— Тихо, — пытался докричаться парень до галдящей толпы. — Да послушайте же…
— Юра, — крикнул Иван.
Парень повернул к нему лицо, на котором была смесь злобы и отчаянья. Последующие слова наставника он не разобрал вообще и протолкнулся сквозь толпу к нему.
— Блесни, — повторил с ухмылкой мастер, показывая на грудь. — Покажи им знаки. Пусть замолкнут. Голова уже лопается.
Лесавки согласно закивали.
Юра скривил лицо. Не нравилось ему как себя ведут стихийные, когда видят подарок лесавки. Но Иван был прав. Надо. Иначе этот галдеж ни к чему хорошему не приведет.
— Действительно, — поддержала мастера Вера, колдунья, что благодаря Юре получила новые силы, и теперь всюду хвостиком ходила вслед за ним. — Еще немного, и драка начнется. Не поздоровится всем.
Юра вздохнул, вернулся обратно, встал перед столпившимися стихийными, и расстегнул ворот.
На это не сразу обратили внимание. А когда обратили, то стали склонять головы и опускаться на колени.
Люди глядя на поведение стихийных замолчали, не понимая, что происходит. В огромной комнате повисла тишина. Даже стоящая в стороне Настя, удивленно приоткрыла рот и во все глаза смотрела на его руны.
— Ой как хорошо, — блаженно вздохнул Иван.
— И так, — произнес в воцарившейся тишине парень. — Ведьмы служившие, как там их, а, «праведным», как с ними быть?
Снова поднялся галдеж со стороны людей. Среди прочего было, и повесить, и на кол.
— Тихо, — стал перекрикивать толпу Юра, — Дайте сказать!
Его не слушали. Спор снова превратился в многоголосную перепалку. Юра стал злиться, от него плеснуло силой. Тут же затрещали разряды тока, срывающиеся с кончиков пальцев Веры, вставшей за его спиной.
Люди почувствовали угрозу, и притихли. Слишком резко от этого странного парня плескало энергией.
— Народ, — с ленцой позвал расслабившийся мастер. Народ повернулся к нему. — Они вас похищали? Они пытали вас? Издевались над вами? — указал он на столпившихся хмурых женщин. — Ну?
— Нет, — сказала одна из пленниц. — Но они были с ними заодно. Они заклятья накладывали. Вот браслеты, это ведь их работа.
— Вот именно, были. Браслеты, заклятья. Теперь они такие же жертвы, как и вы. Видели сколько их трупов лежало? Их тоже не пожалели. И этих бы убили тоже. Кто из них реально вам причинил зло? — Несколько человек вяло промычало нечто неразборчивое. — Вот, — подметил Иван. — Потому мы их просто отпускаем.
— Кто вы такие чтобы решать? — взвилась стервозного вида женщина. — По какому…
— Умолкни, — затолкнула ее в толпу другая. — Мы, — она осмотрела всех, и никто этому «мы» не перечил, — так понимаем, что это ваше пожелание? Мы его принимаем. — Снова кто-то стал возражать, но его заткнули. — Подавальщица не виновата, что повар испортил борщ, — улыбнулась она.
— Наконец-то, — облегченно вздохнул Юра. — Девушки, вы свободны. Можете возвращаться домой.
— Нам некуда возвращаться, — хмуро ответила за них Вера. — И вообще, не убили здесь, найдут и все равно убьют. Мы слишком много знаем. Им свидетели не нужны.
Даже бывшие пленники стали с ней соглашаться. Многим некуда было возвращаться. А тем, кому было, грозило опять попасть в плен или погибнуть.
— Здесь все одаренные? — спросил Юра.
Он взглянул на наставника, который понял, к чему парень ведет, с улыбкой кивнул и закрыл глаза.
Получив утвердительный ответ, он взглянул на раболепно смотрящих на него стихийных. Этих спрашивать смысла не было. И так понятно.
— Значит, суть идеи такова: все желающие остаются здесь, и занимают поселок. Все оставшееся от этих уродов, делите по — братски. Сможете вместе всыпать перца, гадам, когда те вернутся?
— Если снимите браслеты, — с улыбкой ответила взявшая слово за большинство женщина. — Тогда мы их тонким слоем, до самой столицы размажем.
Люди согласно загалдели.
— Есть желающие среди вас? — обратился он к стихийным. — Кто хочет жить с людьми?
Едва он спросил, одна из вроде — бы лесавок, перебежала к людям и взяла за руку улыбающегося измучанного и избитого, но решительного вида парня. За ней потянулось еще несколько стихийных.
— У меня нет пары, — проскрипел, будто старое дерево бородатый леший. — Но, я хочу отомстить за братьев и сестер. Я остаюсь.
За лешим к людям перешли еще несколько. Оставаться не хотели только ослабевшие русалки и мавки.
— Иван, — позвал Юра задремавшего наставника.
— Давай сам, — отмахнулся тот не открывая глаз.
— По праву победителей… или завоевателей, — он задумался, почесав маковку. — Да пофиг, — махнул он рукой. — Этот поселок теперь по праву ваш. Вы здесь полноправные хозяева. Насчет уклада, правил там всяких, договаривайтесь сами. И еще, стихийные, пожелавшие остаться, имеют равные с вами права. Кто согласен, клянитесь мастеру. Вы знаете, что будет с тем, кто нарушит эту клятву.
* * *
Скрытый высокой, резной спинкой кресла, магистр, просматривал бумаги с донесениями и откровенными доносами. Жалобы, просьбы, предложения, все это требовало его внимания. Его внимания также требовали те, чье нетерпеливое топтание слышалось за дверью кабинета.
Помощник по своему обычаю, громко и раздражающе сопел в ожидании поручений. Хитрый гаденыш, который даже не скрывал того, что приставлен к нему князем ради надзора, с каждым днем начинал злить все сильнее. Но избавиться от него означало подтвердить подозрения. Напротив, его следовало беречь как зеницу ока, и давать сунуть нос в свои дела как можно глубже.
Прохладный, утренний ветер, ворвался в окно богато обставленного кабинета и стал бессовестно трепать бардовые гардины. из-за настежь раскрытого, панорамного окна, раздавались возгласы тренирующихся бойцов, и суровые команды их наставников.
В висящей напротив окна кормушке, звонко чирикая, несколько воробьев устроили настоящую потасовку. Их громкая перепалка, на время заглушила нервирующее сопение за спиной.
Магистр поставил требуемые подписи и печати, и замер. В задумчивости он смотрел на прыгающих по ветке взъерошенных воробьев.
— Закрой, пожалуйста, окно, — обратился он к помощнику. — И гардины опусти заодно.
Нехотя и неспешно, чем раздражал еще больше, сухощавый мужчина, выполнил пожелание хозяина. Задержавшись у напольных часов, он провел пальцем по стеклу, удостоверившись, что пыли нет, при этом оставил на стекле жирную полосу, а после вернулся на свое место.
— Держи, — протянул магистр бумаги. — А это, отнесешь в трактир «Старый Мастер», — подал он запечатанный конверт. — Ты знаешь кому.
«Но прежде распечатай, и десять раз перечитай». — злорадно подумал он.
