Я быстренько заказала еще кофе и, опустив голову, вышла из заведения. На мгновение меня охватило непреодолимое искушение закричать: «Хватит на меня глазеть! Вот заведете себе зверушку, которая относится к исчезнувшему виду и спит у вас в волосах, – тогда и поговорим!» Я закусила губу, чтобы сдержаться. Переизбыток ощущений от реальности действовал на меня как наркотик. Да и передозировка кофеина сделала свое дело.
Стоя на платформе метро, я рассматривала свое новое кольцо. Оно блестело так сильно, что казалось живым. Какая-то женщина заинтересовалась кольцом, и я рассказала, что купила его на блошином рынке. Я выглядела довольно помятой, поэтому никто бы не подумал, что это настоящее золото. Женщина сделала мне комплимент по поводу кольца, и я любезно поблагодарила ее. По дороге домой я то и дело замечала, что окружающие посматривают на кольцо. Ничего удивительного – оно и правда притягивало к себе внимание. Я влюбилась в него с первого взгляда. Кроме того, меня не покидало ощущение, что это кольцо мое. Казалось, все эти годы оно ждало, пока я его найду. Я попыталась вспомнить, почувствовала ли что-нибудь похожее, когда мама с папой отдали мне часы, но не смогла. Значит, эффект был не таким заметным, как сегодня, вероятно, он развивался медленно.
Поезд остановился: на путях шли ремонтные работы, и сварщикам то и дело приходилось подгонять рельсы. Я привыкла к незапланированным остановкам, поэтому, в отличие от своих попутчиков, возмущаться не стала. Вместо этого я с любопытством взялась за несчастную аптечку, но два защелкивающихся замка не сдвинулись ни на миллиметр.
– Трофей с блошиного рынка? – поинтересовался старик, сидевший рядом со мной.
– Да, – отозвалась я, потому что предположение не показалось мне прямо уж безумным. – К сожалению, этот трофей довольно своенравный.
– Милая вещица, – заметил старик. – И сохранилась отлично. Если не знаете, что с ней делать, выставьте на Ебее. Получите за нее хорошие деньги.
Удивленно уставившись на старика, я спросила:
– Что вы имеете в виду?
Морщинки вокруг его глаз стали глубже.
– Ваша аптечка – настоящий антиквариат. А вы не знали?
Я покачал головой.
– Нет, я в этом не разбираюсь.
– Она времен Второй мировой войны. Британская модель. Эта малышка… – старик постучал пальцем по крышке чемоданчика, – точно была на фронте. Только посмотрите, в каком она состоянии. Вы слышали, что Вторая мировая война была известна своей плохой погодой? Казалось, сама природа противилась людским разногласиям. – Он кивнул, подкрепляя свои слова. – Да, в окопах было влажно и сыро. Один из моих братьев когда-то торговал всяким военным антиквариатом, поэтому я в этом разбираюсь. Нашему отцу повезло: он был летным инструктором, и его не призвали на фронт. Но я читал дневники фронтовиков. Сколько ужасов они пережили! Эх, сколько бы всего поведала эта маленькая коробочка, если бы могла говорить!
Я закивала, очарованная услышанным:
– Согласна. Жаль, что ее нельзя открыть. Кажется, внутри что-то лежит.
– Скорее всего, старые бинты или ножницы. Эти аптечки принадлежали военным медсестрам. С такими они приезжали в лазареты. Врачи, особенно хирурги, носили большие кожаные чемоданчики, в которые клали свои инструменты. Но время разрушило большинство этих чемоданчиков. – Старик снова постучал по аптечке. – Были же в то время храбрые девушки! Они были тогда ненамного старше вас. Они бросали школы и становились медсестрами, чтобы с передовой помогать своим братьям, отцам и друзьям. В окружении погибших и оглушительного шквала пуль этим девушкам удавалось сохранять трезвую голову. Они спасли множество жизней.
Я растроганно улыбнулась:
– Видимо, вы читали много таких дневников?
– Ну, семьи тех, кто вернулся домой, зачастую не уничтожали свои воспоминания. Но сейчас на рынке появляется все больше таких дневников – потому что подрастает третье или четвертое поколение, которое больше не знает этих людей лично. Для которых эти воспоминания не имеют значения и кто не хочет ничего знать о войне. Чем больше их выходит на рынок, тем больше падает спрос. Это естественно. Но я все равно считаю, что эти воспоминания должны сохраниться. Их стоило бы поместить в архив и, возможно, объединить. Кто знает, может, где-нибудь найдутся дневники людей, которые работали вместе. Сражались бок о бок. Можно было бы представить, что эти люди нашли друг друга спустя все эти годы.
– Замечательная идея. Было бы здорово создать такой проект. С интернетом это будет несложно.
В следующую секунду поезд резко тронулся.
Старик пожал плечами.
– Интернет мне не по зубам. Я в нем не разбираюсь. Мой внук разбирается, иногда он помогает, когда мне, например, нужно обратиться к врачу. Он что-то печатает в этом своем компьютере, и мы узнаем, где находится самый лучший специалист. Удобно.
– Да, очень. Здорово, что внук вам помогает.
– Он хороший мальчик, – сказал старик и снова посмотрел на чемоданчик. – Дайте на секунду эту упрямую штуковину.
Я молча передала чемоданчик.
Старик попытался открыть защелки. Они чем-то напоминали защелки, которые в наши дни устанавливают на детских чемоданчиках, но были куда больше и массивнее. Да и ржавчина, наверное, сделала свое дело. Пальцы старика сильно пострадали от артрита – похоже, он всю жизнь работал руками. Но поэтому он был сильным, именно благодаря чему один из замков вскоре приоткрылся.
Я чуть не подпрыгнула на месте.
– Быть не может! Какой же вы сильный!
– Я всю жизнь проработал столяром, – улыбаясь, сказал старик. – В этом деле без силы никак. Подождите, я попробую открыть второй замок.
С этими словами старик просунул палец под защелку и потянул ее наверх. Металлическая защелка стонала и сопротивлялась.
– Какая же ржавая… – фыркнул старик, сделал глубокий вдох и сказал: – Подождите, сейчас я с ней справлюсь.
– Будьте осторожны! Ржавый металл бывает очень острым.
– Кожа у меня на руках толстая, как у слона. Тому, кто работал с деревом более сорока лет, никакие занозы не страшны.
Вторая защелка поддалась, и замок открылся.
Вот это да! Я едва сумела справиться с удивлением.
– С ума сойти! Большое вам спасибо.
Старик не стал приоткрывать чемоданчик, а положил его мне на колени.
– Держите. Не хотите ли взглянуть?
В следующую секунду объявили мою остановку. Мне следовало бы вскочить и выбежать из вагона, но я сочла это невежливым. Можно проехать лишнюю остановку, выйти и поехать обратно. Или немного пройтись пешком – здесь, в центре, станции расположены близко друг к другу.
– Давайте вместе посмотрим, что внутри, – предложила я, взглянув на старика.
Его глаза загорелись восторгом.
