Никто ничего не говорил. Джиджи зажала рот Тиффани рукой – наверное, чтобы та не закричала. Тиффани крупно дрожала, широко раскрыв от страха глаза. Джемма тоже содрогнулась, но встала перед Тиффани, закрывая ее собой. Маэль застыл, но я чувствовала: он готов защитить всех нас.
– Аид, – на удивление ровным голосом произнес Гермес.
Либо Аид умел читать мысли, либо просто почувствовал, что что-то не так. Он крутанулся на месте и огляделся по сторонам, словно зная, что стоит именно там, где умер его сын.
– Энко? – Он снова повернулся, в этот раз более обеспокоенно. – Энко? Где ты? Давай, покажись. Хорошо, я сокращу домашний арест до ста лет. Но теперь иди сюда, наконец. – Он снова крутанулся на месте. – Энко?
Затем Аид посмотрел на нас, и по его глазам было ясно: он знал, что случилось что-то ужасное.
– Что произошло? – прошипел он, выплевывая каждое слово, как сгусток яда.
Гермес шагнул вперед и положил руку ему на плечо.
– Мне очень жаль, Аид. Невероятно жаль.
– Говори, – прошептал Аид. – Говори немедленно. Что здесь произошло?
Гермес говорил так тихо, что я не слышала его слов. Аид не дрожал, хотя казалось, будто он вот-вот рассыпется на мелкие кусочки. Он посмотрел наверх, и мы машинально проследили за его взглядом. В ночном небе сияло новое созвездие: руна, местами угловатая, местами сглаженная.
Аид вздрогнул, и из уголка его глаза стекла черная как смоль слеза.
– Что это означает? – шепотом спросила я у Маэля, указывая на руну.
Маэль растерянно посмотрел на меня и ответил:
– «Предатель».
У меня на глаза снова навернулись слезы. Это созвездие было прекрасным, оно подходило Энко, потому что его тело тоже покрывали руны – напоминание о его происхождении. Но Энко не заслужил быть предателем на небесах на всю вечность.
Аид избавился от своего горя так же резко, как сбросил руку Гермеса со своего плеча. С горящими глазами он повернулся к нам.
– Опять ты, – прорычал он, увидев меня. – Ты всегда в водовороте неприятностей. Тебе это не кажется странным? Что ты выкинула? Убедила Энко присоединиться к этому сумасшедшему? Вскружила ему голову, как моему другому сыну? Он пошел на это, чтобы впечатлить тебя?
– Я… – начала было я, и тут Маэль сделал шаг вперед.
– Оставь ее в покое, отец, – угрожающе тихо произнес он. – Энко сам решил, на чью сторону встать. Тебе бы подумать, почему он так легко поддался чужому влиянию.
Аид возмущенно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и у него под ногами снова забурлила магма.
– Маэль. Знаю, тебя освободили давно, но ты не соизволил даже заглянуть в мое царство. Я – твой отец, и я имею право знать, как ты.
– Ты – мой отец, но ты и пальцем не пошевелил, чтобы вытащить меня из темницы!
Желваки заходили у Аида на скулах, а кадык нервно дернулся. Видимо, замечание Маэля ударило по больному.
– В темнице тебе было безопаснее всего. Там твою безопасность обеспечивал Гермес. Всю твою еду проверяли на наличие яда. Ты получал все лекарства, необходимые для поддержания жизни этого смертного тела. Я тщательно за этим следил. Мне как твоему отцу и возможному сообщнику никогда бы не позволили приблизиться к тебе. Но я наблюдал за тобой, как наблюдаю за всеми моими сыновьями. Ко мне приходили за кровью Гекатонхейра, и было это не раз и не два. Тебя хотели убить, Маэль. Навсегда. Неужели боги надеялись меня одурачить? Конечно же, я отправил их восвояси, а потом так щедро одарил своих Эриний, что никакие сокровища всех миров не заставят их продать кровь Гекатонхейра снова. Только так я мог уберечь тебя от смерти, мой вороненок. Понимаешь ли, твое дело никогда не должно было дойти до суда. Ты должен был умереть. Таков с самого начала был замысел моего великого брата Зевса.
Маэль во все глаза уставился на Аида, огорошенный осознанием, что тот искренне заботился о его благополучии.
Аид снова огляделся.
– Я чувствую, когда кому-то из моих детей плохо. И все же, несмотря на это, я пришел слишком поздно. Я потерял одного из своих сыновей, – сказал он, посмотрел на Маэля и добавил: – И потерял доверие другого.
Маэль уклончиво отвел взгляд, и я прижалась к нему, давая понять, что я здесь, рядом.
Аид с грустью взглянул на небо, туда, где сияло руническое созвездие, и сказал:
– Он этого не заслужил.
Гермес сочувственно кивнул. Маэль не двигался, а взгляд его остекленел.
Аид склонил голову набок и посмотрел прямо на Гермеса:
– Ты пытался его образумить, верно?
– Да.
– Я слышал тебя, пока приближался к поверхности Земли. Я слышал, что ты говорил ему, посланник богов.
Гермес лишь кивнул.
– Я надеялся, что твои слова помогут выиграть мне достаточно времени, чтобы спасти его.
– Мне жаль, Аид.
– Не стоит, посланник богов. Ты оправдываешь свою репутацию. Ты пытался удержать моего сына от ужасной ошибки. Ты предложил ему помощь. По твоему голосу я понял, что ты говорил искренне.
Гермес, казалось, смутился.
– Я давно знал Энко, – тихо отозвался он. – И он мне нравился.
Аид обвел Гермеса серьезным взглядом и кивнул.
– Благодарю тебя, посланник богов. Дай мне знать, если есть что-то, что я могу для тебя сделать.
– Я… – Гермес запнулся и тяжело сглотнул. – Нет. Ничего не приходит в голову.
– Как скажешь.
Напоследок, с болью взглянув на то место, где Энко превратился в звезды, Аид щелкнул пальцем. У него под ногами забурлила магма.
Гермес с окаменевшим лицом смотрел на Аида, а я смотрела на него, такого высокого, стройного, с расправленными плечами и одетого во все черное. В голове появилась идея – невероятная и в то же время такая заманчивая…
Аид начал погружаться под землю.
Гермес тяжело сглотнул, но его лицо по-прежнему напоминало гротескную маску.
– Аид! – закричала я, когда бог подземного мира наполовину погрузился в бурлящую магму. – Пожалуйста, верните Реми! Верните Гермесу его Реми!
Лицо Аида скрывал дым от плавящегося асфальта, и нельзя было сказать, услышал ли он меня. Извергнув пузырь горячей магмы, земля сомкнулась, и вокруг не осталось ни единого свидетельства произошедшему.
Я повернулась к Гермесу, и внезапно мной овладели сомнения. Может, я зашла слишком далеко? Может, случившееся – ужас, сковавший меня перед Ураном, внезапная смерть Энко – настолько сбило меня с толку, что я бездумно загадала такое веское, серьезное желание от имени Гермеса?
Гермес смотрел на меня широко раскрытыми глазами и, казалось, остолбенел от удивления. Через несколько секунд он решительно отвел взгляд, словно ничего не произошло. Мое сердце все еще билось в горле. Исполнит ли повелитель подземного мира это желание? Возможно ли это? Ведь со смерти Реми прошло столько времени… Маэль ошалело уставился на меня, и в его взгляде, полном гнева и печали, промелькнула нежность.
