Весной 1980 года Мальву Ланда вновь арестовали, на этот раз по открыто политическому обвинению (ст. 190-1). Она вновь приговорена к ссылке, на этот раз на 5 лет».
Теракт в московском метро и заявление Сахарова. Арест членов Хельсинкских групп. Гитлер, Сталин и пакт Молотова – Риббентропа
Сахаров:
«9 января (1977 г.) мы узнали о произошедшем накануне, 8 января, трагическом событии – взрыве в вагоне московского метро, сопровождавшемся человеческими жертвами. Зарубежное радио сообщало противоречивые подробности, советская печать в первые дни вообще ничего не публиковала. 11 января мы узнали из передачи западного радио, что московский корреспондент английской газеты “Ивнинг ньюс” Виктор Луи
[87]опубликовал статью, в которой приводит мнение советских официальных лиц об ответственности за это преступление диссидентов. Корреспонденция Виктора Луи явно была пробным шаром, прощупыванием реакции. За ней, при отсутствии отпора, мог последовать удар по диссидентам. Силу его заранее предугадать было нельзя. Кроме того, нельзя было исключать, что сам взрыв был провокацией, быть может имеющей, а быть может и не имеющей прямого отношения к инакомыслящим.
Я решил, что необходимо выступить. 11–12 января я написал “Обращение к мировой общественности”, где сообщал все, что мне было известно об обстоятельствах взрыва и о статье Виктора Луи, напоминая о беззаконных действиях властей и строго лояльных, основанных на гласности и отвержении насилия действиях защитников прав человека в СССР.
Работая над “Обращением”, я сознавал, и Люся тоже, что оно неизбежно вызовет ответную реакцию КГБ и что жертвой ее можем стать не только мы двое, но и другие члены нашей семьи, в особенности – дети.
Но я считал, что в создавшейся ситуации у меня нет выбора, что я обязан, в силу своего положения, сделать попытку противостоять нависшей опасности. Люся понимала мою точку зрения. Аналогичный документ, но в более мягкой форме, независимо от меня подготовила Хельсинкская группа. Оба документа были одновременно переданы западным корреспондентам. Особое внимание привлекло мое “Обращение”».
Елена Боннэр (из эссе «Четыре даты»; см., напр., в [2], с. 607):
«Этот случай показывает, что переубедить Андрея, если он уверен, что его действия необходимы, было невозможно. После взрыва в московском метро, когда погибли люди, в основном дети, на Западе появилась статья журналиста Виктора Луи. Он писал, что взрыв, возможно, произвели диссиденты. Мне показалось, что это может быть подготовкой общественного мнения к будущим репрессиям. Андрей считал эту заметку просто провокацией КГБ. И решил сразу против нее выступить. Я испугалась. Такой открытый замах на КГБ при отсутствии каких-либо доказательств казался мне очень рискованным. Я ему тогда сказала, что эта организация все “заносит на скрижали”. И спросила, понимает ли он, что ему это припомнят. “Да, конечно”, – был его ответ. В это время позвонила Софья Васильевна Каллистратова, обеспокоенная той же заметкой В. Луи. Я сказала ей, что Андрей отвечает. Софья Васильевна стала говорить, что этого не надо. Это очень опасно. И стала меня уговаривать, хотя я была с ней согласна, остановить его. Андрей покачал головой, сказал, что мы обе умные, но “Люсенька, это необходимо”. Эта история, кстати, показывает, что вопреки расхожему мнению далеко не всегда я придерживалась более радикального мнения, чем Андрей».
1977 г. Справка Архива Сахарова в Москве, включая описание рассекреченных документов Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР:
Сахаров:
Январь. Делает заявление на пресс-конференции по поводу взрывов в московском метро.
Вступает в переписку с президентом США Дж. Картером, передает ему список советских политзаключенных, нуждающихся в срочном освобождении. Обращается к главам государств – участников Соглашения в Хельсинки о преследовании членов Хельсинкских групп. Дает ряд интервью западным журналистам.
Рассекреченные документы:
18 января. Председатель КГБ СССР Ю. Андропов, министр иностранных дел А. Громыко, Генеральный прокурор Р. Руденко информируют «о провокационном заявлении А. Сахарова» во время встречи с корреспондентом агентства «Ассошиэйтед Пресс» Кримски в связи с имевшими место взрывами в московском метро, о посещении Сахаровым посольства США в СССР.
Информаторы рекомендуют: вызвать Сахарова в Прокуратуру СССР для объяснений по поводу его интервью Джорджу Кримски, официально предупредить о недопустимости такого поведения в будущем, сообщить в советской печати о принятых в отношении Сахарова мерах.
19 января. Члены Политбюро соглашаются с рекомендациями и сообщают об этом в КГБ СССР, МИД СССР и Прокуратуру СССР.
25 января. Сахаров вызван в Прокуратуру СССР. Официальное предупреждение делает заместитель Генерального прокурора Гусев. Сахаров отказывается подписать предупреждение.
Сахаров:
«В первых числах января прошли обыски у Юрия Орлова и у других членов Московской Хельсинкской группы. Это было очень тревожно, предвещало еще более серьезные репрессии против всех Хельсинкских групп. Сами обыски были весьма опустошительными (кроме документов, во всех обысках конфисковывались деньги и вещи Фонда помощи политзаключенным и их семьям
[88], личные вещи и деньги, конечно – пишущие машинки, магнитофоны, приемники), сопровождались различными нарушениями вплоть до (возможно) подбрасывания компрометирующих предметов. Я написал и опубликовал в связи с этими обысками Обращение к главам государств, подписавших Хельсинкский Акт. Если бы эти государства в какой-то, хотя бы самой мягкой, форме прореагировали тогда на возникшую угрозу Хельсинкским группам, возможно, советские власти воздержались бы от той волны репрессий, которая вскоре последовала, или эти репрессии были бы более ограниченными. Но обыски (и мое обращение) прошли за рубежом почти незамеченными».
БА:
Можно не сомневаться, что компетентные власти СССР сделали свои выводы из этого отсутствия должной реакции политиков Запада на обыски у членов хельсинкских групп.
Сахаров:
«3 февраля произошло событие, ознаменовавшее собой начало волны арестов членов Хельсинкской группы, – арест Александра Гинзбурга. Через неделю после Гинзбурга был арестован Юрий Федорович Орлов. Орлов – член-корреспондент Армянской Академии наук, ученый с большим именем. Была какая-то надежда, что известность защитит его. Но, решившись на арест, власти в дальнейшем действовали в отношении Орлова особенно жестоко. Примерно через месяц после ареста Орлова, 15 марта 1977 года, был арестован еще один член Московской Хельсинкской группы Анатолий Щаранский, активист еврейского движения за эмиграцию.
