Хлоя примолкла. Его наглое заявление достойно внимания. В сущности, Доминик признался в том, что находит ее привлекательной. Правда, заявил, что не позволит этому обстоятельству стать на его пути.
– А чем плох халат, который на мне? Я его купила всего-то месяц назад.
Он поднял на нее глаза и ответил без обиняков:
– Благодарите Бога за то, что сегодня туман. Если бы ваш придурковатый воздыхатель как следует разглядел вас в этом халате, вмиг вскарабкался бы по дереву, не хуже любой обезьяны, и залез в окно. А с мужчиной я не стал бы церемониться, как с вами.
– Хороши церемонии, – промолвила Хлоя.
Опустившись рядом с ним на колени, чтобы спасти свой любимый веер, который он держал в руках.
– Если бы вы не стояли у меня над душой и не корчили рожи, может, я и оделась бы попристойнее.
– А вы бы вышли к нему в сад, если бы меня не было рядом? Правы были ваши братья, отправив вас в эту глухомань.
Хлоя изо всех сил сжала веер.
– Меня отправили в деревню потому, что я нездорова, подвержена простудам.
– Вас застали, когда вы целовались с каким-то бароном.
«Этого человека не проведешь», – подумала Хлоя.
– С чего вы взяли?
– Главное, что мне это доподлинно известно.
Глава 6
Доминик захлопнул крышку сундука. Его знобило. Открывшаяся рана стала воспаляться. Без помощи Хлои не обойтись, это ясно. К тому же необходимо уговорить эту девицу соблюдать осторожность, иначе она разрушит все его планы. Но знает ли эта барышня, что такое осторожность?
И можно ли ей доверять?
Он допустил большую ошибку, заговорив о ее брате. Как быстро она сообразила, что у него есть некоторые подозрения! Теперь ее уже не обмануть. Да, Доминик имел кое-какую информацию, свидетельствующую о том, что и Брэндон, и его собственный младший брат пали жертвой жестокого заговора. Доминик не собирался принять версию о нападении гуркхских повстанцев, выдвинутую Ост-Индской компанией. Но мог ли он обосновать свои подозрения? Пока не мог.
Ну что, черт возьми, ему делать с этой барышней?
Доминик медленно поднялся на ноги, остро ощущая, что она внимательно следит за каждым его движением, как если бы он был раненым животным. Ничего удивительного. За прошедший месяц он действительно стал походить на животное, действовал в основном движимый инстинктом. Он взял ее руки в свои и почувствовал, что она подняла на него глаза. Ее пальцы были теплыми и сильными, и они пытались вырваться из его рук.
– Посмотрите на меня.
В бытность свою защитником женского пола, он бы лелеял и берег этот огонь невинности. Дьявол в облике человека, в которого он превратился, желал пошуровать в угольях так, чтобы она вспыхнула.
– Могу я довериться вам? – Он сжал ее пальцы.
– Не знаю.
Это был честный ответ, который сильно его огорчил. Ведь ему больше некому довериться. Значит, надежды никакой. Все его планы рухнули. Любой ценой он должен заставить Хлою помочь ему. До того момента, когда придет пора раскрыть всем имя его убийцы. Возможно, придется спрятать барышню. Малопривлекательная перспектива для обоих.
– Неужели я не заслуживаю вашей дружбы? – спросил он.
– Вряд ли я стану другом тому, кто вломился в мою спальню, повалил меня на кровать и шантажирует в придачу.
– Тогда помогите мне по-соседски.
– А вы расскажете мне о том, что узнали о смерти Брэндона.
Рассказать ей эту тайну значило собственными руками разрушить созданный им хитроумный заговор! Кроме того, узнай Хлоя правду, она может невольно навлечь на себя смертельную опасность, а этого Доминик не мог допустить.
– Пока не стану. И не искушайте меня. Я не могу раскрыть вам тайну, которую рассчитываю использовать для того, чтобы отомстить за его смерть.
Она кивнула.
– Вы уже достаточно сказали. И я готова вам помочь.
– Вы поможете мне, если выполните то, о чем я вас попрошу.
– А я могу вам довериться?
– Не знаю, – ответил Доминик и вдруг сказал: – Ничего удивительного.
– Что вы имеете в виду? – прошептала Хлоя, догадавшись, куда он клонит.
– Ничего удивительного, что ваш барон пошел на такой риск ради поцелуя в парке. Я не забыл тот день, когда мы впервые встретились.
В глазах ее сверкнул ответный огонек желания. Его губы скользнули по кромке ее ушной раковины, руки сомкнулись на талии. Он остановился, выжидательно глядя на нее. Но она замерла. Запах женщины исподволь рушил его оборону. Месяц назад в жизни его произошел крутой поворот. Очень близкий человек предал его. И уничтожил в нем способность верить людям. А теперь он собирается завести роман с сестрой аристократа, которого искренне уважал.
Нет, он не станет ее губить. Упаси Бог. Но какую иную роль он может сыграть? Хлоя будила в его угасшей душе искру надежды; ее жизнелюбие и идеализм были ему близки, он и сам был когда-то таким. Верит ли эта барышня в любовь? Верит ли в то, что счастливый конец бывает не только в сказках? Сколько раз с ее сладостных губ срывали поцелуи под тихий шепот в темноте? Сколько полуночных свиданий ей предстоит пережить, прежде чем ее иллюзии наконец развеются?
Нет, не его это дело – разрушать мечты, которые поселил в ее душе большой свет. Может, барышне посчастливится больше, чем ему самому.
– Вы опять целуете меня, – прошептала Хлоя.
– Да, не могу удержаться. – Он почувствовал, что по ее телу пробежала дрожь.
– А я думала, вы собираетесь меня убить.
– Разве это похоже на убийство? – прошептал он, слегка касаясь губами ее губ.
– Я знала, что вы не убьете меня, не причините мне вреда.
Она положила ладони ему на грудь. Ее прикосновение доставило ему огромное наслаждение. Тепло ее тела, нежный аромат душистого мыла, восхитительный запах кожи. Она была как целительный бальзам, как убежище, а вовсе не героиня мимолетного романа. Нежность и утешение в мире мрака и предательства. Она напомнила ему о той жизни, какой он жил прежде и какой ему хотелось зажить опять.
Он поцеловал ее крепче, лишив возможности сопротивляться и дышать. Разумеется, для нее это был отнюдь не первый опыт такого рода, но куртизанкой она тоже не была, так что у них не было будущего, с тем же успехом он мог попытаться поймать одну из бабочек, вышитых на ее халате. И все же ее тело было таким теплым, таким отзывчивым, таким роскошным и податливым, что Доминик с ума сходил от желания обладать ею.
Его изголодавшееся сердце не могло отразить этой внезапной атаки. Почти месяц он не позволял себе никаких чувств, кроме ненависти. А шелковая ткань халата подчеркивала округлость ее грудей и ягодиц, казалось, одной чувственности хватило бы, чтобы вернуть его из мира мертвых.
