— Да пошел ты, Артур! — крикнула она с безопасного расстояния, но ответом были только леденяще жуткая тишина и чуть ли не осязаемая ненависть, исходящая из-за двери.
Что ж, по крайней мере, на какое-то время монстра удалось запереть в этой части темницы. Насколько легко и быстро он найдет другой выход и бросится в погоню, Вэл не знала, но не собиралась терять время на выяснение.
Впереди тянулся тусклый коридор — очередной участок хаотичного подземного муравейника, входящего в обиталище Филакиса. Свет из вентиляционных шахт над головой здесь был еще скуднее. В воздухе висели канализационные запахи, удушающие, как вонь гниющих магнолий. От смрада мутило в желудке.
Эту часть темницы отличала очень запутанная планировка, словно специально разработанная для того, чтобы пресечь любые попытки создать мысленную карту. Проходы ветвились, одни лестницы вели в кромешную зловонную темноту, другие поднимались вдоль стен и были столь узкими, что подошли бы только альпинистам.
Время от времени, устав от блужданий, Вэл останавливалась перевести дух и прислушивалась к леденящим кровь звукам. Из глубин лабиринта доносились жалобные вопли, яростные завывания, лающее стаккато языков в конвульсиях безумной боли.
Опасаясь идти вперед и еще больше боясь возвращаться туда, где в последний раз видела Брина, Вэл продолжала двигаться в сторону криков.
Лестница постепенно сужалась и через несколько шагов полностью исчезла в бреши, образованной вынутым из стены камнем. Все более громкие звуки страданий доносились из-за нее. Присев, Вэл увидела по ту сторону слабый свет.
Проскользнув в отверстие, она оказалась в еще более мрачном коридоре. Слева и справа тянулись тесные камеры, в каждой содержался только один обитатель, подвергавшийся собственным испытаниям. Некоторые узники были в капюшонах и с зажимами на опухших гениталиях и сосках, другие мучились от эрекционных колец из горячего металла и зверски тугих корсетов, затянутых до того сильно, что плоть выпирала между завязками, будто поднявшееся тесто. Один гибкий, как акробат, мужчина лежал на спине, закинув ноги за голову, и пытался дотянуться языком до собственного члена. Тот находился всего в миллиметре от губ, но из-за хитроумных пут все старания пропадали втуне.
Вэл побрела дальше, потрясенная и зачарованная этой симфонией неутоленного желания.
Пол становился все более влажным. Неподалеку что-то тихо хлюпнуло, и, завернув за угол коридора с пыточными камерами, Вэл увидела продолговатый бассейн, едва достаточный для тела. В нем обнаженным и связанным плавал лицом вниз истощенный ангел. Он полностью потерял цвет и по всем признакам выглядел мертвым, но изо рта выходила дыхательная трубка, похожая на флейту.
Смотря на его бледность и неподвижность, Вэл усомнилась, что та ему еще нужна.
Наклонившись к нему, она потрясенно ахнула. Нет, это не утонченное небесное создание, напротив — Маджид. Но в каком состоянии! Скрючен, как зародыш, в этом раздутом мешке-утробе. Гол, ничего не касается, в полной тиши и темноте.
Подтянув Маджида к себе, Вэл развязала ему руки и перевернула его на спину. Мертв, подумала она. Бледное и по всем признакам безжизненное тело словно состояло из ваты, кожу покрывала пепельно-серая слизь.
Однако Вэл уже повидала в этом месте достаточно чудес и признавать Маджида мертвым не торопилась.
Она вытащила голову любовника из воды, вынула у него изо рта трубку и встряхнула его за плечи. Голова безвольно замоталась, сверкнули белки глаз.
Казалось, Маджид не дышит, но, положив руку ему на грудь, Вэл ощутила биение сердца, раз в десять более медленное, чем собственное.
— Маджид!
Она надавала ему пощечин, затем укусила за ухо раз, другой, третий, пока рот не наполнился медным привкусом крови.
Глаза Маджида, моргая от мучительного для них зыбкого света, медленно сфокусировались. Кожа и волосы, и без того всегда бледные, за время в бассейне выцвели до меловой белизны. Он напоминал угря-альбиноса из подземной пещеры, чьего полупрозрачного тела никогда не касался солнечный свет.
— Маджид, это Вэл. Что Филакис с тобой сделал?
Маджида затрясло. С помощью Вэл он перетащил себя через край бассейна и, дрожа, рухнул рядом с ним. Мускулы под кожей подергивались в сумасшедшей джиге, по лицу пробегал тик, руки и ноги конвульсивно подскакивали.
— Можешь говорить? Что с тобой случилось?
Вэл попыталась обнять Маджида, но его тело били жестокие судороги. Он то брыкался, то трясся, как ребенок в плену ночного кошмара.
Так вот в чем заключалась его странная пытка! В мире, где даже шелест листьев вызывает эротическую дрожь, Маджида лишили всяческих стимуляций извне... в его драгоценном опиуме и то было отказано.
Руки Вэл покрывала жидкость из бассейна. Лишь теперь она обратила внимание на прохладную тягучесть того, что вначале приняла за воду. Нет, не вода, а холодная, комковатая сперма.
— Маджид! Вставай, ну же!
Она усадила Маджида и шлепнула по спине. Тот глубоко вздохнул, затем еще раз.
Внезапно его веки затрепетали. Он посмотрел на нее тупым взглядом дебильного ребенка, перегнулся через край бассейна и извергнул все, что было в желудке.
— Тебе плохо? Что с тобой?
Его глаза, окруженные иглами слипшихся от спермы ресниц, выглядели остекленевшими.
— Я был в очень странном месте... дети с глазами как куски кварца, и ангелы с огромными пенисами...
— Маджид, вставай. У нас мало времени.
— ...а еще гермафродит, что свернулся калачиком и трахал себя.
— У тебя были галлюцинации. — Вэл отвесила ему пощечину, чтобы привести в себя. — Обычное дело, когда люди обделены впечатлениями от органов чувств. Это такая пытка.
Маджид потер глаза. Он усиленно старался сосредоточиться.
— Как ты меня нашла?
— Неважно. Надо торопиться и найти способ покинуть Город.
— Курильница у тебя еще с собой?
— Нет, исчезла. Но Филакис показал мне одно место, водопад из зеленого огня... я прошла под ним. Если мы отыщем, где это, и прыгнем в пламя, возможно, оно перенесет нас отсюда.
Подняв Маджида на ноги, Вэл повела его мимо камер с обнаженными пленниками к отверстию в стене, через которое попала в этот коридор. Лестница в другом конце, похоже, вела на еще более глубокий уровень катакомб.
— Вот сюда.
— Нет, постой. — Маджид схватил ее за руку. — Кажется, я кого-то слышу.
Вэл не слышала ничего, но допускала, что длительное отсутствие внешних ощущений невероятно обострило чувства Маджида. Темная ниша в земляной стене выглядела подходящим укрытием. Они нырнули внутрь нее и, прижавшись друг к другу в тесноте, стали ждать.
Потянулись минуты.
— Идем, — наконец сказала Вэл. — Кажется, безопасно.
