И еще одно спасибо Джону Уилеру за телефонный звонок из Прин-стона 18 ноября 1983 г. – на следующий день после обыска у нас дома. Тогда же позвонил из Ратгерского университета Джоэль Лебовиц (Joel Lebowitz – со-председатель Комитета озабоченных ученых), которому тоже спасибо. Переоценить защитное значение такого внимания невозможно.
Глава 15. 1969–1970
Болезнь и смерть Клавы, возвращение в ФИАН. Ошибочная благотворительность. «Меморандум» Сахарова, Турчина и Р. Медведева. Спасение Жореса Медведева. Комитет прав человека. Суд над Револьтом Пименовым и Борисом Вайлем, «Самолетное дело»
Болезнь и смерть Клавы, возвращение в ФИАН
Сахаров:
«В 1968 году состояние здоровья Клавы резко ухудшилось. Ее постоянно мучили сильные боли в области желудка, она заметно похудела… В октябре мы получили путевки в санаторий Совета Министров в Железноводске. Мне дали в кремлевской больнице медицинскую карту очень неохотно… Клаву же нашли практически здоровой (при этом и она, и я проходили обязательное рентгенологическое обследование желудка и кишечника – у Клавы в это время была уже поздняя стадия рака желудка)…
* * *
В эти дни, в состоянии отчаяния и горя перед лицом неотвратимой гибели Клавы, я “схватился за соломинку” – кто-то мне сказал, что некая женщина в Калуге разработала чудодейственную вакцину против рака, эту вакцину проверяли в лаборатории проф. Эмануэля, он очень заинтересован…
* * *
Накануне смерти Клава еще успела раздать подарки больничным сестрам и нянечкам к Женскому дню 8 марта. Утром 8 марта я с детьми приехал навестить ее; нам сказали, что за несколько часов до этого она потеряла сознание. Но минутами Клава как бы приходила в себя, что-то говорила. Последние слова, которые я мог разобрать: “Закройте окно – Дима простудится”.
К вечеру 8 марта 1969 года Клава умерла…
Несколько месяцев после смерти Клавы я жил как во сне, ничего не делая ни в науке, ни в общественных делах (а в домашних тоже все делал механически)».
БА:
АДС жил в это время с младшей дочерью Любой, ей было уже 20 лет, и 12-летним сыном Димой. Друзья из Отдела теоретической физики ФИАНа (И. Е. Тамм, В. Л. Гинзбург, Е. Л. Фейнберг и др.), желая поддержать АДС, предложили ему вернуться на работу в ФИАН. АДС согласился, но все оказалось не так просто. Вопрос решило письмо И. Е. Тамма (который, уже тяжело больной, находился на аппарате искусственного дыхания) президенту АН СССР М. В. Келдышу, но и после этого потребовались два месяца согласований на высшем уровне.
Итак, с 1969 г. и до его кончины в декабре 1989 г., включая период семилетней ссылки в Горький в 1980–1986 гг., Сахаров – сотрудник Теоротдела Физического института имени П. Н. Лебедева, где он в молодости работал в 1946–1950 гг.
Ошибочная благотворительность
Сахаров:
«В августе (1969 г.) мне разрешили поехать на несколько дней на объект – забрать вещи и сдать коттедж (точней, половину, в которой мы жили с начала 1951 года). В этот приезд я совершил поступок, который считаю неправильным. За 19 лет работы на объекте, не общаясь почти ни с кем, даже с родственниками, и почти никуда не выезжая, мы тратили много меньше денег, чем я получал. Большая часть этих накопленных денег (в них вошла и Государственная премия) находилась на объекте на сберкнижке. Я решил пожертвовать эти деньги на строительство онкологической больницы, в фонд детских учреждений объекта и в Международный Красный Крест на помощь жертвам стихийных бедствий и голодающим…
Мое внешне такое “широкое” и “благородное” действие представляется мне неправильным. Я потерял контроль над расходованием большей части своих денег, передав их “безликому” государству. Через несколько месяцев (еще в 1969 году) я узнал о существовании общественной помощи семьям политзаключенных и стал регулярно давать деньги, но мои возможности были при этом более ограниченными. Я потерял возможность оказать денежную помощь некоторым своим родственникам, которым она была бы очень кстати, и вообще кому-либо, кроме брата и детей. В этом была какая-то леность чувства. И, наконец, я потерял очень многое в позициях противоборства с государством, которое мне предстояло.
Но, что касается этого последнего, в 1969 году я умом мог уже ощущать это противоборство, но по мироощущению я все еще был в этом государстве – не во всем с ним согласный, резко осуждающий что-то в прошлом и настоящем и дающий советы относительно будущего – но изнутри и с сознанием того, что государство это мое, ведь я уже дал ему нечто неизмеримо большее, чем деньги (ничтожные, по государственным масштабам)».
1969 г. Архив Сахарова в Москве, описание рассекреченных документов Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР:
15 февраля. В ЦК КПСС отправлено изложение радиоперехвата передачи «Симпозиум по брошюре академика Сахарова», прозвучавшей по «Голосу Америки».
12 марта. Начальник Главного управления по охране государственных тайн в печати при СМ СССР П. Романов информирует «об антисоветской кампании на страницах буржуазной и эмигрантской печати вокруг академика А. Сахарова и его трактата «Размышления…».
Март. Члены Политбюро читают информацию П. Романова о публикациях в зарубежной печати в связи с «Размышлениями…».
15 сентября. Ю. Андропов информирует об активной работе Сахарова в ФИАНе, его поездке в Арзамас-16, о переводе им своего личного счета в Сбербанке на общественные цели.
«Меморандум» Сахарова, Турчина и Р. Медведева
БА:
В самом начале 1970 г. Сахаров познакомился с физиком Валентином Турчиным, о котором АДС знал раньше заочно по сборнику «Физики шутят» и по самиздатской статье Турчина «Инерция страха». Турчин предложил (цитата АДС) «написать обращение к руководителям страны, в котором отразить одну, но ключевую, по его мнению, мысль – необходимость демократизации и интеллектуальной свободы для успеха научно-технического прогресса нашей страны».
1970 г. Архив Сахарова в Москве, описание рассекреченных документов Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР:
19 марта. Принято письмо А. Сахарова, В. Турчина, Р. Медведева.
30 марта. Ю. Андропов информирует о «полученной оперативным путем копии письма Сахарова, Турчина, Медведева о демократизации социалистического общества в СССР».
Март, апрель. Члены Политбюро «вкруговую» читают информацию Андропова и письмо Сахарова, Турчина, Медведева.
Весна. Сахаров вызван на беседу к начальнику отдела науки ЦК КПСС Трапезникову в связи с письмом к руководителям партии и правительства.
20 апреля. Ю. Андропов информирует: «…попытки использования имени академика Сахарова враждебными Советскому государству лицами и западной прессой будут иметь место и впредь, так как сам Сахаров этому не противится».
