А затем эта долбаная Руру, не угомонившись, добавила:
— Работайте таззерами! Вы что, решили до конца не вмешиваясь досмотреть?!
Затем прозвучали совсем неприличные ругательства.
Второй экипаж, как будто выныривая забытья, за доли секунды изготовился и отработал.
В воздухе мелькнули гарпуны электродов.
***
— Буст! — коротко выплюнул старший, разрывая дистанцию с сумасшедшим блондином и стремительно смещаясь на два шага влево.
Теперь они вместе с контролёром, атакуя с двух разнесенных направлений, должны и обязаны были по-любому сделать противника в самое ближайшее время.
— Принял! — Мгновенно, практически синхронно, отозвался последний стоящий на ногах товарищ, зеркально повторяя движение, только в другую сторону.
Они выждали четверть секунды, активируя особые расширения, рассчитанные на совсем уж крайний случай.
Старший не стал суетиться, не поленился и потратил ещё миг, чтобы убедиться: оба их концентратора завязались в сеть. Не насовсем, исключительно на время работы конкретного расширения. Но и этого было с лихвой для намеченной задачи, поскольку они теперь превратились в единый организм. Во всяком случае, нейросеть стала общей.
Блондин в рамках собственного боевого маневра дёрнулся влево-вправо, но в итоге остался на месте: атаковать одновременно двоих вооружённых противников голыми руками, если те стоят с разносом в тройку метров, может только горилла — ей и мозги, и размах рук позволяют.
— Жаль, — вылетело у контролёра.
Хуэй понял с полуслова. Если бы лаовай сейчас в горячке погнался за любым из них, завершая атаку и добивая, он бы автоматом подставил затылок второму.
Да, один из них скорее всего пострадал бы — бить пацан умел. Но второй точно использовал бы момент по полной и наверняка завершил бы начатое.
Кстати, ударить пацан мог только голым кулаком, то есть явно не насмерть. Скорее всего.
Сам командир группы уже всерьёз решил для себя: надо грохнуть типа кастетом в шейный позвонок. Убьёт — значит, убьёт. Шут с ним.
Чёрт с ним, с бонусом за перспективного члена семьи не пойми кого.
Сейчас было важнее как можно скорее выйти из ситуации любой ценой.
Понятно, что есть ещё пара здоровых копов сбоку, с которыми тоже предстоит что-то решать, но именно на действующих патрульных японской полиции у него был свой специальный инструмент. Ни на что другое не годящийся, но один раз сработать должен. Только бы этого психа угомонить поскорее.
Отдельным пунктом там он держал в голове: самая первая женщина в форме полиции набросилась вообще на блондина, а не на них.
— Да! — вместо "сейчас" выкрикнул напарник.
Очкарик и правда оказался далеко не так прост, как старался казаться всё время. Во всяком случае, если судить по тому, что он до сих пор на ногах (в отличие от остальных).
Попутно: интересно, а что за расширения стоят у лаовая? Какой-то демон просто. Уже не смешно, где-то даже страшно.
Ещё эта эпическая подстава со стёклами машины: ну не должны они были разлететься от обычного булыжника. А если бы, не дай бог, где-нибудь дошло бы до стрельбы? Получается, защита была исключительно воображаемой? Ну или фрагментарной, поскольку боковое стекло девка каблуком разбить не смогла.
Ладно, сейчас нужно думать не о стёклах. Старшие обещали вытащить в любом случае. С этим Асадой можно не церемониться.
И насчёт куратора тоже было интересно. Сам Хуэй, допустим, понимал, почему ситуация по плечу ему самому; он вложил в собственные нейросети столько денег и усилий, что иное было бы отклонением. Даже с таким опасным противником.
Но Очкарик ему несколько не уступал, как оказалось по его перформансу. И этот нескладной на вид толстяк ничего раньше не говорил о своём потенциале. Очень похоже, что за невзрачной внешностью ботаника на самом деле скрывается какой-нибудь низовой государственный служащий. А может быть, и не совсем низовой.
За полицейской колымагой скрипнули колёса сразу двух машин. Одновременно с этим кто-то озвучил, тоже через громкоговоритель:
— Восьмое бюро! Всем оставаться на местах!
Ни Хуэю, ни Очкарику и в голову не пришло прерываться или что-то там прекращать — потому что другой голос сразу добавил по-китайски:
— Расширения, пять секунд!
Старший группы снова понял команду. Ботаник, надо полагать, тоже.
Сотрудники восьмого бюро сейчас заблокируют через официальную правительственную станцию абсолютно все расширения и концентраторы в радиусе что ли тридцати метров.
Все расширения — это значит абсолютно все, включая даже местных копов.
Кроме них. У них будет пять секунд форы.
— Принял! — первым почему-то опять отозвался ботаник, чуть повернул голову, чтобы было слышно за спиной.
Хуэй уже принял как данность, что приоритеты напарника в данной ситуации как минимум не ниже его собственных Потому предупредил на всякий случай о своём манёвре:
— Гасим!
Очкарик молча кивнул.
Посмотрим, как лаовай будет дёргаться на голой физике, без расширений и с вырубленным концентратором.
***
Нозоми, когда было нужно, умела выбросить из головы всё. Нервы, тревогу, сына, находящегося в опасности.
О некоторых аспектах прикладной медицины она тоже имела представление.
Сейчас, склонившись над Ю, она запустила программу-диагност, заботливо сброшенную ей вот секунду тому Цубасой (одноклассницу сына она в текстовом режиме вызвала сама, чтобы не сидеть сложа руки, пока едет скорая. Хорошо, что простые коммуникационные операции были доступны даже через концентратор).
Красноволосая явно понимала в медицине на уровне выше среднего; и слава богу, что она была на связи: "Дайте картинку. Так, вижу. Примите пакет. Как установится, можете работать со своего гаджета. Канал плохой, но попробую присмотреть со своего места!".
На самом деле, Нозоми сидела через мостик: собственный концентратор — концентратор дочери — телефон дочери. Последнего, кстати, с Ю не было; видимо, остался в салоне минивэна. Хорошо, что дистанция небольшая.
Программа на удивление установилась за считанные секунды.
А затем к полиции прибыло ещё подкрепление и связь неожиданно прервалась.
Асада-мать в первую секунду подумала, что неполадки только у неё — и беспомощно заозиралась по сторонам. Но затем полицейская девчонка с газона прокричала:
— У меня всё повисло!
— У нас тоже! — двое новичков, слава богу, не успели разрядить свои таззеры в спины дерущихся.
А сейчас их внимание естественным образом переключилось на иной фокус.
