Это произвело сильное впечатление на Сергея, и он бросился снимать с меня валенки. Затем я повел его в сарай, где уже лежали убитые волки.
В следующем году мы опять собрались зимой в Конотоп. Я решил взять на охоту на волков Сергея. Поехали Александр Михайлович, Андрей Антонович, я, Сергей и, конечно, Максим. Решили ехать на два дня с ночевкой в сторожке у лесника.
День выдался отличный, ярко светило солнце, и на свежем снегу хорошо были видны следы. Волчьих следов было много, но, как мы ни кружили, везде видели выходные следы. Наконец, верстах в 20 от Драгомировского хутора, удалось обложить двух волков. Стали на номера, и начался гон. Оба волка вышли на Андрея Антоновича. По одному из них он промазал, другого смертельно ранил и затем его добил.
Немного дальше удалось обложить еще одного волка. Но надо было спешить. Солнце склонялось к горизонту. Наконец, стали на номера, и Максим погнал. Сергей стоял передо мной с монтекристом в руках. На вид он был совершенно спокоен, но волнение выдавалось очень частым глотанием слюны. Волк не вышел; становилось темно. Решили оставить этот участок леса окруженным флажками и ехать ночевать, с тем чтобы на следующее утро попытаться взять волка, если он не уйдет через флажки.
Приехав в сторожку, растопили громадную русскую печь и приступили к закуске. Настроение у всех было отличное.
Рано утром разбудил нас Максим и объявил, что «волк сидит в кругу и нас ждет». Максим сказал, что ночью подходили волки снаружи к флажкам и перекликались с волком, сидевшим внутри. Последний выл, но перемахнуть через флажки не посмел.
Обсудив вопрос о том, как надо гнать, мы решили перерезать стрелками круг посередине и гнать от наружи на середину. Но когда мы становились на номера, совершенно неожиданно столкнулись с волком. Он вышел на поляну шагах в 80 от Андрея Антоновича и, увидев людей, как молния повернулся и, перемахнув через флажки (люди оказались страшней!), скрылся в лесу. Сергей был огорчен, что волк «удрал», но все же впечатление получилось сильное, и он был очень рад, что увидел все же волка.
В один из хороших зимних дней я и Александр Михайлович решили проехать в лес и попытаться обложить волка. Накануне и ночью шел снег и была отличная пороша. Вызвали Максима, прихватили Андрея Антоновича и в розвальнях, запряженных парой лошадей, двинулись в путь. Довольно скоро наткнулись на свежие следы двух волков. Первые две-три крепи они прошли, но при осмотре следующей лесной крепи (обошли на лыжах) выходных следов не нашли! Сейчас же стали окружать этот лесной участок флажками и стали на номера: я на правом фланге на лесной перемычке между двух болот; Александр Михайлович – посередине, на склоне одного из холмов, покрытом густым лесом и кустарником; Андрей Антонович – на левом фланге. Максим погнал.
Прошло каких-нибудь три-четыре минуты, и я увидел матерого волка, полным ходом идущего прямо на Александра Михайловича. Но волк уже совсем близко, а выстрела нет. Волк уже поравнялся с Александром Михайловичем, а выстрела все нет. От меня до волка шагов 60. Я решаю, что Александр Михайлович «прозевал», и вскидываю ружье, но в это время раздается выстрел, и волк перевертывается через голову.
Александр Михайлович потом объяснил, что ему вперед было стрелять неудобно: пришлось бы высунуться из-за дерева, и он, боясь вспугнуть зверя, решил дать ему пройти линию стрелков.
Второй волк вышел между Андреем Антоновичем и Александром Михайловичем, но вне их выстрела (они стояли далеко друг от друга). Услышав выстрел, этот волк поддал ходу и перемахнул веревку с флажками. По-видимому, он наткнулся на флажки неожиданно для себя и, вероятно перепугавшись, кубарем покатился через голову, перескочив веревку и флажки. От страха же он оставил на снегу длинный след мочи.
Зима 1907 года. Андрей Антонович сообщил из Конотопа, что волков много. Я дал указание обложить волков и прислать мне телеграмму. В Киеве я предупредил нескольких моих приятелей, и мы решили ехать немедленно по получении телеграммы.
Это совпало с моим назначением начальником штаба 42-й пехотной дивизии, и я принимал штаб от полковника Карцева161, назначенного командиром полка. В первый же день приема, около трех часов дня, жена сообщает мне по телефону, что из Конотопа от Андрея получена какая-то странная телеграмма. Имеется в телеграмме только одно слово: «Готово». Я ответил жене, что для меня все понятно и что вечером я еду в Конотоп.
Пошел я к полковнику Карцеву и попросил сделать перерыв приема штаба на один день. Он запротестовал, говоря, что его это не устраивает. Он не был охотником. Я обозлился, но не настаивал и решил ехать в Конотоп на следующий день. Предупрежденные мною приятели отказались ехать, говоря, что нет никакой надежды, чтобы волки в ожидании нашего приезда сидели двое суток, окруженные флажками.
На другой день вечером, закончив прием штаба, я поехал в Конотоп. Поезд пришел туда в 4 часа утра. Лошади меня ждали на вокзале. Подъезжаю к драгомировскому дому, звоню. Дверь открывает мрачный Андрей Антонович и едва отвечает на мое приветствие. Принес он мне в столовую кофе и на вопрос «Как волки?» ответил: «Вы бы приехали еще через сутки! Что можно ответить на ваш вопрос? Третьего дня Максим окружил флажками целую волчью стаю, не меньше 12 штук, а остался ли теперь в кругу хоть один волк, я не знаю. Думаю, что не стоит и ездить». Я чувствовал себя сконфуженным и сказал Андрею, что все же надо попробовать. «Ну попробуем», – ответил Андрей. Напившись кофе и переодевшись, я и Андрей поехали в лес. Стоял изрядный мороз, было 18 градусов холоду.
Подъезжаем к окруженному флажками участку леса. Появляется Максим и тихим голосом докладывает, что до прошедшей ночи все волки (не меньше 12 штук) оставались в кругу, что ночью к флажкам с наружной стороны подходила другая волчья стая, что видно по следам; что волки перепрыгивали через веревку с флажками в одну и другую сторону, но что наследили так, что он, Максим, ничего разобрать не может, но думает, что все же волки в кругу есть!
Нас было всего два стрелка: я и Андрей. Стали мы шагах в 150 друг от друга. Вправо от меня Максим убрал флажки – также шагов на 150, но, дабы волки не прорвались в эти ворота, повесил на дерево шагах в 75 от меня, совершенно открыто, свой полушубок, сказав, что на лыжах ему будет тепло и без полушубка.
Максим и еще двое крестьян начали гон. Как только начался гон, я увидел матерого волка, медленно пробирающегося из лесу. Полушубок Максима не помог, и волк ушел, пройдя мимо меня шагах в 90. Я, конечно, не стрелял. Только я проводил глазами волка, как вижу второго, идущего по следу первого. Неужели и этот уйдет? Но нет, этот волк, по-видимому, заметил на дереве что-то странное и свернул в мою сторону. Когда он приблизился ко мне шагов на 40, я его положил. В это же время раздался дуплет Андрея Антоновича. Оказалось, что на него вышло два волка, но он по ним промазал. После его выстрелов еще три волка проскочили мимо него, но уже на дистанции вне выстрела. Таким образом, в кругу все же оказалось семь волков! Мои приятели были в полном отчаянии, что отказались ехать на охоту.
