Я проигнорировала сообщение и задумалась. А вдруг Маэль подозревал, что так все будет? Может, потому и дал мне свои ключи, чтобы я нашла доказательства его невиновности? Может, Маэль уже тогда догадывался, что операция по спасению Агады пойдет наперекосяк?
Поезд прибыл на платформу, и я втиснулась на последнее сиденье, которое все еще оставалось свободным. Женщина слева от меня громко разговаривала по телефону, хотя у меня по-прежнему не было сигнала. Двое подростков справа обсуждали какую-то компьютерную игру. Я попыталась прислушаться к их разговору, надеясь отвлечься от карусели мучительных мыслей, но без толку. Творится что-то странное и непонятное. Эти силы, которые проявляются у меня в моменты опасности… Каким-то образом мне удалось перехватить контроль Энко и изгнать его из своей головы с помощью его же сил. И не стоит забывать невероятную историю Тиффани, которая напоминает броский заголовок какой-нибудь бульварной газетенки: «ДЕТЕЙ ПОДМЕНИЛИ ПРИ РОЖДЕНИИ. ГРОМКИЕ ТАЙНЫ ИХ ПРОИСХОЖДЕНИЯ». Больше похоже на мыльную оперу, чем на реальную жизнь. Кроме того, меня не покидала мысль о том, как Энко отреагирует на мой отказ. Я доверила ему почти все свои секреты. Неужели теперь мне придется жить в постоянном страхе? Сколько я выдержу? Расскажет ли он отцу о Тиффани? Неужели я подвергла Тиффани опасности, поссорившись с Энко?
Казалось, поездка в один из самых отдаленных районов Парижа заняла целую вечность. Впрочем, прогулку от станции до дома Маэля тоже нельзя было назвать приятной. Похоже, этот район одинаковый вне зависимости от дня недели и времени суток. На каждом углу, развалившись, сидели компании отморозков, которые глазели на меня, как львы на газель. Не опуская голову, я ускорила шаг и сделала вид, будто точно знаю, куда иду, и вообще, хожу здесь каждый день. Со мной никто не заговорил, меня никто не окликнул, и я без происшествий добралась до высокого многоквартирного дома. Сначала я хотела заглянуть к Эдипу, но потом любопытство пересилило, и я поднялась на этаж выше. Дрожащими пальцами вытащила ключ. Еще несколько шагов – и я подойду к дверям квартиры Маэля. Войду в его царство. Увижу вещи, которыми он пользовался. Сяду на кровать, на которой он спал. Буду там, где еще недавно был он. Внезапно мне показалось, будто я иду по зыбучим пескам. С каждым шагом двигаться становилось труднее, я увязала все глубже и глубже… Может, лучше развернуться и уйти? Во рту пересохло. Мне снова захотелось плакать. Как же невыносимо здесь находиться, зная, что квартира окажется пустой!
В темноте коридора я увидела, как из-под двери пробивается луч света. Разве не эта дверь ведет в квартиру Маэля? Все переживания тут же вылетели из головы. Судя по форме света, дверь приоткрыта. Как такое возможно? Живя в таком доме, запираешь дверь на все замки. «Наверное, это взломщик!» – первым делом подумала я. Наверное, кто-то заметил, что в квартире давно никого нет.
Наверное, этот кто-то перерыл немногочисленные вещи Маэля и унес с собой его дорогой ноутбук!
Я остановилась и прислушалась, но из квартиры не доносилось ни звука. Я осторожно приблизилась. По-прежнему тишина. Я замерла перед дверью, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди. Я подняла руку и тут же опустила. Может, позвонить в полицию? В квартиру явно кто-то вломился. Возможно, там поселился бездомный, который теперь спокойно спит. Мне не хотелось никого напугать и переполошить…
Но ладонь будто по собственной воле легла на дверную ручку. Я осторожно толкнула дверь и застыла, ослепленная ярким светом, который падал из окна. Я заморгала, пытаясь что-то разглядеть, и наконец различила черный силуэт на светлом фоне. Тело сковал страх. Свет был таким ярким, что я видела лишь нечеткую фигуру. Я хотела было развернуться и бежать, когда неизвестный спросил:
– Ты кто такая?
Краем сознания я отметила, что голос кажется знакомым. Я остановилась, заслонила глаза рукой и прищурилась. Потом поняла, кто стоит передо мной, и испуганно вздохнула.
– Ты кто такая? – требовательно повторил Гермес, посланник богов и великий дипломат олимпийцев. В следующую секунду его озарил свет, и рядом появились две огромные золотые змеи. Я хотела было открыть рот, но тут змеи бросились на меня.
От страха и удивления я не могла сдвинуться с места.
Змеи почти добрались до меня. Они угрожающе шипели, из-за чего казались еще страшнее. Их рубиновые глаза словно светились изнутри. В самую последнюю секунду мне удалось заставить тело мне повиноваться.
– Гермес! – вскричала я. – Гермес, это я, Ливия!
Змеи застыли, будто превратившись в золотые статуи. Голова одной из них замерла в считаных сантиметрах от моего лица. С острых клыков капала мерцающая жидкость, которая прожгла темный пол у меня под ногами.
– Ливия? – недоверчиво переспросил Гермес.
– Да-да, это я!
Гермес свистнул, отзывая своих змей. Те ожили и поползли обратно, потеряв ко мне всякий интерес. У ног Гермеса они начали уменьшаться в размере, потом кольцами обернулись вокруг его тела и вскоре исчезли в вырезе рубашки. Некоторое время Гермес внимательно смотрел на меня, потом повернулся к окну, перегнулся через стол и задернул занавески, закрывая солнце.
– Что вы здесь делаете? – выдавила я. – Почему не отвечали? – У меня дрогнул голос. – Я отправила сотни сообщений! Чуть с ума не сошла от беспокойства! А теперь застаю вас здесь, у Маэля в квартире! Неужели вы хотели, чтобы я съехала с катушек?!
Я перешла на крик, но стоило Гермесу повернуться ко мне, как слова застряли в горле. От Гермеса – сияющего посланца богов, всеобщего любимца и красавца-мужчины – осталась одна тень. Он похудел килограммов на десять, его щеки впали, а тщательно причесанные волосы потеряли блеск. Ярко-голубые глаза были совершенно измученными. Казалось, он постарел на многие годы.
– Ливия, – произнес он, быстрыми шагами подошел ко мне и обнял. Его рубашка стала ему слишком велика, и я чувствовала под пальцами пустоту.
– Расскажите, как он, – прошептала я. – Пожалуйста, Гермес, расскажите, как там Маэль. Я больше не могу выносить неизвестность, этот страх сводит меня с ума!
– Маэль жив, – ответил Гермес. – Раны на теле зажили, но он ждет суда. – Гермес слегка отстранился и заглянул мне в лицо. Круги у него под глазами были глубже лунных кратеров. – Похоже, дела плохи.
– Почему вы мне не писали? – спросила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Почему так долго держали меня в неведении? Что я вам сделала?! Я ведь даже не знала, пережил ли он ту ночь!
– Ливия… – Гермес взял меня за плечи и провел вниз по рукам. – Я только вернулся с Олимпа и первым делом пошел не к себе домой, а к Маэлю, надеясь найти доказательства его невиновности. Я не смыкал глаз с того самого дня, как все случилось. На Олимпе мне устроили допрос, а потом посадили под замок, как поступают с заговорщиками и другими преступниками, – без еды, без света. Меня обвинили в предательстве и в сговоре с Маэлем, мол, я был в курсе его планов и потворствовал ему. Пришлось призвать на помощь весь свой дар убеждения, чтобы мои божественные братья и сестры поверили, что я ничего об этом не знал. А поверить в это трудно, учитывая, что Маэль собирал золотые осколки статуи со времен Мидаса. Понятия не имею, как я это проморгал. Теперь я сожалею о своей невнимательности. Я бы уберег Маэля от всего этого ужаса, если бы узнал о том, что он задумал, и помешал ему. Я его наставник, я за него отвечаю. Я должен был заметить, что происходит. Я виню себя в том, что случилось, – сказал Гермес. В его глазах тоже стояли слезы. – Теперь я сделаю все, чтобы его освободить. Под «всем» я подразумеваю не вторжение на Олимп и операцию по захвату тюрьмы. Нет, мы докажем, что Маэль невиновен. Он хороший мальчик. Я не верю ни слову из того, в чем его обвиняют.
