Водители окружавших их машин, оценив перспективы нахождения рядом с опасным грузовиком, резко начали съезжать на обочины и вообще бросаться врассыпную, истерично гудя клаксонами. Но вышло это далеко не у всех, уж больно густым был транспортный поток.
Дикарь собрался было сказать пару ласковых Бисмарку, который после выстрела из противотанкового ружья так и не сделал ничего полезного, но увидел, что тот напряженно смотрит куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, он ощутил, как у него от ужаса встали дыбом волосы на голове. Нажав кнопку вызова на рации он заорал не своим голосом, в надежде, что его услышат водитель грузовика и Буран.
— Дрон справа, отворачивай!!!
Плоский блин геликоптера завис в воздухе на высоте десятого этажа, и прямо сейчас с его подвески одна за другой сорвались две огненные стрелы.
Первая ракета пронеслась правее и разнесла в щепки рекламный баннер, висевший над проезжей частью. Полыхнуло огнем, звякнул металл, но на этом все. Следующий «подарок с небес» попал в допотопную «копейку» с подслеповатым пенсионером за рулем, который ехал по соседней полосе прямо позади них. Ракета превратила машину в огненный шар, в глазах потемнело от близкого взрыва, Дикаря швырнуло на пол взрывной волной. Завизжала женщина, сквозь звон в ушах он услышал, как на немецком ругается Бисмарк. В глазах двоилось, а в голове стоял непрерывный гул, сквозь который едва-едва пробивались звуки криков людей поблизости. Взрывной волной в кузов закинуло горящее колесо от копейки, дым от чадящей резины ел глаза. Борясь со слабостью и пряча лицо от жара, Дикарь поднял колесо и перекинул его через борт, благо тактические перчатки защитили руки от огня. Тент с левой стороны занялся пламенем, сквозь все увеличивавшиеся дырки в нем мелькало голубое небо. Дикарь поднял болтавшийся на ремне автомат и постарался прицелиться в диск дрона. Линза прицела треснула от удара, видимость была паршивой, но он все равно начал поливать хищный силуэт очередью на весь остаток магазина в надежде зацепить ненавистный дрон. Через секунду с подвески летающего механизма сорвалась третья ракета, их грузовик резко вильнул вправо, уходя от попадания. Водитель явно заметил новую угрозу и старался вытащить их задницу из-под огня. НУРС снова промахнулся, угодив в обочину дороги, в этот раз лишь безобидно расшвыряв куски асфальта и грунта в стороны. Кашляя от выедающего глаза дыма, Дикарь снова мучительно-медленно принялся менять магазин, краем глаза увидев, как Бисмарк, до крови закусив губу, целится в преследующий их геликоптер из своего МП-40. То, что случилось потом, иначе как чудом не назвать — австриец торжествующе завопил, потрясая своим оружием. И было от чего — от диска дрона в разные стороны полетели куски обшивки, он потерял управление, нырнул за одну из многоэтажек и пропал из виду. Машина снова вильнула в сторону, съезжая с проезжей части, пропетляла между железными ангарами и встала как вкопанная.
Дикарь вывалился из кузова и бросился к двери водителя.
— Огнетушитель давай, бегом.
Парень с фингалом засуетился, пытаясь вытащить красный корпус огнетушителя из крепежа. Дикарь вырвал баллон из его рук, сунул его подмышку, сорвал предохранительную чеку и принялся заливать пеной уже всерьез загоревшийся брезент тента. К нему присоединился Шут, притащивший огнетушитель из «пикапа», и вдвоем они кое-как справились с разгорающимся пламенем. Он отшвырнул использованный баллон и заглянул в кузов. Люди внутри выглядели ошарашенными, испуганными, кто-то надышался дыма и надсадно кашлял, у пары человек были видны кровь и ожоги, но ими уже занимались спасенная им девушка и Бисмарк.
Дикарь осмотрел машину. Кое-где в корпусе зияли дыры от попаданий пуль, веер осколков от близкого взрыва ракеты знатно прошелся по левому борту, оставив на нем впечатляющие следы. Повезло, что на подвеске дрона ракеты несерьезного размера, большие «подарки» этот скромный летательный аппарат просто не поднимет. Похоже, они больше предназначались для отстрела зараженных, чем уничтожения вражеской техники. Помимо всего прочего заднее левое колесо лопнуло после попадания из пулемета. Резину покрышки изжевало и сдернуло с колодки. Благо, у «Урала» колес с запасом, потеря одного из них хоть и сказалась на ходовых качествах машины, но полностью ее не обездвижила.
Подошел Буран. Он где-то успел словить пулю в левую руку и теперь зажимал рваную рану. Очевидно, Дикарь, слишком занятый собственными приключениями, пропустил что-то интересное мимо себя. Он похлопал себя по карманам и выдернул медпакет, передав его рейдеру. Вынул финку, разрезал окровавленный рукав и помог Бурану забинтовать руку.
— Чего встали? Дальше не поедем?
— Там твари в город лезут, ни к чему нам их дразнить. Мы едва успели убраться с их пути. Сейчас у муров появится куча других забот. Переждем тут немного и двинемся дальше. Вы как, все живы?
— Вроде кому-то из свежаков досталось от осколков, но я еще толком не смотрел. Уши заложило, звенит так, что слезы из глаз.
— У тебя слева перепонка лопнула, кровь течет.
— То-то я гляжу, с этой стороны ни хрена не слышно. Невезучее оно, второй раз за сегодня прилетело. Такими темпами, боюсь, его и вовсе может оторвать. Вы сами-то как?
— Да патруль прицепился, как клещ, чуть всю машину из «ксюхи» не изрешетил. Зацепил вот немного.
Буран взял в руки трофейную флягу с живчиком, крепко к ней приложился и протянул Дикарю. Он не стал отказываться и сделал несколько хороших глотков. После такой нервной встряски, это совсем не будет лишним.
Внезапно ожила рация муров, заскрежетав голосом, который они уже слышали ранее.
— Кто там на моей территории беспредельничает, обзовись. Башмак, Кавказ, Хвост? Кому на жопе ровно не сидится?
— Ну, привет Барсук. Гляжу, ты еще не подох. Как там тебе у муров живется, не скучно?
Абонент на другом конце провода ненадолго замолк, после чего заговорил уже совсем другим тоном — не хамовато-быдловатым, а противным притворно-дружелюбным.
— Ба, да неужто это сам Буран к нам в гости пожаловал, собственной персоной. А я слышу, говорок знакомый. Что, решил снова в стронги перекраситься? Надоело по кластерам пустышей гонять?
— Да не льсти себе, я просто мимо проходил, а тут вижу: твои отморозки безобразничают. Вот и наказал их, чтобы не забывали свое место.
— Зря ты к нам полез, Буран, ой зря. У Чертей к тебе еще по прошлым временам вопросы остались, а ты уже новые проблемы нагнетаешь. Сидел бы себе в своей дыре и дальше и не рыпался, зачем приключений себе на задницу искать? Я с тобой специально встреч не искал, по старой памяти, но после сегодняшнего — все, баста. На себя теперь пеняй, за моих бойцов перед Тритоном придется ответить. А как он спрашивает, ты и сам должен быть в курсе.
— Ты, видать, запамятовал, что это у меня к вашей кодле вопросы есть. К тебе, Барсук, вопросы. И я с тебя за них рано или поздно спрошу, будь уверен. За Ржавого, за Фараона, а особенно за Аврору. Не забыл еще эти имена, Барсук, а?
Человек на том конце провода недобро усмехнулся.
