— Я наклонилась поцеловать своего милого и облапала его, — рассказывала она Вэл. — Провела по телу, почувствовала член и соски под рубашкой. Уже начала залезать к нему в гроб, но тут подбежали его мать со священником и стащили меня, а потом — транквилизаторы и прочее дерьмо. Но я все равно думала о сексе с ним, все равно хотела стать немножко похожей на него, только не умирая.
Вэл рассказала о тщетных поисках Маджида.
— Можно попробовать кое-что еще, но ты вряд ли захочешь.
— Ты о чем?
— Походи по кладбищу. Если твой дружок мертв, он будет там. Возможно, ты еще его узнаешь по каким-нибудь остаткам.
Хлеб и финики медленно перевернулись у Вал в животе.
— Если бы Маджида сюда привезли, кто-нибудь его запомнил бы, — сказала она с куда большим убеждением, чем чувствовала.
— Потому что он уродец.
— Не называй его так!
Даниэль рассмеялась — булькающий, горловой звук женщины, пресыщенной многочисленными оргазмами.
— А что, если тело изуродовано или уже сгнило? Стервятники могли ничего и не оставить. С другой стороны, не исключено, что твой приятель еще жив и сейчас где-нибудь в Городе.
— Значит, вернусь туда.
— Но тебе ведь не обязательно? По крайней мере, прямо сейчас. И если не хочешь, то не надо.
Даниэль улыбнулась. Вэл провела пальцем вдоль точеной шеи девушки и спустилась по ложбинке к татуированным грудям, на которых цвели шипастые розы. Губы встретились и смяли друг друга. Вэл запустила руки в волосы Даниэль. Хотела забыть Маджида, забыть всю свою прошлую жизнь.
— А ты красивая девчонка, знаешь? У тебя мальчишеские бедра и сиськи как у беременной на девятом месяце. Кругом столько мертвецов, а моя киска взмокла от тебя, будто я не трахалась много дней.
— Возьмем в компанию мужчину?
— Давай, если оттрахает обеих.
— Позову Салли. Ни у кого из живых не видела большего члена.
27
Сквозь сон Вэл смутно ощутила, как кто-то забрался к ней под одеяло и устроился рядом.
Гладкое гибкое тело, слабый запах пепла и немытых волос. Она улыбнулась во сне.
Салли, подумала Вэл, или Даниэль.
Новый сосед прильнул к ней, засунул руку в складки джеллабы и стал шарить с незаметностью ищущего тепло скорпиона. Вэл со стоном перевернулась. Рука поспешно отступила и остановилась на талии.
— Уйди, — прошептала Вэл, но сейчас она говорила с человеком из сна, неожиданным образом Летти, в маске на глазах подзывающей ее.
— Сожалею, но я должна это сделать.
Действительно ли она услышала эти слова, или пригрезилось? Вэл попыталась достичь того полубессознательного состояния, в котором уже можно контролировать видения и вернуться в мир наяву, но соблазнительный сон лишал воли, заманивал глубже. Вверх по крутым ступеням, затем по темным коридорам и мимо тройки холеных болтающих женщин, стреноженных высокими каблуками.
Сюда.
Летти отворила перед ней дверь, отступила на шаг и насмешливо поклонилась. Маска у нее на лице стала жидкой и потекла по щекам липкой противной массой. Летти запустила палец в пустую глазницу. Из покрытых шрамами кратеров выползли крылатые, похожие на ос, насекомые и, шипя, устремились в лицо Вэл.
Отмахнувшись от них, она заглянула в комнату.
На кровати лежал выпотрошенный, окровавленный мужчина, словно предназначенный самой судьбой для витрины мясной лавки. Между ног у него торчал нож.
— Иди сядь на него, — проворковала Летти. — Ты ведь этого хотела? Садись!
Вэл приказала себе проснуться, но волевое усилие возымело мало действия на «я» изо сна, которое стояло над ножом-фаллосом и готовилось на него сесть.
— Садись! — повторила Летти.
— С-с-с-садис-с-сь, — шипели насекомые, вылетая из пустых глазниц.
Приподняв одежду, Вэл раздвинула ноги и опустилась на клинок. Внутренние оболочки лопнули. Нож проворачивался и удлинялся. Пронзил легкие и сердце, вошел в горло и достал до мозга. Завертелся в голове, проводя примитивную лоботомию.
Она попыталась закричать, но голос пропал.
— Я знаю, где ты можешь найти своего друга.
Задыхаясь, она попыталась вынырнуть из ужасающе мутного кошмара и еще несколько секунд не могла пошевелиться, хотя вроде бы уже и проснулась.
Затем в шею впились острые зубки. Вэл, вскрикнув, раскрыла глаза.
В темноте сверкнули и зазвенели золотые монетки на шарфе, который носила вокруг головы Рема. Девочка была без вуали, но темнота скрывала ее лицо.
— Что?.. Рема?..
— Мне было холодно, и я пришла спать с тобой.
— Я подумала, это кто-то другой.
— Понимаю.
Она придвинулась.
— Не шуми, если хочешь остаться.
Вэл кивнула на Даниэль и Салли, спавших в углу, и приобняла девочку, не зная, как лучше подступиться к просьбе.
— Твой костяной замок... сожалею, что его растоптали. Лошадь испугалась и....
— Ерунда. Построю другой, лучший. Там, где его никто не найдет. В безопасном месте у меня в голове.
Вэл взяла девочку за маленькую холодную ладошку.
— Тебе не стоит слоняться по Тупику одной. Это нехорошее место.
— Не хуже других.
Рема передернула плечами, и золотые монетки на шарфе весело зазвенели. Они напомнили Вэл о чем-то, но не успела она облечь мысль в слова, как девочка заговорила снова.
— Я уже об этом упоминала, но ты спала... Я знаю, где он.
— Маджид?
— Да.
— Где?
— В погребальной яме.
У Вэл упало сердце. Ночной ветерок стал казаться холодным и ядовитым, как поцелуй трупа. Она закрыла лицо руками.
— Уверена?
— Ты сказала, что он и мужчина, и женщина, так?
Вэл кивнула.
— Тогда это твой друг. — Рема придвинулась.
Вэл легла и попыталась заснуть, но все было тщетно. После недавних упражнений с Салли и Даниэль она чувствовала себя разбитой, опустошенной, полубольной, а от новости о смерти Маджида стало и того хуже. И все же, несмотря на усталость, физическая пустота вновь требовала заполнения. Тело охватил невозможный голод, способный пожрать весь мир и не насытиться.
