— Браво мастер! Криво, косо, но результативно. Ты отработал свои деньги.
— Что дальше? — поинтересовался мастер, смотря на то, как волчье тело становится человеческим и встал с колена.
— А далее будет неслыханное, — восторженно ответил кукловод. — Я позволю, без особых усилий убить себя.
— Что? — не понял опешивший мужчина.
— Ты все правильно расслышал. Но прежде угадай где.
На дорогу выступили еще несколько фигур, в одинаковых серых балахонах. Они стали кружиться с кукловодом, перемешиваясь и снова кружась. Как Стерх не старался в этом безумном танце потерять, ту единственную фигуру, он ее все же потерял. Они остановились, выстроившись в ряд среди дороги.
— Одна попытка, — прозвучало у мастера в голове. — Ошибка — смерть.
Стерх смотрел на одинаковые фигуры, со скрытыми мраком глубоких капюшонов лицами, на то, как мерно колыхает их одеяния холодный ветер. Никаких отличий. Он просканировал их иным взглядом, но тот ничего не показал. Он просканировал экстрасенсорно. Бесполезно.
— Ну же, мастер, поспеши!
— Тебя среди них нет.
— Есть, — вторглось в голову мужчины. — Никаких шуток мастер. Я честен в отличие от тебя.
Мужчина присмотрелся внимательнее. Одна из фигур, была все же отличимой от всех, немного крупнее, и ясно было видно, что она тихонечко дышала. Он все же решился, подскочил и нанес удар.
Фигура, схватившись за окровавленную грудь, упала на колени, захрипела. Мастер ухмыльнулся своей догадке и откинул с головы получившего смертельный удар капюшон.
Это был один из его братьев: мастер по кличке Звонарь.
— Где я… Что… — хрипел он, отняв от груди окровавленную руку. — Стерх? За что?
Убитый мастер повалился на спину и затих. Стерх, не веря своим глазам, не понимая, что происходит, выронил нож.
— Ошибка мастер, — произнесла стоящая рядом фигура.
Из широкого рукава, балахона, в грудь охотника взметнулся тонкий стилет. Стерх упал вниз лицом на пыльную дорогу.
— А ведь ты был совсем близко. Не правда ли, обидно?
К кукловоду подошел детский скелетик. Кукловод перешагнул через труп мастера, и, взяв его за руку, повел скелетик в лес. Фигуры в балахонах тут же ссутулились и побрели следом за ним.
10. Дедушка
— Ваня, — тормошил Юра за плечо наставника. — Вань, да проснись же ты!
Иван очнулся с тяжелой, трещавшей, будто от похмелья головой. Парень нависал над ним, держа в руках увесистую рацию. Иван, нажал тангету, принимая вызов.
— Это Безродный, — бесцветным тоном сказал он. — Слушаю.
— Привет Вань! Это Сифон. Ты уже знаешь брат?
— Да. Только что все видел. Как думаешь, где это произошло?
— Это в районе Новых Гор, далеко на юг от ледника. Я там бывал. Ты сам то где?
— Еду от Заречья, в сторону Солеварска, через пограничный лес.
— Вань, не едь по западной трассе. Я с трудом прорвался. Ели ноги унес. Там все наводнено зараженными и перерожденными. Они бьются между собой и нападают на всех подряд. Про зараженных знаешь?
— Да. Встретились мне тут по дороге. Прямо скажем, жуть.
— Понимаю брат. Я проезжал там до тебя, но их еще не было. Здесь поселки на военном положении. Некоторые вовсе разорены. Беженцы рассказывают о сумасшедших людоедах. И не ясно, откуда они прут. Охрана дорог разгромлена, кто остался, отступили в столицу. Теперь дороги опасны вдвойне. Будь начеку.
— Принято брат, спасибо!
— Не за что, брат. Береги себя! Успеха!
— И тебе успеха брат! Свидимся дома. Отбой.
Иван с хмурым видом полез в свой рюкзак, достал флягу со спиртом, хлеб и кусок жирной, копченой колбасы. Юра все понял.
— Кто Вань? — спросил он, доставая рюмку.
— Пашу Стерха ты знаешь, а второй Коля Звонарь.
— Нифига се, сразу двоих?
— Да. Давай помянем моих братьев, какими бы они ни были. Перед лицом смерти мы все равны.
Пока Иван спал, видя гибель братьев, дождь сошел на — нет. Хмурое небо, разъяснилось, и солнце стало, понемногу прогревать все до чего могли дотянуться его лучи. Стряхнув с себя дремоту, звонко запели птицы, лес наполнился звуками приходящей в себя природы.
С промокшего сруба часовни навстречу ласковым лучам, поднимались струйки невесомого пара, смолк перестук капели. Грунтовая дорога, превратилась в сплошную кашу, а оставленный под открытым небом мотоцикл стал покрываться коркой высыхающей грязи.
Солнечный зайчик, метался по темному потолку часовни, заметно потеплело, и пора было отправляться в путь. Но дорогу так размыло, что невозможно было уехать на грузном мотоцикле слишком далеко.
Ночевать в часовне, на месте старого жальника, было бы дуростью. Нужно было добраться хотя бы куда — нибудь, где можно просохнуть и отдохнуть.
Западная, знакомая дорога, по словам Сифона, была опасна, а южный путь, Иван не знал. Не приходилось там бывать. Все что знал мастер, о южном направлении, так это то, что там живут рыбаки, что кормятся с большого притока полноводной реки. Там есть большое озеро, разлившееся на месте провалившегося сквозь землю, старого города. А еще, там был небольшой городок, выросший на остатках руин, того, что не поглотила вода.
Вообще реки и озера, прибыльные, для мастеров места. Там всегда полно стихийных духов, и перерожденных, но Иван больше любил степи и леса. Там тоже хватало работы. А вода не его стихия. Но делать было нечего. Если умелый Сифон, посчитал, что западное направление опасно, то там не просто опасно, а полный капец. Придется делать крюк, через земли рыбаков.
Покрытый толстым слоем бурой грязи мотоцикл наконец-то завелся. Гром, влез в свою люльку и поскуливал от нетерпения. Этот зверюга любил ездить даже больше чем Иван. Юра сел на свое место, и скривил конопатую моську, от того, что из промокшего сиденья, под задницу тут же хлынула холодная вода. С горем пополам, помалу, мотоцикл двинулся вперед.
Гнать по такой дороге было бы самоубийством, и пока наставник осторожно рулил, подмастерье все зыркал по сторонам, выискивая опасность, которая, может свалиться в любой момент, на медленно едущих людей.
Они проехали один опустевший пост дорожной охраны. Второй. До третьего оставалось пара километров, когда заметивший, что-то подмастерье стал активно хлопать по плечу наставника.
— Вань, — перекрикивал Юра, надрывно ревущий мотоцикл. — Там кибитка какая-то в овраге.
Как бы ни хотелось останавливаться, но Иван притормозил. Вдруг, она сорвалась с мокрой дороги и там еще есть живые. Да и всегда следует знать, что у тебя позади, чтобы быть готовым, к тому, что впереди.
