Он может защитить себя сам, вот и славно. А мы не должны прятаться ему за спину. За его спиной нас достанут, быстрей, чем ты думаешь.
— Понял и принял наставник, — поник подмастерье. — Спасибо.
— Не куксись Юр. Это все познано на горьком опыте. Я не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки, когда станешь мастером. Я потерял слишком многих, дорогих мне людей, прежде чем познал этому цену. Теперь совесть укоряет их лицами во снах. Особенно первым крупным делом, за которое я взялся с напарницей.
Первое время, если мастер — новичок в чем-то слаб, к нему приставляют напарника, который его дополняет. И проведя пару удачных рейдов, мы с ней возомнили себя бог весть какими профи, которым ничего не страшно и по силам все.
Вот тогда то мы и прочувствовали на собственной шкуре, как это быть крутым.
Нас порвали и изранили. Нас загоняли как дичь. Растерянные и испуганные в какой-то момент мы разделились, потеряли друг друга из вида. Она погибла, а мне чудом удалось спастись. Меня нашли рыбаки в прибившейся к берегу лодке, когда я был уже при смерти.
Шрамы на моем теле — это напоминание о том, что не стоит забываться, думать, что всего достиг и прикормил удачу. Удача помогает тем, кто на нее не надеется, а надеется на свои силы и ум.
— Потому, вы, Братья, желаете друг другу не удачи, а успеха?
— Это традиция первых Мастеров, что поднимали Обитель, и создавали Братство. В те времена, удача была не на стороне людей.
Прислонившись спиной к подпоре и расслабив гудящие ноги, Иван устало сомкнул веки.
— Ладно, давай отдохнем чуток и в путь, — поддаваясь наваливающейся дреме, сквозь зевоту обратился к задумавшемуся ученику он.
9. Стерх
Покрасневший голова селения, в который раз заливался в приступе удушливого кашля. Он кашлял, сипел и стучал кулаком по столу, успевая глотнуть лишь немного воздуха, между спазмами.
Мастер, стоя у стола, молча осматривал жилище сельского головы. А жил голова, судя по всему худо — бедно. Обстановка избы была неказистой, и откровенно простой.
По мнению мастера, могло бы быть и лучше. Должность и положение в обществе позволяло голове в меру тянуть свое в карман. Но голова, пожилой, и неизлечимо больной, жил простенько. Даже аскетично. Впрочем, охотнику на нечисть до этого не было дела. Он ждал свою плату за контракт.
Голова продышался, и посмотрел налитыми кровью от кашля глазами на бесстрастно взирающего на него мастера.
— Где я тебе возьму еще тридцать золотых? Мы договаривались всего на двадцать, — произнес пожилой мужчина.
— Это не мое дело. Мы заключили контракт, на устранение проблемы. Я устранил. Но шел я на болотника, а не оборотня. А оборотень стоит пятьдесят. — деловым тоном отвечал, плечистый мужчина с густой бородой.
— А почем мне знать, что этот оборванец оборотень? — зло спросил голова, сдерживая изо всех сил новый приступ кашля. — Они ж вроде как в полнолуние только оборачиваются, а сейчас не полная луна, не новолуние даже.
— Я обнаружил его невдалеке от растерзанного трупа вашего селянина, — рассматривая грязь на ухоженных ногтях, говорил охотник. — Труп был еще теплый. Вокруг, ни одной живой твари кроме него. И вообще, большинству оборотней откровенно без разницы, когда оборачиваться. Просто в полнолуние они набирают полную силу и почти не уязвимы. Платите, я забираю его с собой. Нет, оставляю, и делайте сами с ним, что хотите. Но подавляющие оковы, я забираю с собой.
— Черт с тобой, Стерх! Забирай. Из своих доплачу.
«Все-таки ворует, — с ухмылкой думал мастер, забирая со стола мешочек с золотом. — Ну, тогда наворует себе еще. А нам тоже кушать что-то надо».
— Бывай голова. Не хворай, — бросил, выходя во двор Стерх и хлопнул дверью.
Вот козел старый. Тут корячишься сутками, нечисть для них вылавливаешь, по болотам, и буреломам, а они еще объегорить норовят. Нет, нельзя быть таким добрым. Нельзя. Ни то на шею сядут и ножки свесят.
Он подошел к коновязи, к которой был прикован грязный оборванец, что не мог связать и двух слов, но испуганно таращился на мастера.
Проступало в нем нечто звериное. Не ошибся. Да только под юродивого оборотень закосить решил.
— Чего таращишься нелюдь? — вспылил охотник, и замахнулся крупным кулаком.
Оборванец, гремя цепями, тут же закрыл лицо руками и заскулил.
— Не дергайся нечисть, — передумав бить оборотня, приказал мастер, и, отстегнув кандалы от коновязи, повел его к телеге, запряженной нервничающей лошадью.
Добытого живьем оборотня, следовало доставить в ближайшее представительство Братства. И почти всегда, это был сплошной геморрой. Зато, можно было получить и некоторые бонусы за это. Ведь оборотня редко, но можно было вылечить, а кровь оборотней шла на иммуномодулирующие вакцины, для прививания будущим мастерам.
Охотник пинком загнал оборванца на телегу, и стал крепить к специальным, крепким кольцам, сдерживающие кандалы. Из — под натершего шею, посеребренного ошейника уже проступала сукровица, и оборванец тихо поскуливал, пока мастер дергал цепи, и проверял насколько крепко все приладил.
Мимо телеги проходила девчонка лет пятнадцати, неся деревянные ведра с водой. У оборванца призывно заурчало в животе, он протянул к ней руку, покрытую заскорузлой грязью, но цепь остановила движение.
Девчонка взвизгнула и отскочила от телеги. Расплескивая воду, она засеменила быстрей и вскоре скрылась за углом ближайшей избы.
— Ну тварь, — процедил Стерх оборотню сквозь зубы, натянув цепь ошейника, из — под которого заструилась кровь. — Этим ты подписал себе смертный приговор.
Взобравшись на телегу, мастер щелкнул поводьями и направил лошадь, по дороге, идущей сквозь темный, густой лес.
* * *
Телега стояла под раскидистым дубом, что трепетал на холодном ветру блестящими листьями. Кандалы на руках оборванца сменила веревка, стянувшая их за спиной до посинения. Ошейник, сменила табличка с надписью «Людоед», а следом, шею обвила петля.
Мужчина в лохмотьях стоя на цыпочках, на краю телеги, скулил, плакал, и пытался что-то сказать.
— Но — Рябая! — хлестнул мастер лошадь.
За спиной послышался шорох крепкой ветви и удаляющийся хрип. Мужчине было все равно. Он даже не стал оборачиваться, погоняя лошадку, неспешно бредущую по скрытой в густой тени леса, грунтовой дороге. Он решил не заморачиваться с оборотнем.
Чтобы доставить его в представительство Братства, пришлось бы делать значительный крюк, а Стерх, как и все мастера спешил в Обитель. Да и не был он уверен в том, что пойманный в лесу идиот, действительно, зверь. Если ошибся, на смех поднимут. А так, пятьдесят золотых ведь тоже неплохо.
Мерно шагала лошадка, поскрипывала телега, попискивали плохо смазанные колеса. Многоголосье птиц путалось в густых ветвях, нависших над дорогой. Дремлющий от покачивания мастер, мыслями был уже далеко впереди. Там, где в ближайшем небольшом городке, стояла неплохая корчма, с крепкой выпивкой и доступными девушками, всем известного поведения.
