– И тебе не хворать, Настасья.
– Что вы тут делаете?
Я попыталась сесть, и участковый подхватил меня под мышки, помогая.
– Увидел, как ты в овраг нырнула, вот и пошёл следом – мало ли что. Сломаешь шею, а мы потом гадай…
Покрутив головой, я поморщилась: мутило изрядно.
– Шею не сломала, все живы, – попыталась отшутиться. – Видите, всё работает.
– Значит, всё-таки ты ведьма, Шахова, – сказал он с глубоким удовлетворением. – Я так и знал! Ну, и что это было?
– Что?
– То, что ты тут проделывала. Нож покажи, кстати.
Я разжала правую руку.
– Смотрите. Хватать не дам, порежетесь.
– Угу… – участковый внимательно осмотрел лезвие, совершенно чистое, взглянул на вырезанные на рукоятке символы и повторил свой вопрос.
– Так что это было, Настя?
– Михаил Матвеевич, – кряхтя, я встала на ноги. – Видите, под опорой мостика – промоина? Вот в эту нору забрались собаки моей подруги, Ксении Полянской, доктора из нашей больницы. Я хотела залезть и достать их, но голова закружилась. Давление упало, наверное.
– Наверное, – кивнул он. – Давление, оно такое. А орал кто?
– Может, я и орала, – пожала я плечами. – Испугалась, что голову разобью.
Значит, участковый тоже слышал этот потусторонний вопль? Интересно, это оттого, что у него есть какие-то способности, или слышали все в округе?
– Ну, так что, полезешь? – с интересом спросил чёртов дядька.
С сомнением я заглянула в чернеющую дыру в земле. Хороша я буду, если застряну в ней на потеху публике…
Спасли меня Тяпа и Ляпа, выползшие оттуда на подгибающихся лапах. Быстро осмотрев обоих, я убедилась, что никаких повреждений нет, хотя налицо сильнейшее истощение. Собственно, как было и с Сирингом.
– Так, ребята, как же теперь доставить вас домой? – поинтересовалась, уворачиваясь от двух слюнявых языков.
– А что твоя Полянская, сама пойти не могла?
– Она занята, – ответила я, прикидывая, как буду выбираться по скользкому склону с двумя псами весом килограммов по двенадцать каждый. – Не повела Костика в детский сад, они теперь вдвоём плачут.
– Ох, горе луковое…
Участковый как-то очень ловко подхватил обеих собак и зашагал в сторону реки, бросив мне через плечо:
– Пошли, спасательница. На мотоцикле вас прокачу.
* * *
В доме Полянских меня накрыл второй за полчаса звуковой шторм. Визжал от восторга Костик, обнимаясь с собаками, орала Ксения, хватаясь то за мои руки, то за ребёнка, то за Тяпу и Ляпу. Костик-старший басил что-то одобрительное и периодически встряхивал меня за плечи, так что в желудке булькало. Вырваться мне удалось лишь потому, что я сказала строгим голосом:
– Собаки устали, перенервничали и истощены, им нужен покой.
Поскольку все присутствовавшие взрослые были медиками, в доме тут же воцарилась благословенная тишина. «Больному нужен покой» – и медсестра приходит ставить градусник не в шесть утра, а в восемь. Волшебные слова, воистину!
Тяпу и Ляпу стали кормить, осматривать и укладывать на подушки; эти две шерстяных колбасы прикидывались совершенно измождёнными, смотрели красноречиво и красиво страдали. Под это дело я утекла со словами:
– Всё, мне пора, меня ждут!
Удивительным образом это оказалось правдой.
Участковый сидел на лавочке перед домом Полянских и грыз травинку, его никелированный зверь был прислонён к дереву.
– Садись! – Михаил Матвеевич протянул мне второй шлем.
– Спасибо! – сказала я с чувством.
Ксения жила ровно на другом от меня конце города. До больницы ей было идти пятнадцать минут, как и мне, а до моего дома – полчаса. На данный момент я была вовсе не уверена, что доползу туда сама.
Мотоцикл взревел, отбросил задними копытами комья грязи и стартовал чуть ли не в прыжке. Через несколько минут мы уже тормозили возле моей калитки.
– Зайдёте, Михал Матвеич? Я вам давно мазь для спины приготовила. А вашего Росинанта можно во двор завести.
– Его и так никто не тронет, – хмыкнул участковый, но коня своего закатил под навес.
Первым делом я принесла из лаборатории и отдала банку с мазью и повторила инструкции: намазать перед сном, сразу лечь и по возможности десять минут не шевелиться; не использовать на повреждённой коже.
Потом заварила чай, поставила на стол мёд, хлеб и варенье и, наконец, уселась напротив мужчины. Участковый отхлебнул напиток и хмыкнул:
– У тебя по-другому питьё получается, не так, как у бабки.
– Разные руки – разные сборы, – кивнула я. – Агния Николаевна вишнёвый лист любила, а я земляничный предпочитаю.
Я пила молча, чувствуя, как горячий настой наполняет меня спокойствием и силой. Мёд пошёл хорошо, да и от варенья ни я, ни гость отказываться не стали. Наконец он отставил чашку и спросил:
– Ну?
– Вот такая бумага мне попалась, Михал Матвеич, – я положила перед участковым документ из архива, купчую, которую позавчера скопировала.
– И что тут у нас? – он надел очки, отодвинул от себя листок и прочёл вслух. – Купчая грамота, ага… «Между руслом реки Волги и селом Глебовское, ограниченный рекой Борисовка с одной стороны и Коровинским ручьём с другой». Что именно тебя здесь заинтересовало?
– Где именно этот участок? Я пока что плохо знаю окрестности.
– Ну… могу показать на карте. Коровинский ручей пересох давно, ещё до войны, и русло запахали. А река есть, только совсем узенькая стала, Борисовский ручей теперь называется. Село Глебовское стало деревня Шпаново, ну, а река Волга, надо думать, тебе известна. Так что, карта есть?
– В компьютере, Михал Матвеич, всё есть.
Участковый вгляделся в экран и ткнул пальцем в тоненькую синюю ниточку, начерченную километрах в полутора от Кириллова ниже по течению Волги.
– Вот тебе Борисовский ручей. И вот, получается, интересующий тебя кусок земли, – и толстый палец с заусенцем возле ногтя обвёл границу, задев красную точку с обозначением «Кирилловский моторостроительный завод».
Часть 8
Наследство и наследники
Наутро первым делом я решила купить бумажную карту окрестностей.
Конечно, в Интернете всё можно найти, но иногда удобнее бумага, которую можно расстелить на столе или повесить на стену (и втыкать в неё разноцветные булавки).
Решено – сделано! Натянув джинсы, я вдруг сообразила, что ни одной вывески книжного магазина в городе Кириллове не видела ни разу. Поисковая система сообщила, что таковые всё же имеются. Даже два, если не считать церковной лавки. Но вот беда, оба на правой стороне Волги. Прикинув время, которое уйдёт на то, чтобы пересечь реку на пароме, пройти от реки два километра до улицы Победы, где находится ближайший книжный, а потом вернуться обратно, я вздохнула и пошла заводить машину. В Ростиславль съездить быстрее выйдет…
