— Кого ты там искать собрался? — спросил выходящий из мрака наставник.
За ним вышел и Гром. Пес остановился, завидев котенка, и вытянул шею.
Рыжик весь вспушился, выгнул спинку и зашипел. Вера прикрыла котенка рукой.
— Гром, — позвал Иван, выключая электрический фонарик. — Не обижай маленьких, — погрозил он пальцем. — Девочки, сразу пресеку нытье. С собой мы его не возьмем. Оставим еды, воды, и все.
Пес обошел костер, и приблизился к Вере.
Котенок стал шипеть сильней, и выпустил когти, от чего ойкнула колдунья.
— Вань, убери пса, пожалуйста, — испуганно попросила она.
Гром повернул голову на один бок, присмотрелся, скульнул, повернул на другой, принюхался и гавкнул.
Котенок рванул в темноту.
Гром, тут же прыгнул за ним, едва не свалив испугавшуюся колдунью, и походя, чуть не сшиб ругающуюся Настю.
Из темноты раздавалось мяуканье, шипение и надрывный лай.
Иван, ругаясь, включил фонарь и бросился за ним. Вслед побежали Юра и колдуньи.
Пес загнал котенка в угол, настойчиво лаял, и грозно наступал.
Иван не успел добежать до пса как раздался визг.
— Не надо — не надо! — кричал детский голосок. — Дяденька спаси! Забери собаку!
— Что за черт, — опешил Иван. — Гром, фу!
Но пес сам отступил от угла. В тусклом свете полу — разряженного фонарика, удивленным взорам открылась маленькая, голая девочка. Она в страхе забилась в угол и закрывалась маленькими ручонками, зажмурив единственный глаз.
Юра присмотрелся и остолбенел. Рыжая, малышка. Прямо как та из видения. Только эти страшные шрамы…
— Ваня, — не веря глазам дернул подмастерье наставника за куртку. — Это она. Из видения. Но как?
Раскрыв истинную сущность котенка, пес решил, что его дело сделано и отправился к костру.
— Ты кто? — спросил обалдевший мастер.
— Кошка, — всхлипывая, ответила девочка. — Не обижайте меня, пожалуйста, — стала плакать она. — Я хотела кушать. Я только хотела кушать и все. Я давно не ела. Не обижайте меня, я сейчас уйду. Можно я уйду?
Вера бросилась к девочке. Иван попытался ее остановить, но она его просто оттолкнула.
— Куда ты глупенькая, — присела перед малышкой колдунья. — Идем, с нами. Мы тебя не обидим. Покушаешь еще. Еще кушать хочешь?
— Хочу, — дрожа ответила она. — А собака?
— Он тебя больше не тронет. Он хороший.
— Я боюсь.
— Не бойся, — протянула она руки.
Девочка нерешительно подошла к ней, а после бросилась ей в объятья и стала плакать. Она плакала так горько, что у мастера сжалось сердце, а парень вовсе отвернулся, крепко зажмурив глаза.
Когда они вернулись к костру, пса не было. Но Иван за него не беспокоился. Он мог постоять за себя, а если что, залает, и он будет знать, куда идти со стволом наперевес.
Юра грохотал в доме, занимаясь поиском подходящей одежки для ребенка. Но ребенка ли? Как же чуткая Полынь ее не распознала? Да и если девочка не то, что кажется, лесавка ее выведет на чистую воду.
Девушки провели девочку к костру, подкинули дров, и стали ее кормить.
— Сразу много не давайте, — окликнул их Иван. — Воды ей побольше. Не то плохо станет.
Он подошел к лесавке. Полынь, свернувшись калачиком, спала у самого огня.
— Полынь, — позвал он.
Лесавка что-то простонала и лишь сильней сжалась.
— Эй, полынь, — легонько качнул он ее за плечо.
Камзол был влажным от пота.
Он развернул ее. Девушка была покрыта испариной. У лесавки был жар, она стонала и что-то бормотала. Полынь была в бреду.
— Только не это, — испугался мастер, и закатал ее изорванную штанину.
Три раны от когтей некрофага разбухли и буквально вывернулись плотью наружу. Порезы были заполнены гноем, нога опухла и покраснела. Началось заражение.
— Ну что же ты дурочка, — застонал он. — Не человек — не человек. Вера, скорей сюда!
— Ваня, — открыла, затуманенные глаза Полынь. — Мне плохо. Холодно. Х — х — холодно, — задрожала она, и снова сомкнула веки.
— Что, — подбежала колдунья и увидела опухшую ногу воительницы. — Господи, как же это? Она же…
— Что делать? — воскликнул Иван.
— Я не знаю, — растерялась она. — Заражение у нее.
— Сам вижу, — разозлился мастер. — Это все что ты можешь сказать?
— Тряпки, бинты нужны, — собралась она, — Вода холодная. Антибиотики. Капельница. Вакцина. Я не знаю, Вань, была бы она человеком.
— Она человечнее всех нас вместе взятых, — зло прорычал он. — Присматривай за ней, я за водой. Настя ищи все лекарства, что есть. Ну что за гадство… — ругался он, исчезая в темноте.
Девочка, откусывая от малосольного огурца, подошла и присела рядом с Верой.
— Тетя умирает? — грустно спросила она, и провела ладошкой над лесавкой. — Тетя эльф? — удивилась она. — А эльфы разве умирают?
— Все, когда — нибудь умирают, — горько ответила Вера, но сразу же спохватилась. — Но ей мы умереть не дадим. Кто такой эльф?
— Она, — указала девочка на Полынь. — Мама мне читала о них. У нее была древняя книга, про эльфов, гномов, и охотников на злых чудищ. — Она снова провела над лесавкой рукой. — Она пустая. Почти нет энергии. Очень мало.
— Ты одаренная?
— Угу, — качнула головкой она. — Ты и та тетя, — указала девочка на копающуюся в рюкзаках Настю. — Колдуньи. А дяди кто? Они странные.
— Они, как раз охотники на злых чудовищ, — ответила Вера и стала подгонять Настю: — Давай скорей, что ты копаешься? Бери все, — она посмотрела на изувеченную девочку. — Дяди мастера. Слышала про таких?
— Да, — обрадовалась, та. — Мой папа, был мастером. Только он умер, когда я была совсем маленькая. Я тоже буду как он, когда выросту.
— Как тебя зовут?
— Кошка, — улыбнулась девочка, но от увечий улыбка была жуткой.
— Не прозвище. Имя.
— Екатерина Найденова. Дочь мастера Алексея Найденова и колдуньи Анны Приблудной.
— Ого, — уважительно воскликнула Вера. — Тогда точно быть тебе великим мастером с такими то генами. — Она погладила несчастную сироту по рыжей головке.
Ивана долго не было, но вернулся он с двумя ведрами холодной воды. Колдуньи вовсю работали над раной бесчувственной лесавки. Настя почистила и зашивала второй порез, пока Вера делала пассы руками и что-то бубнила себе под нос.
Юра сидел по другую сторону костра, и наигрывал девочке веселую мелодию на своей свирели.
