— Совсем-то за дуру меня не держи, я же не слепая. И за помощь не благодари: такой как она — грех не помочь. Хорошая девочка, сразу видно. Я так понимаю, это муры ее так обработали?
— А она ничего не рассказала?
— Да я и не расспрашивала, так все понятно — пленный бугор муров, две их тачки, практически голая, избитая девчонка. Не надо быть гением, чтобы сложить два и два.
— Да уж, у Грека язык без костей, как я погляжу.
— Я его просто хорошо знаю, пару раз обмолвился — все на свои места встало. Профдеформация у меня такая, ага. Ты себе даже представить не можешь, сколько всякой разной информации слышат мои уши ежедневно.
— Страшнее красивой женщины только красивая и умная женщина.
— Ах ты, подлиза!
— Считай, что я тоже умею слушать.
— Я заметила. А по поводу Лины: жаль, что ей так досталось. Несправедливо это. А ты всем встречным свежакам так помогаешь или только симпатичным девушкам? Или только конкретно эта понравилась?
Дикарь смущенно потер нос.
— Понравилась. Но дело не только в этом. Понимаешь, Дина, я, когда сюда попал, в такой конкретной заднице очутился, что словами и не расскажешь. Десять раз сдохнуть должен был, но каким-то чудом выживал. Только везение не длится бесконечно, кончилось и мое — меня крепко прижала серьезная тварь. Я уже начал прощаться с жизнью, как появился мой крестный и меня спас. Вытащил с того света, можно сказать. Он для меня сделал… кое-что, после этого я изменился, но зато выжил. Мог бы пройти мимо, но заступился за бестолкового свежака, который несся с безумными глазами через кластер, забитый тварями, спас его, помог выжить. Он мне тогда сказал одну вещь. Что, мол, Улей поддерживает тех, кто помогает новичкам. А тех, кто на них плюет или, того хуже, вредит — наказывает; типа такие люди долго тут не живут. Каждый раз, когда вижу свежих иммунных, которые понятия не имеют, где очутились и что их ждет, я вспоминаю себя самого в первые часы после загрузки. Вот только мне Буран сегодня сказал кое-чего, и я все думаю: это я дурак или он слишком умный?
— И что же он тебе сказал?
— Ну, если обобщить, то имелось в виду, что нет смысла спасать всех свежаков подряд. Якобы большинство из них непригодно для жизни в Улье. Мол, вытаскивать стоит только тех, кто для своего спасения сам прикладывает силы. А из-за остальных только подставляться да жизнью рисковать.
— Он отчасти прав, многие когда понимают, куда угодили, просто не могут с этим справиться. Знаешь, из-за чего чаще всего умирают новички? Ну, те, кто протянул в Улье больше недели? Суицид. Накручивают себя и от безысходности сводят счеты с жизнью. Я не слишком давно в Улье, хотя, по меркам среднестатистического, срок выходит приличный. Но у меня работа такая, что тут всегда отирается куча разного народу, ну и наслушаться приходится всякого. Так что слова Бурана о том, что большинство свежаков не приспособлены к Улью — правда. Вот только он не прав в том, что всех под одну гребенку гребет. Часто бывает, что поначалу человек ничем себя не проявляет, а потом окажется, что он в местных реалиях, как рыба в воде. Не нужно далеко ходить за примером — наш Надфиль такой. На него, поначалу, все рукой махнули: мол, что с убогого взять, задрот есть задрот. А сейчас все, что в стабе связано с оружием, держится на нем, понимаешь? Я хочу сказать, что не всегда можно понять заранее, кто перед тобой. Кому-то бывает важно дать шанс. Потому что дуболомы, которые с первых часов начинают месить зараженных ножкой от табуретки, конечно, нужны и важны, но чего-то серьезного тут чаще добиваются люди, которые дружат с головой. А что касается Бурана — он в Улье давно и приключалось с ним… всякое. Нехорошее. Разочаровался он в людях, проще говоря. Он ведь раньше стронгом был, причем убежденным. Муров и внешников ненавидел каждой клеточкой своего тела. У Бурана своя история есть, в которой он лишился своей старой команды и едва не потерял Шута. Рассказывать ее я тебе не буду: захочет — сам поделится.
— Учту. Дина, я знаю, что мы едва знакомы, и ты мне, вроде как, ничем не обязана, но у меня есть просьба — присмотри за этой девочкой, пожалуйста. Ты человек бывалый, это сразу видно; если что — сможешь ей помочь уберечься от проблем.
— Ну, судя по словам Бурана и Грека, ты кое-какую помощь стабу оказал, так что отказываться я не буду. Да я и так бы за ней присмотрела, иначе местные мужики ее с потрохами сожрут. В Улье с женщинами постоянный напряг, а рейдеры бывают разные. А что насчет тебя самого — не хочешь за ней присмотреть, раз уж понравилась?
— У меня есть одно дело. Надолго я тут не задержусь.
— А, несидячее место. Ясно все с тобой.
Тут с подносом вернулась Лина. Она уселась за стойку рядом с Дикарем, с аппетитом вдохнула ароматы пищи и жадно накинулась на еду.
— Шикарная готовка, кстати, Дина! Пальчики оближешь. Даже на Земле так не ел.
— Правда офень фкуфно! — Лина наворачивала еду так, что только ложка стучала о тарелку.
— У Горба, талант, не отнять. Передам ему ваши благодарности.
— Я-то думал, он у тебя тут за вышибалу.
— Да я и сама кого хочешь могу вышибить, даже не сомневайся. Хотя да, иногда приходится и его о помощи просить.
Дальше сидели в тишине, Дикарь растягивал второй бокал пива и краем глаза смотрел фильм с любимым актером, Лина уткнулась в тарелку и полностью сосредоточилась на ней, ну а владелица бара вернулась к своим стаканам.
— Опа, какая у нас тут краля прячется, а я и не заметил! Слышь, красота, составь одинокому мужику компанию, помоги развеять скуку.
Дикарь обернулся и увидел того самого обладателя зычного, пропитого голоса. Здоровый мужик с взъерошенной смоляной шевелюрой выглядел неважно — недельная щетина, белки глаз покраснели до предела, руки слегка подрагивают. Фикус, или как там его звала Дина, явно упал на стакан не вчера и не позавчера. Тут пахло минимум недельным запоем, причем пахло в прямом смысле. Ядреное амбре его перегара вполне способно убивать насекомых и контузить людей с расстояния в несколько метров. И прямо сейчас он решил, что пить в одиночку ему наскучило.
— Динка, я тут подумал над твоим предложением и решил согласиться. Думаю, эта мадмуазель вполне может помочь мне скрасить остаток дня.
— Остынь, приятель, она тут не работает! — Дина резко посуровела и оставила в покое свои стаканы.
Фикус наклонился к Лине, заставив ее скривиться от сивушного запаха.
— Да?! А если хорошенько подумать? Фикус ведь может и расщедриться, накинуть сверху десяток споранов. Что скажешь, красотка?
Дикарю надоел этот цирк на выезде.
— Мужик, тебе же русским языком сказали, отвали!
Фикус резко выпрямился и сделал шаг в упор к Дикарю, уткнувшись в него тяжелым, осоловевшим взглядом. Его неслабо штормило, но этот тип завелся не на шутку и так просто сдаваться явно не собирался.
— Я вижу, что деваха молчит, как воды в рот набрала, и так соображаю, что она обдумывает мое заманчивое предложение. А вот ты кто такой? Телохранитель что ли? Так встань в очередь, за мной будешь.
