– Какую кузину?
– Перестань ухмыляться, демон в человечьем обличье! После того, что ты сотворил со мной прошлой ночью, я и сама подумываю, не устроить ли тебе вечное упокоение.
Он издал тихий смешок и повел ее снова вверх по ступеням, обратно в коридор, который тянулся внутри стены.
– Ну, если бы ты действительно спала, то не знала бы о том, что произошло – если вообще что-то произошло. Может, тебе попросту приснился сон, а, Хлоя?
– Точнее, ночной кошмар?
Доминик откашлялся. Интересно, как далеко она позволила бы ему зайти? И тут же порадовался, что в полумраке тоннеля невозможно увидеть блеск его глаз. Он так страстно желал эту барышню, что ему стало не по себе.
– Что ж, мы были близки с тобой?
– Ты был близок со мной – ты демон, инкуб.
– А ты, бедная невинная дева, спала и не сопротивлялась.
– Именно так. И не смей меня больше расспрашивать о подробностях.
Он тут же опомнился и поднял глаза, когда сверху донесся звук колокольчика.
– Сэр Эдгар в курсе предприятия, затеянного твоей тетенькой?
– Надеюсь, нет.
– Надо немедленно прекратить эти колокольные звоны, и как можно скорее. Насколько мне известно, дядя ни разу в жизни не обидел женщины, но не будем искушать судьбу и проверять, насколько далеко он готов зайти.
Хлоя же думала о том, что она, должно быть, совсем сошла с ума. Ей живо представилось, как старшие семейства Боскасл, известные в узком кругу под прозвищем Испанская Инквизиция, учинят ей допрос, требуя объяснить, как она посмела закрутить странный роман. Хит на черной кухне привяжет ее к стулу, как, бывало, частенько делал в детстве, а Грейсон станет трясти над ее головой что-нибудь ужасное, вроде мертвой вороны, дабы сломить ее сопротивление.
А Эмма, Прелестная Диктаторша, будет осуществлять сам допрос, расхаживая вокруг привязанной пленницы в надежде, что та сломается и выдаст важную информацию. Но Хлоя была достаточно упряма, чтобы сохранить тайну, которую не желала раскрывать. Допустим, Хлою спросят, к каким методам прибегал покойный виконт Стрэтфилд, ухаживая за ней.
Хлое придется ответить:
«К самым обычным: шантажировал, угрожал, давил на жалость и целовал до беспамятства».
Тут поднимется переполох. В кухню ворвутся Девон, Дрейк и Брэндон и ринутся освобождать пленницу. Начнется битва на столовых ножах и вилках, начищенных старательной прислугой, и будет продолжаться до появления в черной кухне экономки или гувернантки, явившихся чтобы приструнить несносных детей.
Хлоя покачала головой, улыбаясь этим сладостным и вместе с тем горьким воспоминаниям. Какой же простой была жизнь в те времена, когда они жили одной семьей. Где…
– Где ты была, Хлоя? – раздался над ее ухом шепот Памелы.
Тут только Хлоя заметила, что уже стоит в дверях.
– Ты все пропустила.
– Я… э-э… сторожила на галерее. Ну что, удалось тете прогнать духа?
Памела вздохнула и поставила свечку на место, в настенный светильник.
– Мама устроила такой кошачий концерт! Боюсь, наслушавшись таких завываний и молитв за упокой его души, бедный призрак решит, что не так уж плохо быть мертвым.
Тетя Гвендолин, услышав перешептывания девушек, обернулась к ним. Колокольчик и Библию она прижимала к груди.
– По-моему, у меня получилось! – торжественно объявила она.
Хлоя с любопытством оглядела пустую спальню, но на кровать, где едва не убили Доминика, избегала смотреть. И кто? Родной дядя!
– С чего вы взяли, тетя? По-моему, комната нисколько не изменилась.
– Ну, – начала тетя Гвендолин, – во-первых, здесь больше не ощущается его присутствия…
– А я с самого начала не ощущала его присутствия, – перебила мать Памела, не скрывавшая своего разочарования. – Я так надеялась, что нам удастся увидеть призрака прежде, чем ты организуешь ему вечный покой.
Тетушка нахмурилась.
– С чего бы тебе вдруг захотелось увидеть этого несносного призрака?
– Чтобы спросить, кто его уби… – Памела не договорила, и у нее вырвался пронзительный вопль, поскольку в этот момент в спальню влетело четвероногое мохнатое существо.
Тетя Гвендолин ахнула и выставила вперед Библию, как щит, что не произвело на существо особого впечатления.
Это был пес. А конкретнее – обожаемый волкодав Доминика, Арес. Видимо, догадавшись, что визжащая Памела и ее мать с Библией наперевес вряд ли окажут ему теплый прием, пес кинулся к ногам Хлои. Хлоя посмотрела на собаку, и ее охватила легкая паника.
– Ты что здесь делаешь? – прошептала она псу, погладив его по гладкой рыжей голове.
Девушка сразу поняла, что пес выскочил из подземелья, когда Доминик выпускал ее в коридор. Ну что теперь ей делать?
Тетя Гвендолин с явным облегчением опустила Библию. На лестнице раздался топот ног и эхом разнесся по галерее.
– Прекрати истерику, Памела. Это пес его милости, покойного виконта.
Хлоя выдохнула. Тетя Гвендолин была несносной старухой, но очень любила животных.
Памела опустилась на кровать и тут же с визгом вскочила. Ведь на этой кровати был зарезан покойный виконт!
– Откуда этот пес явился? – Голос Памелы дрогнул.
Тут послышался голос сэра Эдгара, а затем и сам он ворвался в спальню, держа в руке дуэльный пистолет. Дядя Хэмфри и трое лакеев следовали за ним по пятам.
– Кто кричал? Что случилось? – Сэр Эдгар окинул спальню быстрым цепким взглядом.
И в следующее мгновение увидел пса у ног Хлои.
Лицо его окаменело от гнева.
– Откуда здесь это животное? Он напал на вас? Что вы здесь делаете?
Хлоя заметила, что, хотя сэр Эдгар сохранял самообладание, рука его слегка дрожала. Тут ей вспомнилось, что сэр Эдгар грозился пристрелить пса. Это из-за нее Арес ускользнул из подземелья, и, сама того не желая, Хлоя может выдать Доминика.
– Мы прогуливались по галерее и вдруг услышали шум в этой комнате, – спокойно сообщила девушка сэру Эдгару. – Открыли дверь и увидели собаку. Она никому не причинила вреда, сэр Эдгар.
Тетя Гвендолин слегка приподняла брови, услышав столь далекую от истины версию, однако во взгляде ее сквозило одобрение. И что самое главное, подобная отговорка никак не могла навести на след Доминика.
Сэр Эдгар, видимо, совладавший с собой, опустил пистолет.
– А я-то гадал, где может прятаться проклятое животное. Странно, что прислуге не пришло в голову проверить эту спальню. Мне следовало прикончить этого пса в первый же день.
– Ничего подобного, – заявила возмущенная тетя Гвендолин. – Бедный зверь скорбит по своему хозяину. Это свидетельствует о его верности и уме.
