— Что, прижало? — зло оскалился мастер. — Ноги унести хочешь? А хрен тебе, — показал он неприличный жест, — Оставайся тут со своей сучкой, и чтоб вы все провалились к бесу, твари!
— Что? — пытаясь собраться с мыслями и навести фокус, приближаясь растерянно прохрипел профессор, — Помоги, я не пойму, что происходит.
— А вот что, — процедил сквозь зубы Михаил ударив его прикладом в живот. Тот охнул, перегнулся пополам и осел у стены.
— Падаль, — выдавил корчась от боли Ковырялов.
— Что? — не поверил своим ушам мастер. Вместо того, чтобы спешить убраться, он шагнул навстречу, и замахнулся, целя прикладом в седую голову.
Вышибить мозг Ковырялову ему помешал мощный толчок в спину. Загремел — забряцал отлетевший автомат. Михаил перевернувшись в воздухе сильно приложился лицом о выщербленную плитку на полу. Из расквашенного носа хлынула горячая струя.
Разлеживаться было некогда, иначе как говаривал один мастер: «Упал — поднялся, не встал — скончался». Здоровенная, перепачканная кровью, босая нога, почти коснулась позвоночника, но Михаилу хватило сноровки, вовремя откатиться и вскочить на ноги.
Перед плавающим взором предстала забрызганная кровью гора мышц в лохмотьях. Видимо кто-то открыл изоляторы где находились не поддающиеся контролю, злобные и тупые «особи», что окончательно утратили разум после испытания экспериментальной сыворотки.
Разум то они утратили, но приобретенная взамен нечеловеческая сила, грозила быть примененной к утратившему способности и силы Михаилу. Он с трудом увернулся от одного кулака, второго, выхватил нож. Противник был грозен, туп, но неповоротлив, каждый замах немеряной силы уводил особь в сторону.
План мастера был прост и отточен до деталей на некрофагах: уклониться от когтей, обогнуть уведенное промахом грузное туловище, удар под коленный сустав, а после закончить все точным ударом клинка в основание черепа, где легче всего поразить обвитый тугими канатами мышц позвоночник. Но привести его в исполнение помешала угодившая в грудь увесистая пуля. Следом удар опрокинул застывшего в растерянности и не успевшего осознать, что это конец Михаила на пол.
Треск своей проломленной босой ногой особи грудной клетки бывший мастер уже не почувствовал. В тот момент его окутали холодные, липкие щупальца смерти и волокли в бесконечное ничто.
— Падаль, — хрипло повторил Ковырялов в адрес размазанного по плитке мастера, переводя ствол автомата на особь. Бугай в ответ сгорбился и зарычал. — Альфа, три, центурион, — как мог четко просипел слова кодировки профессор.
Монстр выпрямился, застыл, злость исчезла с изуродованной морды, на ней тут же появилось выражение тупого безразличия.
Вот и пригодились обнаруженные в комплексе сведенья о передовой методике нейролингвистического программирования, а проще «НЛП». Михаил не верил в эту методику называя ее бредом и потерей времени, а содержание агрессивных подопытных переводом харчей. Но вот утративший авторитет, и подозревающий, что ненасытность мастера, в скором времени грозит потерей собственных способностей, управления над комплексом, а то и жизни вовсе профессор под видом опытов успел подстраховаться.
Самые тупые и агрессивные из особей, оказались самыми внушаемыми и каждый был запрограммирован на убийство Михаила. В случае чего, Ковырялову, который обосновался в пультовой, стоило только нажать кнопку подавителя, чтобы заблокировать способности мастера, открыть изоляторы и наблюдать трансляцию того, как дюжина злобных громил пройдут ураганом по комплексу в поисках зарвавшегося начальника охраны.
Ковырялов опустил автомат. Шум боя удалялся в глубь комплекса. Комплекс потерян, это факт. Потеряно все.
Он потер живот и попытался разогнуться. Внутри разливалась жгучая боль, что-то конвульсивно вздрагивало, мешая нормально вдохнуть. Ушиб брюшной полости — это далеко не шутка. Внутреннее кровотечение, разрыв печени, селезенки или желчного пузыря, перитонит и еще много неприятных сюрпризов мог принести удар такой силы.
Но вот постояв, отдышавшись, профессору показалось, что не все так плохо. Не все еще потеряно. К черту комплекс. Его богатство — это отличная память, и те новые, бесценные знания которые в ней остались. Главное унести это богатство как можно скорей и как можно дальше от Насти, комплекса и этого проклятого города.
Не раз он убеждал себя, что женщины — это единственная причина всех бед человечества. Войны, революции, предательства, так или иначе все из-за и ради них проклятых. Это он твердил себе после каждого поражения на любовном фронте, но стоило появиться в поле зрения очередной смазливой мордашке, и профессор бессовестно предавал свои убеждения.
«Раз думаю о бабах, — усмехнулся себе Ковырялов, — значит пришел в норму. А раз пришел в норму пора действовать. Кстати, — взглянул он на утопающий в кровавой луже, смятый труп Михаила, — Куда это так торопился наш друг? Не к своему ли броневичку, с которым так возился?»
— За мной! — скомандовал окрепшим голосом профессор и пошатываясь направился к автопарку.
Пройдя в сопровождении особи два коридора, Ковырялов наконец, доковылял до заветной двери. Как он и предполагал она была заперта. Никто из бойцов Михаила, даже и не подумал воспользоваться этим выходом, а может просто не успел. Ржавый, стальной блин был последним препятствием на пути к бегству, которое отказалось поддаваться ослабшему ученому. Ручка — колесо не вращалась хоть убей. Он подергал ее поскрипел в попытке провернуть, но тщетно.
Шумное сопение смирно стоящего и тупо смотрящего на происходящее подопытного стало злить. Ковырялов обернулся, дабы излить свое негодование, но вместо этого посмотрел на громилу и шлепнул ладонью себя по потному лбу.
— Открой, — указал он бугаю на дверь.
Тот лишь коснулся колеса, не напрягаясь крутнул, заслонки с шелестом вышли из пазов и сквозь расширяющуюся щель в лицо ученому ударил запах сырости и машинного масла.
Найдя рубильник Ковырялов включил свет, приказал запереть дверь, после осмотрелся и чуть не расплакался от досады.
Автопарком это место называл Михаил, а в действительности это был крупный законсервированный военный склад. Стеллажи и полки ломились от ящиков с патронами различных калибров, автоматами, винтовками, ракетницами и еще много чем, о назначении чего профессор даже не имел понятия. Самые совершенные орудия смерти в огромных количествах и на любой вкус.
Только теперь Ковырялов осознал, что покойный мастер вовсе не шутил, когда говорил, что с этим добром не напрягаясь можно захватить несколько княжеств. Мол даже оружие, производимое технократами и оружейными артелями полнейшее фуфло в сравнении с самыми погаными образцами вооружения прошлой эры. Тогда он это услышал, как говорится принял к сведенью и тут — же забыл, поскольку был всецело поглощен мыслями о возможностях и потенциале проекта «куб».
Теперь же он просто задыхался от негодования и горьких сожалений, что все это достанется гвардейцам, или кому-то еще, кого соизволит привести сюда Настя. Со способностями и размахом этой девахи, трудно было вообразить, чему послужит этот склад. Если даже его, умудренного годами ученого мужа, она обвела вокруг пальца будто неразумного дитятку, то с такой мощью…
