Вот некоторые известные мне имена… (АДС перечисляет в Нобелевской лекции 127 (сто двадцать семь!) имен и продолжает):
Я не мог назвать всех известных мне узников за неимением места, еще больше я не знаю или не имею под рукой справки. Но я всех подразумеваю мысленно и всех не названных явно прошу извинить меня. За каждым названным и не названным именем – трудная и героическая человеческая судьба, годы страданий, годы борьбы за человеческое достоинство…
Сегодня мы должны бороться за каждого человека в отдельности, против каждого случая несправедливости, нарушения прав человека – от этого зависит слишком многое в нашем будущем.
Стремясь к защите прав людей, мы должны выступать, по моему убеждению, в первую очередь как защитники невинных жертв существующих в разных странах режимов, без требования сокрушения и тотального осуждения этих режимов. Нужны реформы, а не революции. Нужно гибкое, плюралистическое и терпимое общество, воплощающее в себе дух поиска, обсуждения и свободного, недогматического использования достижений всех социальных систем. Что это – разрядка? конвергенция? – дело не в словах, а в нашей решимости создать лучшее, более доброе общество, лучший мировой порядок.
Тысячелетия назад человеческие племена проходили суровый отбор на выживаемость; и в этой борьбе было важно не только умение владеть дубинкой, но и способность к разуму, к сохранению традиций, способность к альтруистической взаимопомощи членов племени. Сегодня все человечество в целом держит подобный же экзамен. В бесконечном пространстве должны существовать многие цивилизации, в том числе более разумные, более «удачные», чем наша. Я защищаю также космологическую гипотезу, согласно которой космологическое развитие Вселенной повторяется в основных своих чертах бесконечное число раз. При этом другие цивилизации, в том числе более «удачные», должны существовать бесконечное число раз на «предыдущих» и «последующих» к нашему миру листах книги Вселенной. Но все это не должно умалить нашего священного стремления именно в этом мире, где мы, как вспышка во мраке, возникли на одно мгновение из черного небытия бессознательного существования материи, осуществить требования
Разума и создать жизнь, достойную нас самих и смутно угадываемой нами Цели.
11 декабря 1975 г.
Том 2
Правозащита и политика: непрошедшее прошлое
Предисловие к тому 2
Новая глобальная картина мира. Надежды перестройки и их крушение: уроки на настоящее и будущее
БА:
В последующие годы, как и ранее, Сахаров вместе с друзьями-правозащитниками продолжал ежедневную рутинную работу помощи конкретным жертвам политических репрессий, а также выступал по вопросам стратегической ядерной безопасности.
Но появилась и важная новость: благодаря борьбе советских правозащитников, включая Сахарова, защита прав человека приобрела статус принципа глобальной значимости, в том числе и в большой политике.
Воспринимаемая сегодня как самоочевидная, триада Сахарова «Мир, прогресс, права человека» по сути дела совершенно нетривиальна. Действительно, почему ключ к спасению человечества от термоядерного самоуничтожения – в соблюдении индивидуальных прав человека, в борьбе за каждого конкретного узника совести? Да, известная в древнем Израиле мудрость гласит: «Спасший человека спасает Вселенную. Убивший человека убивает Вселенную» (эту фразу произносили судьи, когда рассматривались дела об убийстве). Но кто когда этому следовал? А Всеобщая декларация прав человека ООН от 10 декабря 1948 г. очень долго оставалась одним из тысяч документов ООН, о котором мало кто вспоминал.
Неожиданное глобальное внимание к правам человека середины 1970-х воспринималось, как чудо. Основные вехи этого чуда:
• правозащитная «третья корзина» Хельсинкского заключительного акта, подписанного 1 августа 1975 г. главами 35 государств, включая и Л. И. Брежнева (само Хельсинкское совещание было созвано по инициативе социалистических стран Варшавского договора, то есть фактически по инициативе Брежнева, который, как говорилось выше (глава 14), внимательно читал все материалы Сахарова тех лет начиная с «Размышлений» 1968 г.);
• Нобелевская премия мира Сахарова (октябрь 1975 г.);
• провозглашение – впервые в истории – новым Президентом
США Джимми Картером защиты прав человека как важнейшего приоритета политики США (январь 1977 г.).
И даже в новой «брежневской» Конституции СССР 1977 г. появилась статья 49 со словами: «…преследование за критику запрещается. Лица, преследующие за критику, привлекаются к ответственности» (по совету Софьи Васильевны Каллистратовой я использовал эту формулу как основание для отказа от дачи показаний на допросах в Лефортово и на Лубянке в 1980 и 1981 гг.).
Разумеется, «гладко было на бумаге». На практике все потом было, мягко говоря, непросто в большой политике, в позициях того же Джимми Картера. Не говоря уж об СССР, где преследования по «антикрити-ческим» статьям 70 и 190-1 УК продолжались и усиливались. Включая и аресты членов Хельсинкских групп, поставивших задачу мониторить исполнение «третьей корзины» Хельсинкского акта, подписанного лидером СССР. Вот такая целенаправленная демонстрация на весь мир, что подпись под Хельсинкским актом Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева ничего не стоит.
Но и для лидеров стран Запада поначалу мало что стоила их подпись под Хельсинкским актом. Насколько машина большой политики «ржавая», видно по первичной реакции (по отсутствию адекватной реакции) руководителей стран – участниц соглашения в Хельсинки на аресты членов советских Хельсинкских групп. Одна из основных задач, которую решало правозащитное движение в последующие годы, – побудить обитателей «политических олимпов» сделать нечто, ранее для них невозможное и противоестественное: разглядеть где-то далеко «внизу на земле» отдельного страдающего человека.
Что касается лично Сахарова, то тяжелейшим испытанием для него в эти годы стало заложничество близких.
* * *
1985 год – начало той бурной эпохи последних семи лет существования СССР, которая получила название «перестройка». Эти годы с надеждами перестройки и крушением этих надежд предопределили историю России с 1992 г. по настоящее время. Потому что те глубокие системные причины, которые крушили надежды перестройки, в полной мере присутствуют и сегодня, в 2021 г.
Сахаров жил и действовал в первые пять лет этой бурной семилетки, в 1985–1989 гг. С его именем прямо связаны первые два чуда перестройки: освобождение политзаключенных в 1987–1988 гг. и договор СССР и США о ликвидации ракет средней и малой дальности в декабре 1987 г.
Оба эти исторических чуда были ударом по всемогуществу двух главных правящих элит СССР: партийной номенклатуры и номенклатуры военно-промышленного (военно-политического) комплекса. Сахаров писал, что именно эти две силы в октябре 1964 г. с легкостью сбросили Хрущева, попытавшегося минимальным образом посягнуть на привилегии партаппарата и военные расходы. И Сахаров понимал, насколько непрочно положение Горбачева и его соратников, затеявших перестройку. Он хорошо знал историю России, давшую немало примеров, когда благие реформаторские порывы первых лиц государства каждый раз тонули в трясине тоталитарной бюрократии, не желавшей таких реформ, которые вынудят чиновников подчиняться закону и бояться избирателей. И снова и снова получалось «как всегда» (вспомним незабвенного Виктора Степановича Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда»).
