьбы в России, и, наконец, великобританское правительство, отозвав своих военных представителей из Крыма, официально объявило, что оно прекращает какую-либо помощь Вооруженным силам Юга России в их борьбе с большевиками.
