Мы ели сырое мясо. Мясо человека. Это ужас. А самое жуское, что мне понравилось. Я чусвую силу. Сначала было страшно когда Святой оец ее ножом. Я кажется ее видел знал. Нет незнал. Короче это медика. Медичка, которая сбежала. Языческая погань, которая незахотела лечить точто сотворили с нами их бесы. ЕЕ плоть очистила меня. Очистила я чувсвую. Скоро мы всебудем здоровы. Их плоть и кровь очистит нас. Как только паства возрастет мы пойдем в кресныход, на язынков.
Мы вернем точто забрали нас их бесы».
Обалдевший Иван полистал дальше, но записи были все путаней и бессвязнее, на следующих страницах были вообще какие-то каракули лишь отдаленно напоминавшие буквы, кровавые мазки, крестики, кляксы от чернил.
— Охренеть, — выдохнул он, — Господи прости, что это вообще такое? Коль! Николай, ты, где там? — рванув вверх по лестнице, вопил ошеломленный Иван.
* * *
Дождь утих. Со сгущающимися сумерками город стало укутывать плотное одеяло тумана. Гвардейцы заняли позиции на площади у ратуши. На втором этаже и в доме напротив свили гнезда снайперы. Освещая площадь, догорал погребальный костер, что наспех соорудили из битой мебели и деревянного забора.
Крапивка после того как отзвучали речи над телом Веры, и заполыхал костер, попрощавшись с Полынью отправилась с новостями в Криничный.
Гром, поддерживая пламя, грустно смотрел на пляшущие языки пламени, превращающие тело Веры в невесомую золу.
Юра, опершись плечом о колоннаду, украдкой стер набежавшую слезу и снова воззрился на догорающий костер. Полынь стояла рядом с парнем. На красивом личике, так же, как и у всех было выражение печали. Мокрые дорожки на ее щеках искрились самоцветами в тусклом свете гаснущего пламени.
Настя проплакалась еще, когда слушала речь Ивана над телом подруги. Теперь она отрешенно смотрела, как гаснут на мокрых камнях выпрыгивающие из костра искры.
— Я ведь кляла ее нехорошими словами, — уткнувшись мокрым носом в грудь мастера, всхлипывала курносая и до боли похожая на Веру, юная лекарка. — Господи, какой же грех. Я думала, подставила меня сестренка, а сама теперь живет в свое удовольствие. Господин куратор ничего о ней не говорил, где она, как она. А она ради меня…
Девушка снова стала плакать навзрыд. Речь ее перешла в непонятное бормотание, и она лишь крепче прижалась к сильной груди охотника. Иван, пытаясь проглотить вставший в горле ком, молчал, и лишь успокаивающе поглаживал девушку по голове.
— Господин мастер, — успокаиваясь, посмотрела лекарка в искрящиеся, влажные глаза Ивана.
— Просто Иван, — печально улыбнулся он.
— Иван, она ведь меня не простит. Ведь я столько гадостей о ней надумала. Нет ее теперь. Не кому меня прощать, грешницу. Ох сестричка… Что же ты… Верочка моя милая… Как же я теперь без тебя?
— Тихо — тихо, — шептал мастер. — Она всегда будет с нами. Вера всегда рядом. Она слышала тебя девочка, ты покаялась, и она тебя простила. Она не может тебя не простить. Ты ведь сама знаешь, наша Вера была очень доброй, она сострадала и всегда была готова помогать другим. Такой человек не мог не простить любимую сестричку. Забудь все плохое и не вспоминай. Не тревожь ее память плохими мыслями. Помни о Вере только хорошее. Она заслуживает только хороших воспоминаний.
— Но я ведь…
— Т — с — с. Забудь все, бережно храни ее светлый образ в сердце, и она всегда будет с тобой. Она станет ангелом, что будет хранить твой покой. Просто помни ее улыбку, ее добрые поступки и слова. Она навсегда останется с нами.
— Спасибо Иван, — утерла носик девушка. — Спасибо вам за теплые слова. Я пойду, помогу девчонкам.
— Ступай, — поцеловал девушку в лоб Иван. — Ступай.
— Вань, — позвал Хмык.
— Не сейчас, — отмахнулся мастер.
— Сейчас, — подошел он и встал рядом.
— Коля, ты понимаешь, я сейчас не хочу ничего слушать. Мне было достаточно твоей прощальной речи, — скривил лицо охотник.
— Я должен поговорить с тобой, до того, как вы уйдете.
— Черт с тобой. Говори.
— Не при всех.
В кабинете мерцала масляная лампа. Сырой ветерок, врывающийся в разбитое окно беспощадно трепал и пытался погасить ее тусклый, желтый язычок. Тихо шелестели сваленные в углу бумаги, и клубился туман за острыми осколками стекол, что удержались в лакированной раме. Николай прошел за стол и присел на скрипучий стул.
— Присаживайся, — указал он, на стул Ивану.
— Мне не до церемоний. Говори, что хотел.
— Сядь, говорю. Не нависай. Не люблю.
Иван присел, поерзал на не менее скрипучем стуле и воззрился на бывшего охотника.
— Ну, и?
— Ростислав, — крикнул в коридор куратор. Держась за бок, с перекошенным лицом, капитан медленно прошагал мимо Ивана и передал Хмыку кожаную сумку. — Спасибо. Что-то ты совсем худо выглядишь. Ступай — ка к медику. Ступай — ступай.
— Не тяни время, — провожая взглядом капитана, попросил мастер.
— Так — так — так, — щурился Хмык, копаясь в сумке, и извлек из нее потертую папку для бумаг. — Та, за которой ты идешь, ты уверен, что она того стоит?
— Пошел ты, — бросил Иван, встал и собрался уходить.
— Сядь! — повысил голос Николай. — Присядь, прошу, — уже более мягко попросил он.
Иван сел и надувшись будто сыч, смотрел на Хмыка.
— Ваня, кем бы я сейчас, да хоть, когда и кем ни был, ты всегда будешь моим братом. Трое нас осталось, понимаешь? Трое. Ты и Сифон моя единственная родня. Остальные…, впрочем, наш выпуск ты знаешь сам. Я всегда желал тебе только добра, и сейчас, я хочу удержать тебя от необдуманного поступка, — он вздохнул глядя на сощурившегося брата. — Перестань дуться! Вот это, — потряс он папкой, — государственный документ. И я сейчас совершаю преступление пред государством, которому присягнул на верность. Женщина, за которой ты идешь, тебе солгала. Она не та, за кого себя выдавала.
— Марья, тоже твой агент?
— В некотором роде, — неопределенно покрутил рукой Николай и раскрыл папку. — Марья, она же Марьяна, она же Марина Рьяная. Мастер, выпускница Ордена, согласно квалификации Обители: мастер второго ранга. Дополнительно окончила курсы лекарей того же Ордена.
Карьера ее началась с сожженного хутора в окрестностях столицы Мирного. Это ей сошло с рук, поскольку официально был задокументирован факт присутствия сверх опасной нежити. В последующем, привлекалась по факту хулиганских выходок, но была оправдана. — Николай оторвался от папки, и взглянул на молчаливого мастера. — Все читать не буду. Тут реально много всякого. Остановлюсь на самых выдающихся выходках. Та — а — к, а вот.
Марина Рьяная объявлена в розыск гильдией технократов в Горнодаре за причинение колоссальных убытков управлению металлургического завода. Взяв заказ на истребление опасного перерожденного, мастер Марина Рьяная, решила вопрос радикальным образом. Взрывом парового котла, она уничтожила перерожденного, а с тем, превратила в руины четверть завода. С места происшествия виновница скрылась. Позже была схвачена местными властями. При поимке пострадали трое дружинников. Власти соседнего государства, то есть княжества Мирное, выкупили преступницу в счет возмещения убытков.
