— Я впервые такое вижу, — удивленно воздел бровь Станислав. — Похоже на метастазы. Но на такой стадии не живут!
— Михаил, — позвал Ковырялов и вздрогнул, тут же обнаружив рядом его хмурое лицо. — Вот взгляните.
— Вижу, только подробней если можно.
— Этот нарост действительно похож на рак, но как заметил Стас, с такими поражениями не живут. Смею предположить, это нечто паразитическое. Если хотите: симбионт. Видите, он распространил свои метастазы — корни с новообразованиями в подкожном слое, при этом, не задевая кровеносную систему. Судя по всему, ваш коллега живет с ним уже некоторое время, и он не причиняет ему ни каких неудобств. Организм не воспринимает его как инородное тело и не отторгает. Тому свидетельствует отсутствие воспалительных процессов и связанных с этим особых белков в крови. Эта пластина не является причиной критического состояния вашего коллеги.
— Тогда что?
— Вот смотрите, здесь и здесь, — указал проф на темные пятна в районе живота и груди. — Это достаточно сильные кровоизлияния, будто огромный ушиб, я бы сказал, что он упал с большой высоты, но при этом нет никаких переломов. Но главное даже не это, взгляните на желудок, поджелудочную, а главное печень.
— Здоровенная как у быка, — хмыкнул Михаил.
— Печень в критическом состоянии. И это не от травмы. Взгляните на синеющие кончики пальцев. У него цианоз. Потому смею предположить, что у пациента химическое отравление. Это следует так же из экспресс — анализа крови. Сильнейшая интоксикация. — Профессор посмотрел на поджавшего губы Михаила. — Он не выдержит радиопротектор. Ваш коллега умрет от интоксикации быстрее, чем от лучевой болезни. Поразительно, как он жив вообще.
— Должен же быть выход. Может, введем ему тот, другой препарат?
— Вы не хуже меня знаете, что он делает с людьми «на грани». Хотя, мы потеряли часть рабочих особей, — задумался профессор, запустив пальцы в свои густые, седеющие кудри. — Физически развитый, с боевыми навыками. Из него выйдет отличный экземпляр.
— Ну, из меня ведь не вышел.
Белохалатник на это лишь пожал плечами и ввел иглу капельницы в вену бессознательного мастера.
— Вы не хуже меня знаете, что этот препарат просрочен уже не одно столетие. Я постараюсь, конечно, вывести токсины, но с таким поражением печени о радиопротекторе не может быть и речи. Пока почистим кровь, а после… Если будет это «после», введем препарат. Не поможет, тогда я извлеку паразита и исследую более подробно. В любом случае, мы ничего не теряем.
— Теряем Ковырялов, многое, в особенности я. Если Иван погибнет или станет одним из этих тупых увальней, то…
— Вам не кажется, — перебил его профессор, — что пора остановиться? Тем более что, установка, благодаря Анастасии, испорчена, и мы до сих пор не знаем, что именно она сделала.
— Так, узнай. Она с подружкой, скорей всего уже очухалась.
— С каких пор, вы указываете, что и когда мне делать? Мне надоело закрывать глаза на нарушение субординации.
— Мы все здесь замазаны. Мы теперь не начальник и подчиненный, мы подельнички проф. Без меня вы…
Иван застонал, не открывая глаз, подергал руками, ногами, а уж после стал пытаться разлепить веки. Он ничего не говорил, просто моргал, стараясь согнать завесу пелены.
— Пожалуй, я вас оставлю наедине. Пойду, побеседую с нашей общей знакомой.
— Да — да, проф, — отмахнулся мужчина от ученого.
— Я уже в аду? — простонал Иван, с трудом узнав своего предыдущего ученика.
— Под ним, — ухмыльнулся мужчина. — Ну, здравствуй наставник!
— И тебе не хворать, Миша, — скривился мастер. — Значит там, в логове лежит твой очередной подмастерье?
— Ты же знаешь этих пацанов, прут поперед батьки. Недосмотрел, — пожал плечами Михаил. — Хотел малой себя показать. Пока мы тут порядки наводили, он в одиночку пошел на мизгиря. Малек, что с него взять. Погиб по собственной дури.
— Я уже слышал подобное два подмастерья назад.
— Не делай из меня изверга, наставник.
— Я тебе давно не наставник. Знал — бы я раньше, кем ты станешь, лично скормил бы ихтиоцефалам.
— Вань, ведь ты меня таким воспитал. Ты меня вырастил.
— Да уж, мой промах, — вздохнул Иван и отвернулся. — Что с моими спутниками?
— Живы они, отдыхают. Только пес твой, порвал одного из моих бойцов и удрал паршивец. Бойцы прочесывают комплекс. Возьмут, никуда не денется.
Мне вот что интересно: какая блажь тебе в голову ударила, что ты, осторожный и уравновешенный мастер, вместо того, чтобы в Обитель ехать как все, приперся в такое опасное место? Погеройствовать решил, на старости лет? Уйти красиво? Так? Я конечно ждал гостей, но не ожидал, что это будешь ты.
— Женщина, брюнетка, около тридцати лет, оспинка на щеке, шрам над бровью, — посмотрел мастер в глаза, бывшего ученика. — Мы шли по ее следам.
— А, стерва эта бешенная, — невольно потер ссадину на скуле Михаил. — Имеется в наличии. Ты что в охотники за головами записался? Или… Погоди, — заулыбался он. — Это баба твоя чоли? Значит все верно. Ой, как хорошо, как удачно все складывается. — Михаил стал довольно потирать руки. — Как говорится: у нас товар, у вас купец. Теперь вопрос в том, готов ли ты заплатить за нее достойную цену?
* * *
— Пора сматываться, — наконец решил подмастерье.
— Без оружия? Тут полно охраны.
— Ты предлагаешь сидеть и ждать с моря по морде?
— А что мы можем?
— Ну, сперва снимем подавители.
— Что?
— Браслеты эти. Или ты думаешь, тебе их ради пущей красоты надели?
Отомкнув, свой, а после браслет Марьи, Юра сунул проволоку в странную замочную щель в двери. В глазах вспыхнули салюты, запахло горелыми волосами.
Сидя на полу, он помотал головой и стал потирать онемевшую руку. — Что это было? — удивился парень, подняв с пола кусок горячей проволоки, на кончике которой застыла металлическая капля.
— Электричество, — отвечала Марья, помогая ему подняться.
— Снова, — хохотнул подмастерье. — Второй раз за сутки. Слушай, а электричество ведь тоже энергия?
— Своего рода, да. А что?
Не отвечая, Юра выставил ладонь, напрягся. Он весь покраснел от напряжения, вздулись вены на лбу, выступил пот. Над ладонью зарождалась яркая, точка. Вот она сорвалась с места, вяло устремилась к полу и погасла, не достигнув серой плитки.
— Нет, не то, — разочарованно вздохнул подмастерье. — Но, попытка не пытка.
* * *
— Я чувствую Юру, — вдруг вскинулась Полынь. — Он рядом, за стеной.
Лесавка приблизилась к шершавой стенке и приложила ухо к холодному бетону.
