Сахаров:
«В промежутке между 10 и 14 мая проходил суд над Алексеем Смирновым. Люся была занята этим. Алексей Смирнов – внук известного журналиста Костерина, проведшего много лет в заключении, реабилитированного и восстановленного в партии в 50-х годах, умершего в 60-х годах. Это на его похоронах П. Г. Григоренко произнес речь, вошедшую в нравственную и общественную историю страны. Тетя Смирнова – автор не менее известного “Дневника Нины Костериной”
[116]».
Елена Боннэр:
«Суд продолжался два дня. Приговор – 6 лет лагеря и 4 года ссылки. 10 лет – десять. Какой Алешка молодец. Как он смог выдержать и битье, и давление следователя, и как безумно жаль его, Лену, Любу».
БА:
В академической поликлинике у Елены Георгиевны диагностировали обширный инфаркт, потребовали госпитализации. Она согласилась при условии, что вместе с ней в московскую больницу положат и ее мужа. Ей отказали, именно тогда ученый секретарь АН СССР академик Скрябин произнес свою бессмертную фразу: «Мы не дадим вам шантажировать нас своим инфарктом». 20 мая Елена Боннэр провела пресс-конференцию для иностранных журналистов.
Елена Боннэр:
«20 мая, в час, назначенный для пресс-конференции, я услышала на лестнице какую-то возню. Открыв дверь, я увидела милиционеров, заталкивающих корров в лифт. Тогда я вышла на улицу. Стоя у окна книжного магазина и держа в руке нитроглицерин, с которым теперь уже не расставалась ни на секунду, я рассказала коррам о нашем положении».
Сахаров:
«Есть ли у власти (конкретно – у КГБ) какой-либо общий, “генеральный” план решения “проблемы Сахарова”? Мы, вероятно, никогда не узнаем, существует ли такой план в записанном на бумаге виде, но многие действия в отношении меня и Люси за последние годы выявляют некие тенденции, носящие весьма зловещий характер. Время покажет, ошибаемся ли мы с Люсей в их оценке.
Прошло более полугода после инфаркта в апреле. Все это время Люсино состояние не нормализовалось: продолжались боли, не исчезла необходимость наряду с пролонгированными средствами усиленно применять нитроглицерин. Временами происходили ухудшения. Последнее, самое серьезное и длительное, произошло 16 октября. 17 октября Люся попросила меня не отлучаться из дома. В середине дня она сказала:
– По-видимому, нам надо поговорить.
Я присел на край кровати. Люся говорила о детях и внуках, о радости, которую они ей дали; дети принесли ей удовлетворение и счастье в жизни. Говорила о маме, обо мне. Она сказала, что не упрекает меня за последнее главное выступление (письмо Дреллу), – оно было необходимо. Но я должен отдавать себе отчет в том, чего оно ей стоило, не скрывая от себя правды. Потом она говорила о том давлении, которое мне предстоит в будущем…
Я ответил ей:
– Я никогда не предам тебя, себя самого, детей.
Люся:
– Да, это я знаю.
(Добавление. 17 ноября 1983 года арестован Юра Шиханович. Люся сообщила мне об этом в телеграмме. Ему предъявлено обвинение по 70-й статье – угрожает до 7 лет заключения и 5 лет ссылки. Это самый жестокий удар, нанесенный репрессивными органами по близким нам людям за последние годы.)»
Глава 27. Ссылка-4. 1984–1985
Задержание Елены Боннэр в горьковском аэропорту, неизбежность голодовки («Они хотят сделать меня живым трупом»), письмо Александрову. Между голодовками: «Сахаров прекратил голодовку, остальное население города продолжает голодать»
Задержание Елены Боннэр в горьковском аэропорту, неизбежность голодовки («Они хотят сделать меня живым трупом»), письмо Александрову
БА:
9 февраля 1984 г. в результате тяжелой болезни почек скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов, его пост занял К. Ю. Черненко, в свою очередь ушедший из жизни 10 марта 1985 г. После него Генсеком стал М. С. Горбачев, объявивший на Пленуме ЦК КПСС 25 апреля 1985 г. «перестройку и ускорение». Но колесо истории крутится медленно. В 1984–1986 гг. Сахаров оставался в ссылке, причем, в отличие от предыдущих четырех лет ссылки, теперь это была полная изоляция от внешнего мира. За эти три года произошло немало и тяжелых, и удивительных событий.
Инфаркт, случившийся у Елены Георгиевны 25 апреля 1983 г., оставался главной неразрешимой проблемой. Столь же неразрешимой, как в 1974–1975 гг. проблема лечения «глазных» последствий фронтовой контузии или проблема выезда Лизы Алексеевой в 1978–1981 гг. Выход был уже апробирован – голодовка. А значит, принудительная госпитализация и множество неизвестностей.
Хроника 1984 г. Справка Архива Сахарова в Москве, включая описание рассекреченных документов Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР:
Сахаров:
Январь – март. Борется за возможность поездки своей жены Е. Боннэр за рубеж для лечения и встречи с детьми и матерью.
14 января. Обращается «К друзьям во всем мире», сообщает о намерении провести голодовку.
Обращается за поддержкой к участникам Конференции в Стокгольме, к приезжавшим в Горький физикам ФИАНа, к председателю Президиума ВС СССР К. Черненко.
30 марта. Сахаров вызван в ОВИР Горьковской области; 2 мая обещан ответ на его заявление о поездке жены за рубеж для лечения.
Документы Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР:
13 апреля. Председатель КГБ СССР В. Чебриков информирует: «Боннэр подталкивает (Сахарова) к провокационным заявлениям с требованием разрешить ей поездку за границу на лечение… вовлекает в эту кампанию зарубежных государственных и политических деятелей, видных ученых… спекулируя на здоровье Сахарова…»
26 апреля. Министр иностранных дел СССР А. Громыко, председатель КГБ СССР В. Чебриков и Генеральный прокурор СССР А. Рекун-ков информируют: «…противником разработан комплекс специальных мероприятий по выезду Боннэр… на Запад…»
Информаторы предлагают: не допустить выезд Боннэр в Москву «путем возбуждения Горьковской областной прокуратурой уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного статьей 1901 УК РСФСР, и, не прибегая к аресту, избрать в качестве меры пресечения… подписку и невыезде из г. Горького».
28 апреля. Заседание Политбюро ЦК КПСС.
По вопросу «Об антиобщественной деятельности Боннэр и Сахарова и мерах по ее пресечению» Политбюро дает согласие с предложениями А. Громыко, В. Чебрикова и А. Рекункова о возбуждении против Боннэр уголовного дела.
29 апреля. Прокуратура Горьковской области возбудила против Е. Боннэр уголовное дело по статье 1901 УК РСФСР.
Сахаров:
2 мая. Провожает Е. Г. Боннэр в аэропорт. Боннэр задержана на аэродроме перед посадкой на самолет «Горький – Москва». Ей предъявлено обвинение по статье 1901 УК РСФСР, постановление об обыске, взята подписка о невыезде. В помещении аэропорта проходят обыск и первый допрос.
