Зомби — а этот обглоданный мужик не мог быть никем иным, кроме того самого клишированного монстра, образ которого современный кинематограф заездил до совсем уж постыдных дыр, — лишь снова заурчал, протянул к нему руки и прибавил скорости. Впрочем, был он медлительным и не выглядел слишком опасным. Главное — не дать себя покусать, вбитые все теми же фильмами стереотипы были непобедимы. Приняв решение, что сейчас вполне можно обойтись и без стрельбы, Егор крутнулся, пропуская зомбака мимо себя, и с силой пнул его в колено, лишив равновесия. Сустав отчетливо хрустнул и ходячий труп, обдав его таким мощным амбре, словно только что вылез из сельского сортира, в котором просидел весь последний год, завалился и с треском приложился лбом о бордюр дорожки через лужайку, выложенной тротуарной плиткой. Удар был такой силы, что свод черепа не выдержал и зомби, засучив ногами, вскоре затих.
— Дерьмо!
Егор в сердцах сплюнул. Он не планировал убивать «алкаша», просто хотел обездвижить безумца или кем он там являлся. Теперь впереди нарисовалась перспектива влипнуть по сто девятой статье УК «непреднамеренное убийство». Наверняка нельзя сказать, обратимо ли состояние «ходячего» или нет. А в нашем окончательно свихнувшемся мире наверняка найдется группа идиотов, способных защищать права людоедов в свете их неспособности делать это самостоятельно. Или какой-нибудь подонок, который готов пойти на любые обвинения, лишь бы заработать на этом немного зелени и сделать себе пиар. После того, как в Европе появился прецедент по защите прав педофилов, Егор утратил всякие иллюзии в отношении здравомыслия современного социума. И загреметь на нары из-за этого «поехавшего» засранца у него не было никакого желания.
Что любопытно, никакие угрызения совести его абсолютно не мучили. В мыслях он очень четко осознал, что убитое им существо больше человеком не является. Не было в его взгляде абсолютно ничего человеческого, достаточно одного взгляда. И он очень сомневался, что современная медицина, на своем текущем уровне, вообще способна вернуть «ходячего» с той стороны. Мозги у «зомби» явно отказали, а это совсем не тот орган, который можно выключить, а потом включить обратно, и он будет работать, как и прежде. Процесс явно необратим. Так что Егор просто не воспринимал убитого, как человека. Какой-то жутковатый зверь, не более. Это и позволило ему снять с себя все моральные ограничения в отношении «ходячих».
Придя к такому умозаключению, Егор кивнул сам себе, чтобы больше к этой теме не возвращаться, и приступил к осмотру трупа. Похоже, он ошибся, этот потрепанный невзгодами мужик вряд ли был зомби в классическом понимании этого слова. Тело было теплым, даже горячим, а зомби, насколько ему помнилось по голливудским фильмам, были хладнокровными. Кровь продолжала течь из ран на затылке, хотя не так уж и обильно. А значит, кровоток у этого типа тоже есть, сердце должно было биться, пока тот был жив. Плюс обнаружился источник того самого жуткого смрада — мужик на совесть загадил штаны, опорожнив в них содержимое собственного кишечника. Что, опять же, указывает на то, что перистальтика кишечника в норме. Отсюда вывод — вегетативная нервная система работает как и раньше, пострадала только высшая нервная деятельность; проще говоря, у мужика отключилось мышление вместе с мозгом, после этого телом управляло только чувство голода и примитивные поведенческие реакции. Похоже, этот несчастный подвергся какому-то заражению, которое помутило его рассудок и заодно нехило подняло ему живучесть. Раны на шее и затылке выглядели ужасно, обычный человек давно бы свалился от шока и кровопотери. Хотя он и не выглядел уж слишком бодрым, ковылял едва-едва. Для здорового, физически полноценного мужчины этот зараженный не представлял никакой серьезной угрозы. От него вполне реально отбиться, даже не имея никакого оружия. Егор вон, одной ногой управился. Правда, нужно быть осторожным; кто знает, что за зараза попала в организм покойника и как она передается другим.
А еще его все больше начали беспокоить его собственные головные боли и слабость, непрекращающиеся уже почти сутки. Поначалу он списывал это на сотрясение и стресс, но чем дальше, тем хуже становилось состояние. В голову закралась жуткая в своей омерзительности и от того не менее логичная мысль — что если скоро он сам станет точно таким же «ходячим»? Будет, покачиваясь и неловко ступая непослушными ногами, шататься по улицам и выслеживать неосторожных людишек. От этой мысли вспотели ладони, а самочувствие, без того далеко не радужное, стало еще хуже.
Кое-как пересилив слабость и собственную брезгливость, Егор натянул садовые перчатки и, вновь отворив ворота, потащил тело в соседний двор. Хоть для себя он и решил, что убитый им больше не человек, но осложнять жизнь собственной сестре, оставив на ее лужайке обгадившееся тело с размозженным черепом, ему не хотелось. Поэтому от трупа было решено избавиться.
Снаружи никого не было, только вдали, вроде как, маячили «коллеги» покойника. Хотя наверняка с такого расстояния и не скажешь. В любом случае, на Егора они не обратили никакого внимания. Бросив труп перед развороченным крыльцом соседнего дома, он вернулся в свой двор. Теперь, даже если выяснится, что этого убогого убивать не стоило, пусть менты разбираются, откуда он взялся; там уже и так два изуродованных тела имеются. Одним трупом больше, одним меньше — разницы никакой. Вернувшись в дом, Егор перекусил нехитрой снедью, купленной вчера в супермаркете. После чего, порывшись в кладовке, нашел небольшой спортивный рюкзак и принялся собираться на выход. Необходимо было выяснить, что творится в городе. К тому же неплохо бы наведаться в аптеку за обезболивающим — голова болела все сильнее, слабость тоже давала о себе знать. В идеале, вообще-то, заглянуть бы к врачу. Но почему-то он был уверен, что в больницу соваться сейчас явно не самая здравая из идей. Если по улицам пошли алчущие плоти твари, они сползутся в больницы и госпитали со всей округи как мухи на мед. Также не стоило забывать и про ночного громилу. Кто знает, сколько таких уродов ошивается по окрестностям.
Закинул в рюкзак патроны, бутылку воды, немного еды и консервов, огляделся по сторонам. Немного подумал, что делать с ружьем — документов у него, разумеется, не было. Да и вообще, разгуливать в пределах любого населенного пункта с собранным и заряженным оружием это, считай, все равно, что нарываться на проблемы со служителями закона; для них такие вещи, что тряпка для быка, мигом встанут в стойку. Можно было бы завернуть его в куртку или какой-нибудь мешок, для маскировки. Но потом он вновь вспомнил про «ночного гостя» и просто повесил ружье на плечо. Если такой «товарищ» выскочит внезапно из подворотни, времени на выстрел у него будет всего ничего. А уж если не повезет нарваться на ментов, можно попробовать просто скинуть ствол и прикинуться шлангом. В любом случае, проблемы с законом не так критичны, как проблемы с жизнью и здоровьем. Картинка растерзанных трупов в доме по соседству все так же стояла перед глазами лучше любого напоминания. Заперев дом и вернув ключ под коврик, Егор отправился на разведку.
Глава 3. Бег с препятствиями
Людей снаружи не было видно. В смысле, нормальных людей. Проходя мимо дач и коттеджей, он иногда замечал, что за ним наблюдают из-за занавесок и жалюзи, но ни во дворах, ни на улице их жильцы не появлялись, предпочитая прятаться внутри. Как видно, до большинства уже дошло, что происходит нечто неприятное, сопряженное с риском для жизни. Похоже, люди просто ждали, когда власти их спасут. Три раза «ха». Если власти сейчас и занимаются спасением, то исключительно своих разжиревших задниц. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», никогда не нужно забывать эту прописную истину. Даже самый отъявленный альтруист в ситуации, когда угроза нависла непосредственно над ним и его близкими, в ста процентах случаев сначала позаботится о себе и своей семье. А уже потом задумается о том, может ли он помочь кому-то еще. Вот только какая штука: в нынешней обстановке помощь эта может слегка запоздать. И неприятный опыт прошлой ночи этот факт наглядно доказал.
