Царь и царица награждают золотом жреца Эйе и его жену
В Фивах находилось слишком много древних ассоциаций, чтобы они могли служить подходящей резиденцией для такого радикального реформатора. Когда он смотрел на западную равнину, расстилавшуюся за городом, он видел на ней ряд величественных заупокойных храмов, на целостность которых он посягнул. Теперь они стояли молчаливые и пустынные. Высокие пилоны и обелиски Карнака и Луксора были неприятным напоминанием обо всем том, что сделали его предки для славы Амона, и неоконченный зал его отца в Луксоре с великолепными колоннами нефа все еще без крыши едва ли мог вызвать приятное воспоминание в душе молодого реформатора. В результате был приведен в исполнение, без сомнения, уже давно задуманный план. Государственный бог Атон должен был иметь свой город в каждой из трех частей империи – в Египте, Азии и Нубии, – и место пребывания бога в Египте должно было стать царской резиденцией. Это предприятие требовало для своего осуществления известного времени, по истечении которого три города были как следует основаны. Город Атона в Нубии был расположен против современного Дулго у подножия третьих порогов, следовательно, в центре египетской провинции. Он получил название Гем-Атон по имени храма Атона в Фивах. В Сирии город Атона неизвестен, но, несомненно, Эхнатон сделал там для Атона не меньше, чем его предки для Амона. В 6-м году своего царствования, вскоре после того, как он переменил имя, царь жил в городе Атона в Египте. Он построил его в чудной долине, ограниченной скалами, около 160 миль выше Дельты и приблизительно 800 миль ниже Фив. Скалы отходят в этом месте приблизительно на три мили от реки, образуя полукруг диаметром около пяти миль. В обширной равнине, окруженной с трех сторон скалами, а с четвертой, западной, рекой, Эхнатон основал свою новую резиденцию и священный город Атона. Он назвал его Ахетатон, «Небосклон Атона». В новейшие времена город стал известен под названием Тель-эль-Амарна. Кроме резиденции, также и вся окрестная территория по обеим сторонам реки была объявлена собственностью бога. На скалах по ту и по другую сторону реки были высечены в живом камне четырнадцать больших стел с надписями, определяющими границы священной области вокруг города; из них одна имеет в высоту не менее 26 футов. Из надписей явствует, что священная область имела с севера на юг приблизительно 8 миль в ширину и более 12–17 миль в длину, считая от скалы до скалы. Дарственная клятва царя запечатлена на двух крайних стелах, северной и южной, в таких словах: «Его величество воздел свою руку к небу, к тому, кто создал его, к Атону, говоря: „Вот моя клятва навеки, и вот мое свидетельство навеки – этот пограничный камень (стела)… Я построил Ахетатон как обиталище для моего отца… Я обозначил границы Ахетатона на юг от него, на север, на запад и на восток. Не переступлю я южную границу Ахетатона, по направлению к югу, и не переступлю я северную границу Ахетатона, по направлению к северу… Он сам сотворил свой рубеж, он поставил себе алтарь посередине (священной области), на котором я приношу ему жертвы“». Утверждение, что он никогда не переступит через границу области, будь то северную или южную, восточную или западную, есть ли то простая юридическая формула, посредством которой собственник земли признает, что у него нет прав на территорию за ее пределами, или же царь выполнил буквально эту клятву и остался до самой смерти в Ахетатоне, – решить этого мы не можем. Но фраза не найдена ни на одном другом известном нам пограничном камне. Область, определенная таким образом в своих границах, была затем законным образом передана в собственность Атону по декрету самого царя, гласившему так: «Что же касается площади определенной… пограничными камнями от восточной горы до западной горы, напротив Ахетатона, то она принадлежит моему отцу Атону, одаренному жизнью на веки веков: будь то горы, или скалы, или болота… или нагорья, или поля, или воды, или города, или берега, или люди, или скот, или деревья, или что-либо другое, сотворенное моим отцом Атоном… Я сделал это для Атона, моего отца, на веки веков». А на другой стеле он говорит, что все это должно принадлежать, как жертва, на веки веков храму Атона в Ахетатоне. Кроме священной области, богу были еще пожертвованы доходы с других земель в Египте и Нубии и также, вероятно, в Сирии. Основанный таким образом город должен был стать подлинной столицей империи, ибо царь заявляет сам: «Все страны будут приходить сюда, ибо великолепное обиталище Ахетатон будет другим обиталищем (столицей), и я стану принимать их здесь, живи они на севере или на юге, на западе или на востоке». Царский архитектор Бек был послан к первым порогам за камнем для нового храма или, вернее, храмов, ибо не менее трех святилищ было построено в новом городе: один для царицы-матери Тии и другой для принцессы Бекетатон («Служанки Атона»), не считая главного (государственного) храма самого царя. Вокруг храмов находились дворец царя и палаты его вельмож, из которых один описывает город в таких словах: «Ахетатон, отменно привлекательный, владыка приятных церемоний, богатый владениями, с даяниями Ра в средоточии своем. При виде его красот бывает ликование. Он привлекателен и красив, когда видишь его, он кажется небесным лучом. Его нельзя измерить. Когда Атон восходит над ним, он наполняет его своими лучами и обнимает (ими) возлюбленное чадо, сына вечности, который произошел от Атона, и предлагает землю ему, посадившему его на свой престол, и отдает землю в собственность ему, сотворившему его».
В день, когда храм был закончен и мог принять первую причитавшуюся ему часть доходов, царь проследовал к нему на колеснице в сопровождении своих четырех дочерей и богатой свиты. Их встретили в храме криками: «Добро пожаловать!» Высокий алтарь на дворе храма покрылся богатыми жертвоприношениями, и кладовые вокруг двора были набиты доверху доходами, внесенными натурой. Царь лично принимал участие в церемониях, в то время как царица «с систрами в обеих прекрасных руках сладкозвучно призывала Атона отдохнуть от трудов». Но Эхнатон не исполнял больше сам обязанностей верховного жреца; они были поручены им одному из фаворитов Мерира («Возлюбленному Ра»), который явился для этого однажды со своими друзьями к балкону дворца, на котором торжественно появились царь и царица. При этом царь формально возвел его в высокий сан, говоря: «Вот я тебя назначил вместо себя Великим Ясновидцем (верховным жрецом) Атона в храме Атона в Ахетатоне… Я передаю тебе должность со словами: „Ты будешь вкушать от яств фараона, твоего владыки, в доме Атона“». Мерира выказал такую верность при управлении храмом, что царь всенародно наградил его «золотом» – обычным отличием, дававшимся ревностным слугам фараона. У двери одного из храмовых зданий царь, царица и две их дочери вручили счастливому Мерира награду за верность, и царь сказал свите: «Повесьте золото ему на шею, спереди и сзади, и золото ему на ноги за то, что он внимал поучениям фараона относительно каждого речения в этих великолепных чертогах, произносимых фараоном в святилище, в храме Атона в Ахетатоне». Отсюда явствует, что Мерира внимательно слушал поучения фараона, касавшиеся храмового ритуала, или, как он говорит, «каждого речения в этих великолепных чертогах».
