Джастин вскинул руки в жесте отчаяния.
– Что ж, Хлоя, можешь дразнить меня, сколько хочешь. Я согласен терпеть сколько угодно, хоть до утра.
Хлоя тряхнула головой. Ну что ей делать с этими двумя своевольными упрямцами?
– Не сейчас, Джастин, уже поздно, – решительно заявила она. – Я закрываю окно. А ты иди домой спать.
– Молодец, так и надо, – прошипел Доминик у нее за спиной и тихонько зааплодировал. – Пусть знает свое место.
– Тебе тоже не мешало бы знать свое место, – огрызнулась Хлоя.
Доминик насмешливо улыбнулся и притянул ее к себе.
– Сейчас я покажу тебе, где твое место.
Она подняла на него изумленный взгляд. Он держал ее так крепко, что она не могла шевельнуться. Да и не хотела.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Пойдем в спальню, Хлоя. Я объясню.
Доминик отнес ее на постель, раздел и принялся ласкать.
Хлоя вся пылала под его страстными взглядами. Груди отяжелели, набухли, соски заныли.
– Я должен уйти, – сказал Доминик и провел ладонью по ее бедру.
– Нет, Доминик.
Он испытующе смотрел на Хлою. Напряжение ее все росло. Она закусила губу. Его пылкий взгляд снова обежал ее тело.
– Если я останусь, произойдет неизбежное. Ты будешь принадлежать только мне, пока я жив.
– Возьми меня, – прошептала Хлоя. Он запечатлел на ее губах поцелуй.
Она села, ответила на его поцелуй и прошептала в его горячие губы:
– Возьми меня. Сейчас. Я хочу тебя также сильно, как ты меня.
Он взял в ладони ее лицо, потом усадил к себе на колени. Хлоя прижалась к нему.
Доминик переменил положение, приподняв ее. Обхватил за талию, а свободной рукой ласкал ее тело. Она выгнула шею и задрожала от предвкушения.
Рука его становилась все смелее. Хлоя замерла, хотя все внутри ее пульсировало и дрожало. Ее смущала мысль, что вот сейчас он обнаружит, что она такая влажная там, где в ее теле открывался путь к средоточию ее женского существа.
Когда пальцы его достигли потайного местечка, ей показалось, что они обожгли ее, словно языки пламени.
Хлоя ощутила его набухшую плоть, когда он пересаживал ее у себя на коленях, чтобы раздвинуть ей бедра. Доминик застонал, обдал горячим дыханием ее волосы и погладил влажные кудряшки между ее ног, коснувшись нежной плоти.
– Милая Хлоя, – прошептал он, – ты такая нежная, теплая там внутри. Положи руки мне на плечи.
Она подчинилась, и твердые, как железные тросы, мышцы заходили под ее ладонями. У нее дух захватывало от его ласк, это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Но тело Хлои жаждало большего.
– Разденься! – прошептала Хлоя.
Доминик приблизил губы к ее груди и сказал:
– Через минуту-другую.
Он прихватил зубами сосок, и Хлоя запрокинула голову.
– Хлоя.
Она смотрела в его потемневшее от страсти лицо.
– Не вздумай оставить меня вот так, Доминик, – прошептала Хлоя.
– Не оставлю, – сказал он. – Это выше моих сил.
Он стянул с себя белую полотняную рубашку, расстегнул черные панталоны. Хлоя впервые увидела своего возлюбленного обнаженным. Он оказался еще прекраснее, чем Хлоя себе представляла. Тело поджарое, мускулистое, жилистое, необычайного изящного сложения. Хлоя помнила скульптурную выпуклость мускулов его груди и плеч с той памятной ночи, когда обнаружила неизвестного мужчину в своей гардеробной. Подживающие шрамы не изуродовали его, просто казались отметиной судьбы.
Доминик прищурился. Хлоя не могла отвести от него глаз, горя желанием. Крепкие мышцы четко обрисовывали нижнюю часть торса и ноги. Она сделала над собой усилие, чтобы дышать ровнее. С губ ее едва не сорвался стон предвкушения, когда он направился к ней.
Она протянула к нему руки. Доминик перехватил ее пальцы, едва они коснулись твердых мышц его живота. Она видела, что он борется с собой. Что желает ее, но не хочет лишать девственности.
Высвободив пальцы из его рук, Хлоя откинулась на подушки, приняв соответствующую позу.
– Доминик, – прошептала она, – я хочу тебя.
Доминик не мог ею налюбоваться. Ее чарующий голос ласкал слух. Потаенные уголки ее тела манили, он не мог дождаться, когда наконец ощутит ее всю. Он жаждал войти в нее, смакуя каждое мгновение.
Не было времени, чтобы насладиться сполна. И вряд ли это время у него когда-нибудь будет.
Он помнил, что нельзя выдать свое присутствие, но это лишь усиливало желание, делало еще острее наслаждение. Ради обладания этой женщиной стоило пойти на любой риск. Сильная. Прекрасная, любящая.
Он лег рядом с ней. Ее синие глаза сияли.
– Хлоя, ты сводишь меня с ума, – сказал он, сокрушенно покачав головой.
– Разве ты не был безумцем, когда я впервые повстречала тебя?
Он сжал ее в объятиях.
– Ну а теперь я окончательно лишился рассудка.
Она ласково провела кончиками пальцев по его могучим плечам.
– А я тогда кто?
Он снова уложил ее на подушки.
– Моя возлюбленная.
Она вся пылала под его возбужденным телом.
– Я больше не в силах терпеть, – прошептала Хлоя. – Не мучай меня, Доминик.
– Будь терпеливей, – прошептал он, почти касаясь губами ее нежной плоти, хотя сам был не уверен, что сможет так уж долго проявлять терпение сам.
Его жезл напрягся, коснувшись ее шелковистого бедра, отяжелел, налился кровью.
Любовь к Хлое напомнила ему о том, что ничто человеческое ему не чуждо.
– Доминик? – прошептала Хлоя.
Доминик пристально посмотрел на нее. Его угнетала мысль, что, овладев ею, он вынужден будет оставить ее одну, вместо того чтобы всю ночь держать в объятиях.
– Почему ты так смотришь на меня, Доминик? – спросила Хлоя.
Он глубоко вздохнул и пальцем раздвинул влажные завитки волос. Хлоя замерла, когда он прикоснулся к нежному бутону ее женственной плоти, и закрыла глаза, испытав ни с чем не сравнимое наслаждение.
Его пробрала дрожь при одной лишь мысли о том, что он погрузится в жаркие глубины этой необыкновенной женщины.
– Чего ты ждешь? – прошептала Хлоя.
– Ты действительно хочешь отдаться такому, как я? – спросил Доминик.
– Только такому, как ты, – ответила Хлоя.
Он закрыл глаза.
– Это большая честь для меня, Хлоя.
– Какая там честь, – хмыкнула Хлоя. – Я просто хочу, чтобы ты завершил начатое и не мучил меня.
