— Собрался воевать? Остынь, — фыркает тем временем в трубке красноволосая.
— Откуда знаешь? — осторожно интересуюсь, осматривая помещение на предмет видимых невооружённым глазом камер или иных средств наблюдения.
Навскидку ничего подобного не обнаруживаю.
— У тебя норадреналин прыгнул, и ещё кое-что. Ну и я знаю, с кем тебя поселили, — вздыхает Кимишима.
— ОТКУДА? И кстати, где я нахожусь? — пожалуй, с этого стоило начать.
Но не ходить же по коридору и не расспрашивать первых встречных.
— Ты в госпиталь эмвэдэ. А китайца на второй кровати я видела, когда заходила к тебе в палату. Когда тебя в неё после операционной заселяли.
— Ничего себе. И давно я здесь? Смартфона не вижу, часы там.
— Шестнадцать часов. В тумбочке, верхний ящик, возле твоей кровати.
— Как почувствовала, что я проснулся? А-а, таблетка же, — доходит до меня сразу после собственного вопроса.
Если она видит мой адреналин, то источник её информированности понятен.
— Угу. Она.
— Расскажешь, что вообще было? У меня как-будто свет выключили.
— Небольшой калибр, стрельба с рук, — возникшая с запозданием голограмма красноволосой пожимает плечами на расстоянии вытянутой руки от меня. — Попали удачно — в хрящ. Ну или неудачно, это смотря с какой стороны смотреть.
— В какой хрящ? — я и не предполагал, что в рёбрах есть этот тип тканей. — Откуда в груди хрящи?
— В тот самый, которым ребро крепится к грудине, — поясняет подкованная в анатомии человека Цубаса. — Плюс раневой канал прикольный: с латеральной стороны, под каким-то невообразимым углом, причём влетело именно в хрящ¹.
— Чем чревато? — лучше выяснить сейчас все ограничения, чем потом страдать с пробитым собственным ребром лёгким.
Тем более что никого из врачей в палате почему-то не видно, как и иного персонала.
— Ничем. Можно сказать, отделался лёгким испугом.
— Что, прямо никаких последствий не ждать? — где-то даже не верится.
Хотя, здешняя медицина наверняка может и не такое.
— Сознание я тебе сразу вырубила через концентратор, только ты падать начал. Шок купировала тоже сразу, кровотечение остановила — спасибо таблетке.
— Хм.
— Была небольшая контузия, но ты на этот тип повреждений и сам хорошо натренирован. По мне, не самая большая проблема.
— Угу… дальше?
— Пуля застряла в хряще. Поскольку за самим процессом и судом наблюдала куча народу, причём не только те, что в зале, то скорая тебя сразу потащила в ведомственный госпиталь: ты же вроде как звезда полиции. Хотя и в самом маленьком ранге, хе-х.
— Ты поехала со мной? — пробую угадать на основании того, что знаю о своей подруге.
— Пф-ф, конечно! В операционную, правда, не пустили, но уже в палату покатила тебя вместе с санитарами. Познакомилась с твоим соседом заодно.
— А что у него?
— Носороги ему ногу сломали, когда к порядку призывали.
— Интересно, как это человеку можно случайно сломать ногу. Там непреднамеренно либо…?
— Конечно специально! — фыркает красноволосая голограмма, нисколько не заботясь о том, что сам китаец исподлобья смотрит со своей кровати. — Носороги всё же японцы. Опять же, они частично относятся к армии — с национальным самосознанием у них всё более чем благополучно. Так, стоп! — без перехода выдаёт одноклассница. — Замри!
— Замер. Сижу на кровати.
— Чувствуешь одышку?
— Э-э-э, местами. Что за проблема?! Пора волноваться?!
— Не-а, наоборот всё по плану. Рефлексы работают. — Она поворачивается, видимо, к остальным и говорит уже им. — Норма с ним всё!
— Что с моим дыханием? Пока ты не сказала, не обращал внимания; а теперь чувствую.
— Ты сейчас на полную дышать не можешь — чтобы не было боли в грудине. Рефлекторно сдерживаешь вдох. Получается, производительность лёгких понижена почти на тридцать процентов.
— А-а-а. Интересно, как теперь с этим нырять и на турнир заявляться, — говорю то, что первым приходит в голову.
— Никак. Хотя, насчёт нырять ты и без меня решишь, — она почему-то вопросительно впивается мне в переносицу, словно ожидает ответа. — Да?
— Компрессор с системой фильтров, — пожимаю плечами. — Компьютеры на каждом шагу. Сеть тоже есть. Пересчитаем нужный процент кислорода в дыхательной смеси и просто повысим его на нужную величину, когда будем забивать баллоны.
— Гхм, хитро, — констатирует она со вздохом.
— Моноласт брать не буду, возьму разножки. Буду изображать головастика — чтобы грудь не шевелилась при "волне". Но вот как на турнир идти, пока не представляю.
— Нано гель.
Видя непонимание на моём лице, она добавляет:
— Я сейчас не могу подробно, — голограмма без стеснения тычет пальцем в сторону моего соседа по палате. — Но если я хоть что-то понимаю в жизни, то вопрос с твоей терапией решиться буквально в ближайшее время. Просто подожди.
— Почему так думаешь?
— Таблетка. Она же числится в реестре ещё в одной организации, — вроде как поясняет красноволосая.
Хотя на самом деле ничего и непонятно.
— Ладно. Сделаю вид, что понял.
— Буду набирать тебя раз в два часа. По идее, тебя вечером уже забрать можно будет.
— Как мать и Ю? Ты что-то знаешь?
— С ними Рисако — императорская клиника, всё такое. У неё там хоть абонементное обслуживание заранее оформлено и вход без ограничений.
— А что, туда сейчас вход ограничили?
— Вторые сутки как, минимум посторонних. Но заключенных ранее контрактов не касается.
— Так что оттуда слышно? — так неохота повторять о матери и сестре, особенно при соседе по палате.
— Рисако на связь выходила два раза, ей на другой этаж нужно ходить, чтобы позвонить.
— Здоровье их как?
— Сотрясения, — пожимает плечами Цубаса. — Навскидку — неприятно, но уже не сильно опасно. Кровоизлияний в мозг не было. С Ю ведутся какие-то следственные действия. Хотя, почему "какие-то". Как раз понятно, какие… С твоей матерью норм.
— Там сейчас целый крестный ход, — в поле зрения камеры добавляется Рейко.
— В смысле?
— Из сочувствующих соотечественников. В саму клинику поток желающих, имею в виду. Под забором и под входом народу, словно в метро в час пик.
— Откуда? Кто такие?
— А Вака запилила ролик, который сейчас везде крутят. Так чего только не предлагают; от донорства органов до сиделок.
