– Что? – прошептала Хлоя.
– Я взяла твой корсет.
Хлоя выпрямилась и внимательно посмотрела на кузину.
– А что, намечается еще один бал?
– Нет. – Памела залилась очаровательным румянцем. – Твой корсет сейчас на мне.
– Ах ты безнравственное создание! – поддразнила кузину Хлоя.
– Ведь это была твоя идея.
– Моя?
– Ты разве не помнишь? Ты сказала, что мне следует надеть как-нибудь этот корсет в церковь. Я хоть правильно его надела?
– Трудно сказать, Памела, учитывая, что поверх платья на тебе еще и легкое пальто.
– Ах да. Верно. – Несколько мгновений Памела елозила на скамейке, затем снова зашептала: – А хочешь, скажу еще что-то?
– Конечно. – Что угодно будет интереснее дурацкой проповеди.
– Джастин женится на наследнице Сеймуров. Мне его брат вчера сказал. Извини, Хлоя.
– Такова жизнь, Памела.
– Ты что, совсем не огорчилась?
– Из-за Джастина? Как можно выйти замуж за человека, который топает ногой, если хочет настоять на своем. С таким же успехом можно выйти замуж за своего первого пони.
– А я еще кое-что вспомнила, – прошептала Памела.
Тетя Гвендолин сердито прошептала:
– Тише, девочки.
– Что именно? – прошептала Хлоя.
Преподобный Гримсби в последний раз стукнул по кафедре кулаком. Паства испустила вздох облегчения.
– Все дамы и барышни прихода очень надеялись, что лорд Вулвертон придет сегодня в церковь и они смогут полюбоваться им при дневном свете. – Памела помолчала. – Полагаю, у него нашлись дела поважнее.
Хлоя через силу улыбнулась:
– Наверное.
Небо затянуло тучами к тому времени, когда служба закончилась и прихожане вышли из церкви. На дальнем поле каркали вороны. У Хлои было тяжело на душе: замечание Памелы ее расстроило.
«Полагаю, у него нашлись дела поважнее».
Какие такие дела могли найтись у Эйдриана в этот тихий воскресный день? Может, он сейчас с Домиником, который готовится бросить вызов сэру Эдгару? Вряд ли. Такая дуэль должна происходить во мраке ночи, а не в тихое воскресное утро, когда практически все население деревни не спеша движется по церковному двору, мимо покосившихся крестов, к своим каретам и бричкам, выстроившимся в ожидании за воротами.
Тетя Гвендолин рассказывала всем, кто соглашался слушать, о том, что могло значить утреннее исчезновение ее туфли.
Сердце Хлои затрепетало. Какая же она глупая! Нашла из-за чего огорчаться. Из-за брошенного вскользь замечания Памелы. Не стал бы Доминик выяснять отношения с сэром Эдгаром в воскресенье, при всем честном народе. Что за чушь лезет ей в голову? Ведь все были в церкви и не могли видеть и слышать то, что происходило в Стрэтфилд-Холле.
Хлоя обвела взглядом кучку людей, задержавшихся на крыльце церкви, затем посмотрела на тех, кто уже шел по дорожке. Господа и слуги, млад и стар.
Сэра Эдгара среди них не было.
«Это происходит прямо сейчас, – сказала себе Хлоя, глядя на дорогу. – В то время как я стою здесь дура-дурой и слушаю несусветную чушь, которую несет моя тетенька».
К ней подошел дядя Хэмфри. Лицо его было темнее тучи.
– Что случилось?
– Я… – Она покачала головой, вспомнив клятву, которую дала Доминику. – Я не могу вам этого сказать, дядя.
– А ты все-таки скажи, – настаивал сэр Хэмфри. – Я знаю, что он жив – если именно это ты пытаешься скрыть от меня.
– Что?! – побледнев, выдохнула Хлоя.
– Мне известно, что Стрэтфилд выжил после покушения на его жизнь, и я догадываюсь, кто именно хотел его убить. Мне неизвестно только, каким образом ты оказалась замешана в эту историю. Твоя тетка следила за тобой, как ястреб, всякий раз, когда ты выходила из дома. Как ты сумела завязать с ним дружбу, не выходя из своей комнаты?
Хлоя с несчастным видом уставилась на неровный ряд кладбищенских крестов.
– Кажется невероятным, да?
– Так как?
– Он, можно сказать, свалился мне на голову.
– На голову?
– Ну, не совсем на голову.
– Так куда он свалился?
– В мой сундук с нижним бельем, который как раз в тот день прибыл из Лондона. Довольны, дядя? Теперь вам известны все непристойные подробности этой истории. Я сидела у себя в комнате, когда это случилось, ни о чем не подозревая.
– Гардеробная! – Дядя Хэмфри стукнул себя ладонью по лбу. – Как я сразу не догадался! Не Девон сидел у тебя тогда в комнате, верно? Это был Стрэтфилд. Ну как ты могла так поступить, Хлоя?
– Вы будете стоять тут весь день и бранить меня за мое дурное поведение? – вспыхнула Хлоя. – Доминик сейчас с сэром Эдгаром.
Дядя взял ее под руку.
– Нет. Я буду бранить тебя за твое дурное поведение по дороге домой.
И он повел ее вперед, мимо Памелы в кругу подружек, которые проводили Хлою сочувственными взглядами. Видимо, решили, что Хлоя опять в чем-то провинилась.
– А почему нам не поехать в карете, дядя Хэмфри?
– Потому, что мы не можем заставить тетю идти целую милю в ее заколдованной туфле, и потому, что я знаю, как можно сократить путь.
– Может, стоит сказать тете, что мы уходим? – спросила Хлоя, с тревогой поглядывая через плечо.
– И испортить ей весь эффект от рассказа о туфле? – Дядя Хэмфри покачал головой: – Нет, мы попросим кучера передать, что пошли пешком, а они с Памелой пусть едут в карете. Подожди здесь.
– Но…
Хлоя осталась стоять на дорожке, а дядя направился к веренице экипажей, ожидавших господ за воротами. Вдали виднелись верхушки деревьев, окружавших Стрэтфилд-Холл. Ну разумеется, Доминик спланировал свою месть вплоть до мельчайших деталей.
Он не мог выяснять отношения с сэром Эдгаром ночью, поскольку прислуга, услышав шум, вмешалась бы некстати, а пистолетный выстрел взорвал бы ночную тишину. Поэтому Доминик выбрал для выполнения своего плана воскресное утро, когда все в церкви.
– Ну хорошо, – раздался голос дяди Хэмфри. Он немного запыхался. – Давай-ка пойдем быстрей, пока кто-нибудь не навязался нам в попутчики.
И он бодро зашагал вперед. Хлоя, едва поспевая за ним, спросила:
– А что мы будем делать?
Дядя поджал губы.
– Ты, юная леди, ничего не будешь делать. Ты и так уже достаточно натворила. Содрогаюсь при одной мысли о том, что рано или поздно мне придется объясняться за тебя с твоей тетей, не говоря уже об остальных членах твоей семьи.
