— Не возражаешь, если я пойду с тобой?
— Зачем тебе это? Тут не по нраву? Ты ж еще в стабе ничего толком не видел.
— Да нет, тут вроде неплохо. Только я слышал, как Буран про Озерск рассказывал, что там социализм, и товарищ Сталин всем управляет. Думаю, может там мне сподручнее будет. Да и вообще, охота еще посмотреть, что вокруг творится. Не разобрался я еще толком, в какую сторону голову держать.
— Смотри сам, я не возражаю, если ты со мной пойдешь. Только, сам понимаешь, дорога наверняка будет не сахар: погибнуть в пути, как два пальца об асфальт.
— Да тут везде такая ерундистика, куда не плюнь.
— Хорошо, тогда будем считать вопрос закрытым. Что насчет тебя, Бисмарк?
— Я, наверное, буду тут оставаться. Осмотреться надо, может пойму, куда дальше стоит искать дорогу. Например, к моим землякам. Или не стоит. Буду думать.
Он смущенно почесал нос.
— Дикарь, слушай меня немного. Я хотел говорить спасибо, много раз. Ты не должен был меня тогда спасать, ведь я вам враг, но спасал. Имя дал, рассказал, что вокруг есть. Я это долго помнить буду. А чтобы ты не забыл, подарок тебе буду дарить, как у вас говорят — на долгую память. Держи!
Он расстегнул свой пояс, снял с него кобуру со своим «парабеллумом» внутри и протянул ему. Дикарь немного опешил от такого поворота, он нисколько не догадывался о сентиментальности австрийца. Особенно учитывая то, что был с ним довольно суров все эти дни и не давал ему поблажек. Однако, у Бисмарка хватило мозгов оценить труды, которые приложил Дикарь, чтобы тот смог выжить. И он нашел способ выразить свою признательность.
— А сам как же?
Австриец потряс в воздухе «глоком»:
— У меня теперь, тебе благодаря, есть другой пистолет, справлюсь. Или куплю что-то еще. Не надо переживать.
— Ну что же, раз так, отказываться не буду. Береги себя, Бисмарк, не позволяй мутантам сожрать твою австрийскую задницу.
Они крепко пожали друг другу руки, после чего Дикарь засобирался на выход. День был в самом разгаре, а успеть нужно было еще довольно много.
В дверях его нагнал Лунь. На молчаливый вопрос он ответил, что делать ему в этой ночлежке нечего, и поинтересовался, где остановился сам Дикарь. Пришлось сделать очередной крюк и передать его с рук на руки Дине. Только после этого он смог, наконец, отправиться на поиски логова Монаха.
Глава 17. Волк в овечьей шкуре
Дина не обманула: скромный двухэтажный домик знахаря, построенный явно уже в Улье, находился практически рядом с административным центром стаба. Дикарь постучал в дверь, услышал, как женский мелодичный голос ответил «войдите», и повернул ручку.
В холле, обставленном под приемную, его встретила миниатюрная женщина лет тридцати, похожая на фарфоровую куклу — такая хрупкая, что, кажется, потрогаешь ее и сломается на части. Она копалась в бумагах, разбирая настоящий завал на письменном столе, и не сразу обратила на вошедшего человека внимание.
— Секундочку, присаживайтесь на диван, пожалуйста.
Дикарь присел на затертую тахту и постарался расслабиться. Похоже, самого Монаха он не застал на месте, общаться придется с его ученицей. Как там Дина говорила, ее зовут, Ласка что ли?! Это прозвище и впрямь подходило ей как нельзя лучше: она больше походила на игрушку, чем на живого человека. Женщина наконец-то закончила копаться с бумагами и обратила на него внимание.
— Здравствуйте, меня зовут Ласка, чем я могу вам помочь?
Она внимательно изучала его лицо, по непонятным причинам немного нахмурившись.
— Мне Дина сказала, что я здесь могу найти Монаха. Мне бы проконсультироваться по умению и вот насчет этого, — он продемонстрировал ей свою культю.
— Учитель сейчас занят, но на этот счет вам смогу помочь и я. Давайте посмотрим.
Женщина обошла его со спины и положила руки на голову. А уже через секунду она испуганно охнула и отпрянула прочь. Дикарь обернулся, пытаясь понять, что с ней случилось, и краем глаза увидел, как дамочка на максимальной скорости семенит обратно к столу. Ее странное поведение немного напрягло, и он насторожился. Но сделал это слишком поздно, неадекватная мадам схватила со столешницы затертый ПМ и трясущимися руками направила ствол ему прямо в лицо.
— Что! Ты! Такое! — ее голос срывался, демонстрируя, что та находится на грани впадения в панику.
— Спокойно, дамочка, спокойно! Не нужно нервничать. Я просто человек, который пришел получить ответы на вопросы.
— Ты! Не! Человек! Что ты такое?!
Левее скрипнула половица, а в поле зрения Дикаря словно большая черная птица мелькнула. В следующую секунду рядом с психованной женщиной очутился невысокий мужчина в просторном черном одеянии. Он плавным, почти ласковым движением положил ладонь на пистолет, опустил ствол в пол и осторожно вынул его из судорожно сжатой женской ладошки.
— И что тут за шум?
Глаза ненормальной того и гляди вылезут из орбит, она смотрела на Дикаря с таким ужасом, словно он олицетворял собой все зло этого мира.
— Монах, ты просто посмотри на него! Это же мутант, мертвяк!
Знахарь — а это, несомненно, был именно он — критическим взглядом окинул посетителя.
— Я вижу перед собой не слишком сильно изменившегося кваза. И он, вроде бы, не рычит, не скалится, не грозится обгрызть твое миловидное личико. Потому я спрошу снова: что тут происходит?
Несчастную начала колотить серьезная дрожь.
— Внутри, внутри!
— Так, ладно. Давай-ка ты милая, сходишь в Диксу и возьмешь для меня и нашего гостя немного его замечательного пива. А я посмотрю, в чем тут дело.
— Но я… Хорошо, учитель. Извините.
Лицо Ласки налилось пунцовой краснотой, и она шмыгнула к выходу. Знахарь хмурым взглядом проводил ее до двери и крикнул вслед:
— И креветок не забудь!
Монаха не зря прозвали именно так. Его одеяние подозрительно походило на рясу священнослужителя. Разве что креста на пузе не хватало для полного антуража. Знахарь между тем с раздражением потер пальцами переносицу.
— Умна, талантлива, все схватывает на лету, казалось бы — чего еще надо? Но, клянусь Ульем, в такие моменты я искренне хочу, чтобы вместо нее мне в ученики подвернулся какой-нибудь тугодум в штанах. Извини, приятель. Бабы, что с них взять? Выдержки никакой, вечно все делают на эмоциях. Что тут у вас вообще случилось?
— Да я и сам ничего толком не успел понять, только сел на диван, она мне голову пощупала и схватилась за ствол. Вот и все, потом ты уже объявился.
— Ну, давай глянем, что там с тобой не так.
Он повторил действия Ласки, обошел его со спины и положил ладони на голову. Дикарь ощутил легкое покалывание в висках и заранее напрягся, готовясь к очередной неадекватной реакции. Но в этот раз обошлось. Знахарь потратил несколько минут «прощупывая» голову пациента, после чего отошел к столешнице, оперся на нее и задумчиво уставился на Дикаря, глядя прямо сквозь него. Пауза затягивалась.
