Это было удивительно и страшно. Но страх был непривычным – сладким. В нем было предвкушение – не то новой жизни, не то скорой безболезненной смерти. Наплевать. Главное, жизнь раба кончалась в любом случае.
Иван, задыхаясь, рванулся вперед.
Они вместе прошли степи Приволжья, отдыхая на редких хуторах и в укрепленных до предела станицах – исчезающих островках порядка и спокойствия посреди бескрайнего моря хаоса. Ночевали в заброшенных придорожных гостиницах и у степных костров. Иван просыпался от того, что ветки громко трещали, и завороженно смотрел, как пламя сказочными змеями взлетало к темным небесам, полным звезд, а к костру выходили ночные путники, жуткие и причудливые.
Садились у костра и разговаривали с Якутом о вещах, от которых Иван покрывался холодным потом и замирал от восторга.
Он лежал и слушал, затаив дыхание. Днем они шли. Якут шагал легко, беззаботно и, кажется, не знал, что такое усталость. Молчал.
И вдруг начинал говорить.
А потом показывал. Он знал, какова суть вещей. Он знал, где проходят невидимые для людей тропы, по которым ходят существа иных миров.
Постепенно Иван понял, что Якут что-то ищет. И чем дольше продолжался его поиск, тем сильнее менялся Якут. Все чаще его называли Шаманом.
Говорили шепотом. Со страхом и ненавистью.
* * *
В подъезде было тепло и уютно. Истертые тысячами рук деревянные перила скользили под рукой, шахту давно не работающего лифта кто-то заботливо обшил деревянными плашками, на лестничных площадках стояли цветы в горшках.
Словом, идиллия. Иван усмехнулся – через заваленный снегом двор он пробирался по узенькой тропке, а изрезанную дверь подъезда открывать пришлось, рванув двумя руками, а он был почти и не слабее Стаса. Да и сам дом на нежданного гостя смотрел равнодушными пустыми глазами выбитых окон.
Кто-то приложил немало усилий, чтобы спрятать от ненужных глаз это место.
Впрочем, Якут всегда умел хорошо укрываться. Он очень не любил быть на виду. Считал, что это мешает делу. Какому делу – знал только он сам. Иван лишь пару раз, почти случайно, прикоснулся краешком сознания к этому делу и после долго мучился кошмарами.
Вежливо постучав в добротную деревянную дверь квартиры, Иван шагнул назад и сцепил руки за спиной. Ждал, пока откроют, и вспоминал, как со смешанным чувством – с любопытством, опаской и отчего-то с брезгливостью – узнал, что Якут в городе.
Как долго думал, сходить в гости или нет.
Тогда не пошел.
Дверь бесшумно открылась.
За прошедшие годы Якут ничуть не изменился. Даже пиджак, кажется, был тот же. Шаман стоял и спокойно смотрел на вязальщика. Улыбнувшись, посторонился и кивнул:
– Проходи. Что в дверях мнешься?
«А ведь я действительно мнусь, – подумал Иван, – я побаиваюсь его и становлюсь мальчишкой, который никак не может решить, кто перед ним – доброе божество, избавляющее от мучений, или злобный демон. Я и сейчас никак не пойму».
Осознавать это было неприятно, но Иван привычно это неприятие подавил. Не время и не место отвлекаться, сейчас надо сосредоточиться на хозяине квартиры.
Жилище оказалось примерно таким, каким его представлял Иван. Очень чисто, аккуратно, тепло и уютно. Длинный широкий коридор заканчивался застекленной дверью в комнату, справа были еще две двери – обе закрытые.
Хозяин повторил свой приглашающий жест:
– Заходи. Говорить будем. Спрашивать будешь, ты же за этим пришел. Смогу – отвечу.
– Спасибо, Якут. Но я не только за ответами пришел. Больше за советом. – Иван повесил шубу на громоздкую вешалку и шагнул в коридор. Верхней одежды на вешалке не было, значит, Якут ходит, как и раньше, в этом своем пиджаке, и посмеивается. Что такое «холодно», Якут не понимал, хотя тепло любил. Особенно тепло живого огня.
Иван замер. В квартире был кто-то еще. В одной из закрытых комнат. Человек, или нечто иное? Ощущение было странным – непривычным и тревожащим. И смутно знакомым.
– А-а, чуешь, – улыбнулся Якут, – проходи, не бойся, зла не держу. Хотя поначалу очень хотел тебя найти и вытрясти душу. Но все случилось правильно, Темные тропы вели нас в разные стороны. И, сам видишь, мы все же встретились.
Иван сел в кресло, с удовольствием вытянул ноги.
Осмотрелся – комната ему понравилась. Светлая, чистая, залитая солнечным светом. Стены обшиты деревянными панелями цвета светлого меда, кресла глубокие, располагающие к неспешной беседе.
– Чаю? – вопросительно склонил голову Якут, дождался кивка и чуть повысил голос: – Ниула, детка, сделай нам чаю.
Потерев руки, обратился к Ивану:
– Ну, рассказывай, зачем пришел. Что с тобой происходило, я знаю. Ты нашел себе достойного напарника и друга. Стас, так его зовут? А вот свою женщину так пока и не встретил…
Иван кивнул. Якут весь светился. Прямо дядя, встретивший любимого, давно не виденного племяша. А вел себя все так же – заговорить, задать вопрос и тут же чуть увести в сторону, чуть сбить. Посмотреть на первую реакцию, пощупать.
– Правильно, Стас. Смотрю, ты за моей тропой следил внимательно. Впрочем, я и не прятался.
– Ладно, не ершись, – стал серьезным Якут и тут же снова заулыбался: – Спасибо, спасибо, Ниула, радость моя.
Иван почувствовал, как по затылку катится холодная волна, как перед серьезным делом.
Она не была красавицей. Рот чуть великоват для изящного лица, небольшой слегка курносый носик делает личико обманчиво простоватым, но глаза… Открытый безмятежный взгляд. Но как раз этот взгляд и заставил ведуна настроиться на бой. Кто-то в глубине этих зеленых озер смотрел на Ивана с холодной отстраненностью снайпера.
И была во всем ее облике, манере двигаться, оттенке ярко-красных губ, матово-коричневой коже трудноопределимая чужеродность. Отчего-то вспомнился дремлющий в стойле Уголек.
Девушка поставила на стол поднос с чайником, чашками, вазочками, маленькими кувшинчиками и другими сосудами и сосудиками, назначения которых Иван не опознал.
Легко поставила. Одной рукой. И, взглянув на Якута, молча ушла. Шаман, посмеиваясь, наблюдал за гостем.
– Что, понравилась девочка?
– Откуда она? – спросил Иван. Исходивший от девушки заряд опасности, смешанной с дикой сексуальностью, до сих пор чувствовался в комнате, словно терпкий запах животного.
– Я нашел ее в очень странном месте, далеко отсюда. Знаешь – один из тех городов, которые считаются брошенными. Там, где миры особенно глубоко проникли друг в друга. От таких проникновений получаются очень интересные… хм… детки, не находишь?
«Зачем он показал ее мне? – подумал Иван. – Он ничего не делает просто так. Я ни о чем его не спросил, а он показал мне существо, которое обладает большой физической силой, не принадлежит полностью нашему миру и, видимо, предано ему, Шаману. Неужели он меня опасается? Или тут нечто иное?»
