В первый год своего царствования Сети мог выступить из Джару походом через пустыню по пути восстановленных им станций. В южнопалестинской области Негебе он встретил шазу или шазов, как называли египтяне бедуинов той области, и совершенно рассеял их. Дойдя до границы Ханаана, под которым египтяне разумели всю Западную Палестину и Сирию, он захватил окруженный стенами город, отмечающий собою северный рубеж его столкновений с бедуинами. Оттуда он быстро двинулся на север, беря города в долине Мегиддо (Иезриля), потом на восток через Иорданскую долину, причем поставил победную плиту в Хауране, и на запад к горным склонам Ливана, где захватил лесной город Иноам, принадлежавший храму Амона после его взятия Тутмосом III около 150 лет назад. Соседние ливанские князьки немедленно явились к нему, предлагая союз. Они не видели в Азии фараона во главе армии более 50 лет, с тех пор как Аменхотеп III оставил Сидон. Но Сети немедленно дал почувствовать себя, потребовав щедрую контрибуцию в виде кедровых стволов для священной барки Амона, сооружаемой им в Фивах, а также для высоких флагштоков, возвышавшихся над пилонами храма. Ливанские подданные фараона срубили их в его присутствии, и Сети мог отправить стволы в Египет по воде из гаваней, которые он подчинил себе по примеру своего великого предшественника Тутмоса III. Есть некоторое основание предполагать, что он продвинулся на север до Симиры и Улладза и что князь Кипра, как и в былые дни, прислал ему свои дары. Как бы то ни было, Тир и Озу, несомненно, покорились, и, после того как он обеспечил за собою берег и восстановил водный путь между Сирией и Египтом для будущих операций, Сети отправился домой. Возвращение победоносного фараона после завоеваний в Азии, столь обычное в дни великих покорителей, являлось в то время зрелищем, которого сановники царства не видели в течение двух поколений. Вести об успехах Сети предшествовали ему, и вельможи административного управления поспешили к нему навстречу к границе. В Джару, за воротами пограничной крепости, вблизи моста через канал, который, если припомнит читатель, уже соединял Нил с горькими озерами Суэцкого перешейка, собрались они ликующей толпой, и, когда усталые колонны Сети показались, покрытые пылью длинного перехода через пустыню, с фараоном во главе, гнавшим впереди своей колесницы пленных царьков Палестины и Сирии, воздух задрожал от радостных возгласов вельмож. В Фивах произошло второе праздничное шествие пленников и добычи перед Амоном, обычное в дни империи, но в то время уже не виданное фиванцами лет пятьдесят или больше; и во время торжества царь принес в жертву богам несколько взятых им пленников.
Этой кампании было вполне достаточно, чтобы вернуть Южную Палестину, а также, вероятно, и большую часть Северной. Но прежде чем Сети мог продолжать свои операции в Азии, он должен был отвратить опасность, которая, так же как и в начале XVIII династии, привлекла к себе внимание фараона и стоила ему войны. Ливийцы, на запад от устий Нила, никогда не упускали случая воспользоваться наличием слабого правительства в Египте, чтобы вторгнуться в Дельту и захватить всю территорию, какую они могли за собой удержать; и западная граница Дельты оставалась всегда более или менее неопределенной там, где она соприкасалась с их территорией. Сети провел весь следующий год, бывший вторым годом его царствования, в Дельте, как показывает ряд придворных документов, касающихся его продовольствия; и поэтому весьма вероятно, что он производил свои операции против ливийцев именно в этом году. Он дал им сражение в неизвестном пункте Западной Дельты, и, как видно из скудных данных, дошедших до нас, царь мог вернуться с триумфом в Фивы с обычными пленниками и добычей, чтобы пожертвовать их в храм Амона. Возможно, что это возвращение в Фивы произошло не непосредственно, но что царь после поражения ливийцев отправился в Азию, дабы продолжать восстановление египетского могущества в Сирии, начатое им столь успешно в предыдущее благоприятное время года. Во всяком случае, мы вслед за этим находим его в Галилее, штурмующим защищенный стенами Кадеш, который не следует смешивать с Кадешем на Оронте. Аморейское царство, основанное Абдаширтой и Азиру, как мы могли это проследить по письмам Риб-Адди, образовало род буферного государства, к которому принадлежал галилейский Кадеш, расположенный между Палестиной на юге и южной хеттской границей в Оронтской долине на севере. Сети было необходимо подчинить себе это промежуточное царство, прежде чем он мог направить оружие против хеттов. Проложив себе путь через его территорию и, вероятно, взяв Кадеш, Сети двинулся на север против хеттов. Их царь Сеплель, вступивший в договорные отношения с Египтом к концу XVIII династии, уже давно умер, вместо него правил его сын Мерасар. В одном из пунктов в долине Оронта Сети встретил хеттов, и произошла первая битва между ними и фараоном. О характере и размерах дела мы не знаем ничего, мы имеем лишь один военный рельеф, изображающий Сети, стремительно атакующего на своей колеснице врага. Однако невозможно, чтобы он встретил главную армию хеттов, и несомненно, что он не сломил их могущества в Сирии. Кадеш на Оронте остался в их руках, и самое большее, что мог сделать Сети, – это оттеснить назад их авангарды, тем самым воспрепятствовав им захватывать территорию далее на юг, по направлению к Палестине. Он вернулся в Фивы для другого триумфа, гоня впереди себя хеттских пленников, дабы пожертвовать их вместе с добычей богу империи Амону Карнакскому. Граница, установленная им в Азии, в общих чертах совпадала внутри страны с северными границами Палестины и, вероятно, захватывала также Тир и финикийский берег, на юг от устья Литании. Хотя это и было значительным увеличением египетской территории в Азии, тем не менее это было лишь небольшой третьей частью того, что Египет некогда завоевал там. При таких условиях было бы вполне естественно для Сети продолжать войну в Сирии. Но по какой-то причине он, насколько нам известно, никогда больше не появлялся со своими силами в Азии. Возможно, что он признал безнадежность борьбы против хеттов, которые к тому времени прочно внедрились в Сирию. Положение Египта в Сирии было в самом деле совершенно отлично от положения в ней хеттов. Последние фактически занимали страну; по меньшей мере, это справедливо относительно их военного класса; тогда как фараоны никогда не пытались колонизировать страну, а только желали держать ее в рабстве, другими словами – обязанной платить ежегодную дань. Такой метод удерживания за собой отдаленных владений едва ли был уместен на пороге могущественного царства хеттов, нации, не способной одерживать собственных центростремительных сил, постоянно переливавшихся через границу Сирии. Если бы фараону удалось лишить их владений, то стоило бы непрерывных войн в Северной Сирии удерживать хеттов в их старых границах. Сети, быть может, понял изменившиеся условия и то, что приемы, создавшие империю Тутмоса III, были уже недействительны при наличии в Сирии великой державы. Поэтому тогда же или позже он заключил мирный договор с хеттским царем Метеллой, наследовавшим своему отцу Мерасару.
Вернувшись в Египет, Сети посвятил себя мирным интересам, в особенности храмам. Порча памятников в течение переворота Атона была лишь отчасти исправлена Харемхебом; отец Сети царствовал слишком недолго для того, чтобы сделать что-либо в этом направлении; поэтому Сети было уже достаточно дела в том, чтобы только восстановить в прежнем виде обезображенные памятники своих предков, что он и сделал с поразительным благоговением. Все крупные памятники XVIII династии, начиная с нубийского храма в Амаде на юге и кончая Бубастом на севере, хранят записи его реставраций с заключительными словами: «Восстановление памятника произведено Сети I». По всем большим каменоломням Египта, в Асуане, Сильсиле, Гебелейне были разосланы его рабочие. Военнопленных эксплуатировали по-прежнему; там же, где он прибегал к труду египтян, Сети I повествует с большой гордостью о гуманном обращении и щедром содержании их. В Сильсиле, откуда добывался песчаник, каждый из многих сотен работавших там каменщиков получал ежедневно около четырех фунтов хлеба, два пучка овощей и кусок жареного мяса, а кроме того, дважды в месяц каждому человеку выдавалось чистое льняное платье. На территории всех крупных святилищ древних богов возвышались теперь его здания, по размерам не превзойденные и в победоносные дни империи, – факт, указывающий на то, что доходы даже и меньшей по размерам империи Сети I, простиравшейся от четвертых нильских порогов до истоков Иордана, все еще были достаточны для осуществления грандиозных предприятий. Впереди пилона Аменхотепа III, образующего фасад государственного храма в Карнаке, Сети продолжал постройку обширного зала с колоннами, задуманного и начатого его отцом и превзошедшего своими размерами даже огромный неоконченный гипостиль Аменхотепа III в Луксоре. Военные рельефы на лицевой стороне пилона Аменхотепа III были закрыты постройкой Сети I. Царь добавил с северной стороны несколько колонн, а также стену, на наружной стороне которой его скульпторы изваяли колоссальное количество рельефов, изображающих его кампании. Последние покрывают ее всю, от основания до потолка (на протяжении более двухсот футов); начинаясь с обеих сторон, они сходятся около двери посередине, по направлению к которой изображен царь, возвращающийся в Египет, далее – совершающий приношения из числа добычи и пленных Амону и в заключение – приносящий в жертву пленников перед лицом бога возле самой двери, как если бы царь входил в нее для совершения церемонии. Подобные произведения встречались в храмах XVIII династии, но все они погибли, за исключением только что упомянутых остатков рельефов Аменхотепа III, и потому военные сцены Сети I являются самыми внушительными произведениями подобного рода, сохранившимися в Египте. Большой зал, который они должны были украшать, никогда не был закончен Сети; эту задачу предстояло выполнить его преемникам. Подобно своим предшественникам из XVIII династии, фараон воздвиг большой заупокойный храм в западной части фиванской равнины. Этот храм находился в северном конце ряда подобных же святилищ прежних царей; и так как отец Сети умер слишком рано, чтобы успеть выстроить для себя храм, то он посвящен также и ему. Заупокойный храм Сети I, ныне известный под названием Гурна, также остался неоконченным. В Абидосе фараон построил великолепное святилище в честь великих богов империи, триады Осириса и себя самого, с боковой молельней для отправления служб в память древних царей, в особенности I и II династий, гробницы которых все еще находятся в пустыне за храмом. Перечень их имен, высеченных на стенах, все еще является одним из наиболее важных источников подобного рода, на основании которого восстанавливается хронология и последовательность фараонов. Хотя храм потерял первый и второй пилоны, тем не менее он все еще остается благороднейшим памятником египетского искусства, сохранившимся в стране. Мы еще будем говорить о его художественной ценности. Храм в Мемфисе, вероятно, еще другой в Гелиополе и еще, без сомнения, другие в Дельте, о которых мы не знаем ничего, и далее – огромный храм в Абу-Симбеле в Нубии, оставшийся недостроенным и впоследствии законченный Рамсесом II, довершают ряд наиболее значительных сооружений Сети.
