Но говорила я не своим голосом, а голосом Людо. И тогда я поняла, что меня на самом деле нет: умерла семь лет назад вместе со всеми. И точно, среди проплывающих тел вдруг заметила себя — волосы раскинулись водорослями, губы обметаны, а в сложенных на груди руках — погасшая свеча.
— Очнись!
Как больно щеке… почему мне больно, если я бесплотный дух?
Ай! И второй тоже… Я пыталась увернуться, но ветка хлестала меня по лицу, а сад ходил ходуном, переворачиваясь с ног на голову.
— Она вас не слышит. Вот, дайте ей.
— Что это?
— Крапивное семя, приведет в чувство. — И после паузы, раздраженно: — Вы мне или верите или нет! Зачем бы я стала раскрываться перед вами, если б желала её смерти?
Мне знаком этот голос, но я никак не могу вспомнить, чей он. Внезапно Артур дернулся у меня в руках, очнулся, сел и начал запихивать мне в рот водоросли. Фу, нет! Я мычала и пыталась его оттолкнуть, но он держал крепко и надавил на челюсти, вынуждая разжать зубы. Я кашляла, задыхалась и глотала эту мерзость.
Сквозь сад на мгновение прорезалась комната и снова потухла. Вот опять… стены с вытянутыми тенями и пятно масляной лампы. Её тусклый свет до слез резал глаза. А потом замаячило знакомое лицо — перекошенное от ужаса. Людо… Он быстро прижал меня к себе и облегченно выдохнул. Я попыталась поднять руку, но она не двигалась, то же самое было со всем телом.
— Людо, значит, я есть?
Но язык вытолкнул клейкую кашу звуков.
Почему я на полу? И кто эта девушка? Она присела рядом, и в нос ударил сладкий цветочный аромат.
— Очнулась? Отлично, теперь поскорее перенесите её на постель.
Людо сделал, как она велела. Девушка же метнулась к двери, приложила ухо и активно замахала рукой.
— Слышу шаги. Это он!
Брат обернулся по сторонам и сдернул свечу с подсвечника, обнажив длинный штырь. Острый металлический кончик сверкнул, поймав отблеск лампы.
— Этим?
Йоса… я вспомнила, как её зовут… Сознание возвращалось быстрее, чем способность двигаться.
— Нет, должно выглядеть естественно.
Брат сделал было движение к кувшину для умывания с тяжелым донышком, но тут шаги остановились совсем близко, и он спрятался возле двери. Королева бесшумно отступила в угол, проглоченная густой тенью.
Я одна осталась лежать на кровати, растерянная и пытающаяся собрать в голове мозаику происходящего. Дверь скрипнула, образовалась небольшая щель, словно кто-то ощупывал взглядом комнату, а потом створка раскрылась шире, впустив Камдена, — того самого рыцаря-весельчака, тискавшего повариху. Сейчас на его лице не было и тени улыбки. Я приподнялась на локтях, по-прежнему не в силах понять, что происходит, и он замер, словно не ожидал застать меня бодрствующей. Но тут же оправился, не глядя захлопнул дверь ногой, подхватил с пола упавшую подушку и двинулся на меня, бормоча, будто уговаривал пугливую лань:
— Тихо-тихо…
Мой взгляд беспомощно метнулся к Людо за его спиной. Камден успел уловить движение глаз, но не повернуться. Брат бросился на него сзади: одной рукой взял шею в захват, а второй крепко надавил на голову. Камден хрипел и сучил ногами, пытался дотянуться до него, перекинуть через себя. Особую ожесточенность схватке придавало полное молчание противников. Лишь рваное дыхание и звук борющихся тел. Людо дернул рукой раз, другой, а на третий раздался хруст, и мужчина обмяк: глаза полуоткрыты, волосы облепили взмокший лоб, зубы оскалены.
Брат быстро положил его на пол и повернулся к королеве:
— Ещё кто-то будет?
— Нет, второй все ещё ждет завтрашнего дня. Они с Камденом получили приказ заколоть или задушить вас двоих на обратном пути.
Брат вмиг оказался рядом с ней, толкнул к стене и навалился, прижав шею локтем:
— Что ты дала сестре?! Это какой-то медленный яд?
— Отпустите, — королева била его в грудь, пыталась брыкаться. — Я же вам помогла!
— Твоя шея хрустнет звонче, чем его, — прошипел Людо, надавливая сильнее.
Девушка перестала дергаться, в глазах мелькнул неподдельный ужас.
— Это всего лишь снотворное… вместе с вином… действует, как дурман. Клянусь! — сипло выдавила она и продолжила полупридушенной скороговоркой: — Взяла у вдовы Хюсман… Говорю же… должны были на обратном пути… а ваша сестра что-то задумала… я днем поняла… пришлось импровизировать… У меня нет яда… да и его следы трудно скрыть… а смерть во сне… никого не удивила бы… все знали, что ей дважды было плохо…
Глаз брата я видеть не могла, но его тело прошила судорога, будто он сдерживался из последних сил. На миг я испугалась, что сейчас снова услышу хруст — тогда все пропало!
— Отпусти её, Людо, — выдохнула я, спуская ноги на пол и сдерживая тошноту. Руки дрожали от слабости, во рту горело. — Я в порядке, а если с ней что-то случится, все кончено.
Имелась в виду наша с Людо цель, но королева поняла по-своему.
— Послушайте сестру… участь Камдена… мятный пряник в сравнении с казнью… за убийство монарха. Вы будете молить… палачей о смерти.
— Тогда зачем дурман, если хотела помочь?! — прорычал Людо, с размаху врезал кулаком по стене рядом с лицом зажмурившейся королевы и попятился, словно боялся не справиться с искушением. Прошелся туда-сюда, успокаиваясь.
— Потому что она до последнего думала, выполнять ли распоряжение матери, — произнесла я, глядя ей в глаза. — И передумала уже после того, как отдала Камдену приказ покончить с делом сегодня. Поэтому же у неё не было яда — нас ведь собирались заколоть или задушить, а не отравить.
Королева, белая как полотно, не отвела глаза, как не пыталась отрицать или оправдываться. Она растирала шею, глухо надсадно кашляя, но лицо уже принимало прежнее надменное выражение.
— Я не в ответе за мать, — хрипло произнесла она, отдышавшись. — Но именно благодаря мне вы оба живы, советую запомнить это.
— А что с тем вторым рыцарем? Значит он не в курсе изменений в плане?
— Нет, говорю же: он по-прежнему ждет завтрашнего дня. Я отменю его приказ, скажу, что ситуация изменилась.
— И убьете его чьими-то третьими руками?
— Нет. Это сделает моя мать. Так что можете не терзаться совестью из-за содеянного, — повернулась она к Людо. — Камдена по возвращении ждала бы такая же участь.
— Даже не думал, — дернул плечом брат.
— Почему вы нам помогли? — спросила я, хотя уже и так догадывалась.
— Хочу, чтоб вы с братом остались при дворе.
— С чего вдруг? — прищурился Людо.
— Потому что мне, в отличие от матери, хватает ума не разбрасываться такими ресурсами. Я с самого начала была против её решения и считала, что таланты вашей сестры мне ещё пригодятся, как, возможно, и ваши… — она окинула фигуру Людо быстрым взглядом и коснулась следов на шее, — хотя в последнем уже сомневаюсь. Как бы то ни было, теперь вы у меня в долгу, но я не собираюсь вас притеснять. Напротив: предлагаю свое покровительство, защиту от матери и уже пригретые вами места при дворе.
