Боскасл закинул руки за голову, отчего мускулы его торса напряглись, выступая под кожей.
– Прошу тебя, Элоиза, подними одну ногу на кровать, – проговорил он хриплым голосом, от которого у Элоизы подкосились колени.
– Поднять…
Как ему не стыдно просить о таком! Она же откроет его взору… все! Но пылающая в его синих глазах страсть заставила Элоизу подчиниться.
Элоиза поставила ногу на кровать и отвернулась, чтобы не встречаться с Дрейком глазами. По ее телу расползался жар, сладкие языки пламени страсти лизали ее живот. Бесстыдный эротизм Дрейка заставлял ее хотеть его все сильнее.
Дрейк приподнялся, издав при этом низкий рык, Элоиза невольно оглянулась на него. Мощная фигура Дрейка представляла из себя безупречную симфонию костей, мышц и физической силы. Спинка кровати из красного дерева у него за спиной и изумрудно-зеленое покрывало навевали воспоминания о лесной поляне, на которую должен вот-вот выбежать дикий зверь. Неожиданно Элоиза подумала о том, сколько других женщин побывало до нее в этой постели. И о том, что ей надо сделать для того, чтобы стать последней.
– О чем ты думаешь? – спросил он, недоуменно приподнимая брови.
– О том, что мне неприятна мысль о твоих других любовницах, – смело ответила Элоиза.
– Но кажется, ты не видишь других любовниц, прячущихся под покрывалом или под кроватью? – поддразнил он ее.
– Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Я всегда был верен всем своим любовницам.
Элоиза тихонько фыркнула.
Дрейк рывком пододвинулся к краю кровати, отчего мускулы его сильных ног напряглись, как канаты.
– Я щедрый человек, Элоиза, – промолвил он. – И ты не пожалеешь о своем решении выбрать меня своим покровителем.
– Жемчуга для меня ничего не значат, – проговорила она возмущенно. – Как и красивые платья.
– Но тебе же необходим новый гардероб, – голосом змея-искусителя промолвил Дрейк. – Тот ковер, в котором ты выступала на вчерашнем балу…
Элоиза опустила ногу на пол.
– Вчера ночью я переспала с тобой не за бальное платье!
– Господи, надеюсь, что так. – Дрейк явно едва сдерживал смех. – Иди ко мне, – ласково приказал он.
* * *
Это был не просто сексуальный акт. Нечто гораздо большее. Что? Ему ни к чему это знать, не так ли? Достаточно просто унять неистовое биение сердца да успокоить прерывистое дыхание. Элоиза в его объятиях, он доволен, как никогда, удовлетворен тем, что эта желанная женщина – его женщина – находится рядом. Дрейк с наслаждением втягивал ноздрями аромат ее тела, аромат любви. Ну почему близость с нею так отличается от тех соитий, что были у него прежде? Господи, именно это его дьявольски пугает!
Дрейк опустил взгляд. Элоиза лежала с закрытыми глазами, ее изящная ножка была прижата к постели его ногой, а копна ее тяжелых блестящих волос прикрывала одну налитую обнаженную грудь. Как же не похожа она на его прежних любовниц. Отличается она и от тех пустоголовых дебютанток, которых ему прочили в невесты. Может, она занимает место между теми и другими?
– Тебе не больно? – заботливо спросил он, нежно погладив ее бедро.
– М-м…
– Мне хотелось бы кое-что узнать, – проговорил Дрейк, передвигая руку на изгиб ее поясницы. – Что во мне могло привлечь такую женщину, как ты?
От его прикосновения по ее телу пробежала легкая дрожь.
– Какой ты глупый, – пробормотала Элоиза, потягиваясь. – Но с чего это ты вдруг спрашиваешь об этом?
– Нет уж, ты все-таки ответь мне, – настаивал Дрейк. – Что привлекательного во мне ты нашла?
Вздохнув, Элоиза обхватила рукой его плечо.
– Ты хочешь узнать что, не считая твоего богатства, титулов и дьявольской красоты?
Боскасл поцеловал ее в губы.
Дрейк с трудом сглотнул, когда Элоиза прикоснулась к его руке щекой. От ее кожи исходил легкий аромат мыла, а тело, раскрасневшееся во время любовного акта, постепенно розовело. Было в Элоизе нечто такое, что ее хотелось защищать от всего на свете, но не он ли сам причинит ей боль, когда их отношениям придет конец? Это если не считать того мерзавца из ее прошлого. Глаза Дрейка потемнели от удовольствия, когда он подумал о том, как они встретятся.
– Не знаю, – тихо проговорила Элоиза. – Когда мы познакомились, я приняла тебя за обычного повесу. Однако я очень быстро разглядела в тебе хорошие черты, которые ты намеренно скрываешь.
Дрейк покачал головой.
– Видимо, я обманул тебя, если ты считаешь меня хорошим, – заметил он.
– Нет, не таким уж хорошим, – рассмеялась она. – Потому что ты еще высокомерен и циничен, ты привык добиваться своего любыми средствами.
– А что, можно вести себя иначе? – с лукавой улыбкой спросил Дрейк, сжимая ее талию пальцами.
Ее ореховые глаза широко распахнулись.
– В тебе есть все, чего воспитанная девушка должна избегать, – сказала она.
– Ты считаешь, что я встретился тебе на беду?
– Я поняла, что ты за человек, в ночь нашего знакомства, но все же пошла танцевать с тобой, – сказала Элоиза.
– Это означает, что ты меня тогда не испугалась, – задумчиво промолвил он. – Хотя, возможно, ты была слишком занята мыслями о своей подопечной. Но теперь ты знаешь меня лучше. Ты нравишься себе такой, какой я тебя сделал? Ты хоть немного боишься меня?
Его расспросы можно было рассматривать как проверку на верность, которую он от нее потребовал, подумалось Элоизе. Дрейк хочет знать, примет ли она его таким, какой он есть. Но разве не понимает он, что она уже сделала это?
– Я боюсь лишь того, что тебе станет скучно со мной, – ответила она, с удовлетворением осознавая, что ее честность осталась при ней, несмотря на то что теперь она падшая женщина.
Элоиза надеялась, что он поймет: ей больше нечего скрывать. Сегодня днем она отдала ему всю себя. Но значит ли это что-нибудь для мужчины, который всегда с легкостью получал каждую желанную женщину?
– А вот чего, точнее, кого я боюсь больше всего, – с такой искренностью в голосе, что в ней невозможно было усомниться, заговорил Дрейк, – так это себя самого. Или того типа, каким я мог бы стать. Возможно, ты станешь моей спасительницей, хотя некоторые члены моей семьи уже считают меня пропащим человеком.
– По крайней мере у тебя есть семья, которая в той или иной степени заботится о тебе, – печально промолвила Элоиза.
– Что ж, возможно, когда-нибудь…
Дрейк осекся, не договорив фразы, потому что в голову ему внезапно пришла странная мысль. Возможно, когда-нибудь у него тоже будет своя семья? И ребенок? Его ребенок? Каким образом невероятное стало бы возможным? Он ведь не хотел, чтобы их отношения перерастали в постоянную связь, не так ли? Его философия состояла в том, чтобы никогда не заглядывать в будущее.
