1975 г. Справка Архива Сахарова в Москве, включая описание рассекреченных документов Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР:
Сахаров:
Январь – апрель. Получает много писем с угрозами в адрес зятя и внука (Янкелевичей).
Призывает руководителей СССР и Великобритании к освобождению советских политзаключенных. Вместе с немецким писателем Г. Бёллем обращается к Л. Брежневу и А. Косыгину с призывом об амнистии политзаключенных и в защиту В. Буковского. Присутствует на обысках у А. Твердохлебова и В. Турчина.
22 апреля. Пишет заочное выступление на предстоящем еврейском съезде в Нью-Йорке о еврейской эмиграции из СССР.
Рассекреченные документы:
30 апреля. Ю. Андропов информирует о передаче Сахаровым на Запад заявления «по так называемому “еврейскому вопросу”».
1 мая. Информация Андропова рассылается членам Политбюро ЦК КПСС, кандидатам в члены Политбюро ЦК КПСС и секретарям ЦК КПСС.
Сахаров:
Май – июль. Дает интервью американским журналистам. Обращается в «Международную амнистию» и к лидерам мусульманских народов спасти М. Джемилева.
На Западе выходит отдельной книгой работа Сахарова «О стране и мире».
10 июля. Пишет заочное выступление для участников Пагуошской конференции в Киото о разоружении, мире, международном доверии.
Август – сентябрь. Поддержал «Прошение» Л. Богораз и А. Марченко о всеобщей политической амнистии. Обратился к международной общественности в защиту политзаключенного В. Осипова.
Октябрь. Написал обращение к зарубежным читателям книги «О стране и мире».
Обратился к председателю Верховного суда СССР А. Смирнову с просьбой о допуске на предстоящий суд над С. Ковалевым друзей, представителей международных прессы и правозащитных организаций.
Рассекреченные документы:
22 июня. Ю. Андропов информирует: «…с февраля с. г. Сахаров готовит для публикации за рубежом антисоветский пасквиль…»
27 сентября. Заместитель председателя КГБ В. Чебриков информирует об издании на Западе «пасквиля Сахарова А. Д. “О стране и мире”».
29 сентября. Члены Политбюро изучают информацию В. Чебрикова.
Нобелевская премия, последний разговор с Галичем, президент Франции и обращение к V Ассамблее Всемирного совета церквей в Найроби
Сахаров:
«9 октября я в Москве, Люся в Италии одновременно узнали о присуждении мне Нобелевской премии Мира. Я вместе с Руфью Григорьевной находился в это время в гостях у нашего друга Юры Тувима (вскоре эмигрировавшего в США). Иностранные корреспонденты сумели проследить мой путь и вместе со Львом Зиновьевичем Копелевым нагрянули к Тувиму. Они заставили меня сказать несколько слов перед микрофоном; это выступление было также заснято на видеомагнитофон, пленки немедленно доставлены на улетающий на Запад самолет и уже в тот же день демонстрировались по европейскому телевидению вместе с видеофильмом, в котором я был заснят с Таней во время голодовки за полтора года до этого. Я сказал в своем импровизированном выступлении:
“Это большая честь не только для меня, но и для всего правозащитного движения. Я считаю, что разделяю эту честь с узниками совести, которые принесли делу защиты других людей гласными, ненасильственными методами в жертву самое ценное – свободу. Я надеюсь на облегчение участи политзаключенных в СССР, надеюсь на всемирную политическую амнистию! ”
* * *
«Были поздравления от знакомых и незнакомых, из Москвы и других городов СССР, очень много поздравительных звонков из-за рубежа (после Люсиного отъезда телефонная связь с заграницей временно была восстановлена), много звонков иностранных корреспондентов, которым я с ходу делал заявления, повторяющие, в основном, мое первое заявление. Около 3-х или 4-х часов ночи я вдруг услышал голос Саши Галича. Он сказал, что все они испытывают сейчас самую большую радость, счастье. Рядом – Володя (Максимов), он тоже меня поздравляет, тоже безмерно счастлив. Он только что звонил Люсе, поздравил ее, она тоже счастлива и поздравляет меня, у нее все хорошо. Это наша победа, наша общая радость и победа, все будет теперь лучше. Тут все пьют за твое здоровье!!!
Я был очень счастлив этим разговором с Александром Аркадьевичем. После его отъезда летом 1974 года я не слышал его голоса. Я, конечно, не мог знать, что больше уже не услышу его, что это – в последний раз!..
* * *
Еще через сутки “безумной жизни” Руфь Григорьевна сказала, что так жить невозможно, и потребовала, чтобы мы все (она, Таня и Рема с детьми и обязательно я) переехали немедленно на дачу. Я не смог противостоять, хотя, конечно, делать этого не следовало – на дачу нельзя было дозвониться из-за рубежа, в том числе Люсе; и вообще мне надо было самому нести груз премии, а не переваливать его на других. Впрочем, два-три раза в день корреспонденты все же приезжали на дачу, в том числе фотокорреспондентка, сделавшая снимок для французского иллюстрированного журнала. Через две недели Люся впервые увидела, как выглядит ее новорожденная внучка. С одним из приехавших на дачу иностранных гостей мне удалось переправить за рубеж важное письмо священника Г. Якунина и Л. Регельсона о положении религии в СССР. Оно было адресовано международному религиозному съезду в Найроби и имело большой резонанс. Письмо принес мне мой друг, случайно за несколько часов до того, как гость уезжал из СССР».
БА:
Произошло это 18 октября 1975 г. – в последний день визита в СССР Президента Франции Валери Жискар д’Эстена; «иностранным гостем», посетившим Сахарова, был помощник Президента Франции. Письмо с Обращением к делегатам V Ассамблеи Всемирного совета церквей в Найроби (состоявшейся примерно через месяц, с 26 ноября по 10 декабря 1975 г.) авторы Обращения адресовали в Париж Никите Струве – с просьбой перевести Обращение на все языки делегатов Ассамблеи и раздать каждому из нескольких тысяч делегатов (поясню, что Всемирный совет церквей объединяет 348 христианских церквей из более ста стран, которые представляют около 400 миллионов христиан). Этот пакет Глеб Якунин и Лев Регельсон дали мне накануне вечером при тоже случайном нашем пересечении – цепь удивительных случайностей с поразительным результатом. Они попросили передать пакет Сахарову в надежде, что у него будет нелегальная возможность переслать его по назначению.
Я решил дело это не откладывать. На следующее утро созвонился с АД и примерно в час дня прибыл в Жуковку. Андрей Дмитриевич, изучив содержание пакета, очень был рад, сказал, что ему только что неожиданно позвонили, попросили разрешения принять помощника Президента Франции, «а мне нечего ему дать». Я уехал домой, а пакет, очевидно, – в Париж (содержимое багажа Президента Франции и его свиты уж точно не проверяли в аэропорту).
О дальнейшем я узнал из передач иностранных «голосов». Помню примерно такой текст: «Шесть тысяч делегатов Ассамблеи Всемирного совета церквей всю ночь не могли разойтись из-за горячих обсуждений Обращения из Советского Союза священника Глеба Якунина и мирянина Льва Регельсона. Советская делегация Ассамблеи заявила, что покинет ее, если будет принята резолюция с осуждением СССР». В этом пространном Обращении была дана детальная историческая картина, от 1917 г. до наших дней, трагедии Русской Православной Церкви при советской власти: массовые расстрелы священников. уничтожение храмов, сотрудничество официально признанных иерархов с ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ и т. п. На Западе такое Обращение прозвучало впервые и попало в точку: «Хороша ложка к обеду».
